class="p1">— Не мог он пройти шлюзы, — словно оправдывался в ответ Разумов. — Сапфир где-то здесь.
— У нас есть десять минут. Ищите! — крикнул начальник.
Шум усилился. К голосам и топоту ног добавились звуки открывания дверей и даже перемещения мебели. В какой-то момент Алексею показалось, что все начало стихать, но вдруг…
— Я здесь уже смотрел, — раздался голос совсем рядом. — Даже от сетки заметно, что кроме зверей тут никого нет.
— Плохо ты смотрел! — взвизгнул Чижевский. — Я его вижу! Он за Каем. Седьмой, плыви сюда! Приказываю! Мы ничего плохого тебе не сделаем.
«Что может быть хуже отравления и утопления», — подумал Алексей, еще плотнее прижавшись к дельфину.
— Не хочешь по-хорошему, получишь пулю! — тут же пообещал Чижевский.
Серьезность его намерений подтвердилась уже через несколько секунд. Вначале Мишин почувствовал, как дернулся Кай, а уже потом услышал грохот выстрела, многократно отраженный стенами грота. За первым последовал второй, третий… все пули принял на себя дельфин. Алексей чувствовал, как из несчастного животного постепенно уходит жизнь, а сам он медленно погружается в глубину. Вода вокруг в свете ламп дневного освещения приобрела черный цвет. Возможно, именно кровь Кая помогла Сапфиру продержаться еще несколько минут.
Он слышал, как у Чижевского закончились патроны, а Разумов сходил в один из ближайших кабинетов и принес еще два пистолета. Теперь они палили оба, и лишь чудо оставляло Мишина невредимым. Послышался страшный скрежет, после чего вода стала медленно прибывать.
— Всем наверх!!! — теперь уже сплошным фальцетом закричал начальник. — Открыли шлюзы!
Послышались громкие всплески воды. Мишин поднял голову и увидел спины бегущих по лужам биологов. В этот момент Чижевский обернулся, и глаза их встретились. Тот поднял пистолет и с остервенением разрядил всю обойму. Глубокий нырок уберег от смерти, но не спас от ранения. Алексей почувствовал толчок в плечо и последующее за этим жжение.
По мере открытия шлюзов напор воды увеличивался. Грести против течения, да еще с поврежденной рукой, не представлялось возможным. Нужно было дождаться прекращения движения воды, то есть полного заполнения помещений. Однако в этом случае резко повышалась вероятность остаться здесь навсегда. Помочь могло лишь одно обстоятельство — неоднородность потолков, в которых могли бы остаться воздушные полости. Самый высокий, в форме конуса, находился как раз перед шлюзами. Сапфир выбрался из грота и попробовал продвинуться вдоль стены к шлюзовым камерам. Вода уже доходила до пояса и сбивала с ног. К тому же она стала холодней градусов на десять. Ситуацию еще усугубляла рана на левом плече, из которой продолжала хлестать кровь. Правой же рукой необходимо было одновременно уменьшать кровотечение и цепляться за стену. Наконец, он достиг того места, где образовался вир и, благодаря обратному течению, легко оказался в нужной точке. Здесь он прижался к стене и крепко зажал рану. В этот момент вырубился свет.
Завершение затопления Мишин определил по установившейся тишине. Слышно было лишь собственное дыхание. Уровень воды стабилизировался более чем в метре от верхней точки потолка. Этот факт он установил с помощью здоровой руки. Перед важнейшим в жизни шагом, от которого она, собственно и зависела, необходимо было собраться с духом и силами. С последними дела обстояли неважно, поскольку от потери крови уже начала кружиться голова. Алексей еще раз прикинул маршрут следования. Он составлял не менее пятидесяти метров. Еще в школе на спор он подобное расстояние проныривал запросто. Однако тогда он был здоровым и веселым, а сейчас…
Зато сейчас другой была ставка и называлась она — жизнь. Поэтому он рассчитывал еще и на пресловутый инстинкт самосохранения, который должен был включиться в решающий момент. Глубоко вдохнув, выдохнув, еще раз вдохнув, он ушел под воду. Стена была ориентиром и, кроме того, для ускорения движения он периодически отталкивался от нее ногами. Вот уже пройдена первая камера, вот — следующая задвижка, вот уже забрезжил дневной свет…
Алексей чувствовал, как все вокруг стало каким-то ватным, в голове появилась неестественная легкость, а в тело «вонзились иголки». Он также почувствовал, как на миг отключился и потерял ориентиры. Собрав последние силы, он предпринял нечеловеческое усилие и, словно пробка, вылетел на поверхность озера. Он не смотрел по сторонам, забыв о грозящей опасности. Он просто интенсивно греб к берегу, который темной полоской маячил впереди. У него просто ни на что больше не было сил. В какой-то момент небо сошлось с водой, и… опять наступила темнота. А за мгновение до этого ему привиделось мелькнувшее бородатое лицо…
Вначале все же был свет, а не слово. Черное постепенно стало серым, а серое — белым Белое, сфокусировавшись, разбавилось синим цветочком, и превратилось в типичные советские обои.
— Ну, слава богу, — прозвучал откуда-то сверху хриплый голос, — а то я уже начал думать о самом худшем.
Алексей осмотрелся. Это была довольно просторная комната с белым потолком и светлыми стенами. Он лежал на диване. Прямо перед ним возвышалась мебельная стенка, а в ее специальной нише красовалась мечта советского обывателя — большой цветной телевизор «Горизонт». Задрав голову, он вздрогнул — над ним склонилось суровое заросшее лицо, которое вмиг подобрело и произнесло:
— Здравствуй, парень. Ты действительно все еще находишься на этом свете. Меня зовут Николай Фомич. А тебя?
— Алексей.
— Скажи мне, Леша, как ты в полуживом состоянии оказался в трех десятках метров от берега? Да еще с пулевым ранением и свежими шрамами на руках и груди.
Даже приблизительно Мишин не мог представить, где он в данный момент находится и что за человек рядом с ним. Однако он понимал, что сейчас необходимо сказать правду. Уже даже потому, что бородатый не сдал его охранникам.
— Из подземной лаборатории. Меня ранили во время ее затопления, — ответил он.
— Значит, это правда, — выдержав приличную паузу, проговорил Николай Фомич. — Перед тем, как ты неожиданно вынырнул, мою лодку протащило странное озерное течение. По городку уже давно гуляют слухи, что существует секретный центр, в котором скрещивают людей с дельфинами. Когда-то я над этим смеялся, но прошлой весной на ночной рыбалке сам видел дельфина. С тех пор в ночь не выхожу.
— Меня сейчас наверняка ищут…
— Еще как, Леш, ищут. Ты не представляешь, чего мне стоило принести тебя домой. Их там тьма. Одних только моторных лодок не менее десятка. Такого здесь отродясь не было. С этим вообще строго. Даже весельные корыта запрещают держать…
— Так у вас же есть…
— Я здесь на особом счету. Вожу дружбу с местным «князем» генералом Волковым. Еще с Афгана. Он тоже рыбак, но ему часто жуть как некогда. Поэтому рыбкой в