Читать интересную книгу Путешественница - Диана Гэблдон

– Ты откуда взялся? – спросила я, заморгав при этом видении. – И где был?

– В той маленькой пещере, – пояснил он, ткнув указательным пальцем себе за спину. – Хотел посмотреть, наведывался ли туда кто-нибудь.

– Ну и как?

Приглядевшись повнимательнее, я увидела обнажение породы, скрывавшее вход в пещеру. Он был неотличим от множества других глубоких расщелин, и заметить его, не зная, где и что искать, представлялось практически невозможным.

– Были гости, – ответил он и сдвинул брови, размышляя о чем-то. – Там есть древесный уголь, смешанный с землей, – кто-то разводил костер.

– Как ты думаешь, кто это был? – спросила я, огибая скальный выступ и просовывая голову в темный зев.

Ничего, кроме темноты, увидеть не удалось. Кто мог найти это место и зачем кому-то понадобилось разводить там огонь?

А не мог ли кто-то из представителей власти, заинтересовавшись контрабандной деятельностью Джейми, проследить его связи до самого Лаллиброха? Не пахнет ли это преследованием и засадой? Я невольно оглянулась, но не увидела ничего, кроме ольховых деревьев; сухие листья шелестели на осеннем ветерке.

– Не знаю, – рассеянно обронил он. – Охотник, наверное: здесь вокруг разбросаны кости куропатки.

Судя по всему, его не волновала личность неизвестного, и я успокоилась, поддавшись ощущению безопасности, которое дарила горная Шотландия. Отсюда и Эдинбург, и бухточка контрабандистов, и все недавние приключения казались такими далекими.

Юный Айен, завороженный открытием невидимой пещеры, исчез в расщелине, а через некоторое время вынырнул оттуда, стряхивая с волос паутину.

– Она похожа на пещеру Клуни, дядя? – спросил он с горящим взглядом.

– Не такая большая, Айен, – ответил Джейми с улыбкой. – В эту бедному Клуни было бы не протиснуться. Он ведь дородный был, вдвое шире меня в обхвате.

Джейми сокрушенно прикоснулся к груди в том месте, где была оторвана пуговица. Узкий вход оказался тесноват даже для него.

– О каком Клуни вы говорите? – спросила я, стряхивая с рук последние капли ледяной воды и засовывая ладони под мышки, чтобы согреть.

– О Клуни Макферсоне, – ответил Джейми.

Он наклонился и побрызгал холодной водой себе в лицо. Подняв голову, сморгнул искрящиеся капельки с ресниц и улыбнулся мне.

– Весьма бесхитростный малый, этот Клуни. Англичане сожгли его дом, но сам Клуни ускользнул. В пещере неподалеку он устроил уютную каморку, а вход прикрыл загородкой из переплетенных ивовых ветвей, обмазанных глиной. По слухам, можно было стоять в трех футах от него и не заподозрить, что там находится пещера, если, конечно, Клуни не курил в этот момент свою трубку.

– Принц Карл тоже скрывался там какое-то время, когда за ним охотились англичане, – сообщил мне юный Айен. – Он прожил у Клуни несколько дней. Английские ублюдки все вокруг перерыли, но так и не нашли ни его высочество, ни Клуни!

– Иди сюда и помойся, Айен, – велел Джейми довольно суровым тоном, отчего парнишка заморгал. – Не можешь же ты явиться к родителям весь в грязи!

Айен вздохнул, но послушно подставил руки под струйку воды и с оханьем принялся плескать ее на лицо, которое, строго говоря, было не таким уж грязным, хоть долгое путешествие и оставило на нем некоторые следы.

Я повернулась к Джейми, который с рассеянным видом наблюдал за племянником. Размышлял ли он о сложностях предстоящей встречи в Лаллиброхе или возвращался мыслями в Эдинбург к обугленным остаткам его печатной мастерской и мертвецу в подвале борделя? А может, унесся помыслами еще дальше, к Карлу Эдуарду Стюарту и дням восстания?

– Что ты рассказываешь своим племянницам и племянникам о Карле? – тихо спросила я под фырканье Айена.

Взгляд Джейми стал осмысленным и остановился на мне. Значит, я была права. Его глаза слегка потеплели, и легкая улыбка отметила успех моего умения читать мысли, но потом и тепло, и улыбка исчезли.

– Я никогда о нем не говорю, – тихо ответил он, повернулся и пошел ловить лошадей.

Три часа спустя мы проехали последние из продуваемых ветрами перевалов и двинулись по последнему склону вниз, к Лаллиброху. Джейми, ехавший первым, придержал коня и подождал нас с Айеном.

– Ну вот и дом, – сказал он, бросил на меня взгляд и улыбнулся. – Многое изменилось, верно?

Я покачала головой в восхищении.

С этого расстояния дом казался совершенно не изменившимся: то же безупречное трехэтажное строение из белого камня, выделявшееся на фоне множества неказистых пристроек и расстилавшихся вокруг бурых в это время года полей. На маленьком холме позади дома виднелись руины древней круглой каменной башни – Брох, – в честь которой и получила свое название усадьба.

Однако, присмотревшись, я все же заметила перемены, коснувшиеся в основном пристроек. Джейми рассказал мне, что спустя год после Куллодена английские солдаты сожгли голубятню и часовню; эти места до сих пор были пусты. Проломленный участок стены, отделяющей огород, заложили новыми камнями, и эта заплата выделялась цветом, а новое хозяйственное строение из камня и бревен, судя по самодовольно рассевшимся на краю крыши упитанным пернатым, служило и голубятней.

Куст шиповника, посаженный у стены дома матерью Джейми, Элен, теперь основательно разросся, стал пышным, и последние листья с него, похоже, опали совсем недавно.

Струйка дыма поднималась из западной трубы, и ветерок с моря сносил ее к югу. Перед моим внутренним взором вдруг предстал горящий очаг в гостиной и его отблески, играющие на четко очерченном лице Дженни, читающей вечерней порой вслух роман или стихи, в то время как Джейми и Айен слушают вполуха, не прерывая шахматной партии. Сколько таких тихих вечеров провели мы в этом доме: дети уже уложены в кроватки, а я или записываю у секретера из розового дерева рецепты семейных снадобий, или занимаюсь штопкой да починкой – работой, которой не бывает конца.

– Мы с тобой снова будем жить здесь, как ты думаешь? – спросила я Джейми, стараясь, чтобы это не прозвучало тоскливо.

Дом в Лаллиброхе я могла назвать своим с бо́льшим основанием, чем любое другое место на свете, но так было давно. И с той поры многое изменилось.

Джейми ответил не сразу, помолчал, собрал в руке поводья и покачал головой.

– Не знаю, англичаночка. Хотелось бы, конечно, но… Все зависит от того, как обернется дело.

Он смотрел на дом, слегка хмурясь.

– Все нормально. Будем ли мы жить в Эдинбурге или даже во Франции, все будет хорошо, Джейми. – Я ободряюще коснулась его руки. – Пока мы вместе.

Его лицо просветлело. Он взял мою руку, поднес к губам и нежно поцеловал.

– Пока ты со мной, англичаночка, я и сам готов жить где угодно.

Мы сидели, глядя в глаза друг другу, пока громкий настойчивый кашель не напомнил нам о присутствии Айена-младшего. Парнишка трепетно относился к нашему праву на уединение, очень боялся смутить нас, застав в объятиях друг друга, и на всех привалах предупреждал нас о своем приближении, с треском проламываясь сквозь кусты или подавая голос.

Джейми ухмыльнулся, сжал мою руку, прежде чем отпустить ее, и обернулся к племяннику.

– Мы почти на месте, Айен, – сказал он, когда мальчик направил к нам своего пони. – Доберемся еще до ужина, если дождя не будет, – добавил он и прищурился, оценивая облака, медленно проплывавшие над горами Монадлиат.

– Ммфм, – промычал Айен, явно не воодушевленный этой перспективой.

Я посмотрела на него с пониманием и процитировала:

– «Дом там, где нас, когда бы ни пришли, не могут не принять»[15].

– Ага, – буркнул с кривой усмешкой Айен, – как раз этого-то, тетушка, я и боюсь.

Джейми подмигнул Айену с весьма серьезным видом, видимо желая приободрить его.

– Не расстраивайся, Айен. Помнишь историю про блудного сына? Твоя мать будет рада твоему благополучному возвращению.

Юный Айен бросил на него взгляд, полный глубокого разочарования.

– Если ты воображаешь, что в мою честь зарежут жирного тельца, дядя Джейми, выходит, ты знаешь мою матушку далеко не так хорошо, как тебе кажется. – Он помолчал, пожевал нижнюю губу и выпрямился в седле с глубоким вздохом. – Уж лучше поскорее с этим покончить.

– Неужели родители отнесутся к нему сурово? – спросила я, глядя, как Айен осторожно спускается по каменистому склону.

Джейми пожал плечами.

– Они, конечно, простят его, но сначала, надо думать, зададут изрядную взбучку. А вот мне, боюсь, этим не отделаться. Сдается мне, Дженни с Айеном отнесутся ко мне еще строже, чем к своему отпрыску.

Он тронул коня и начал спускаться по склону.

– Поехали, англичаночка. Лучше поскорее с этим покончить, верно?

Я не знала, какой прием ждет нас в Лаллиброхе, но начало ободряло. Как и в любой из предыдущих приездов, нас встретил заливистый лай стаи разномастных собак, выбежавших навстречу из-за изгородей, – сначала тревожный, потом радостный.