Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я не думаю, – проговорила она, стараясь скрыть тревогу, – что хоть сколько-нибудь преуспею, попросив тебя вернуться в постель…
Ройс оперся о стену здоровым плечом и подавил желание согласиться, при условии что она вернется в постель вместе с ним.
– Нисколько не преуспеешь, – беспечно подтвердил он. – О чем ты сейчас думала, глядя в окно?
К его удивлению, вопрос этот смутил ее.
– Я… я не думала.
– Так что же ты делала? – спросил он с нарастающим любопытством.
Печальная улыбка коснулась манящих уст, она искоса бросила на него взгляд, вновь отворачиваясь к окну.
– Я… разговаривала с Богом, – призналась она. – Такая уж у меня привычка.
– В самом деле? И что же Бог тебе сказал?
– По-моему, – тихо отвечала она, – Он сказал: «Не стоит благодарности!»
– За что? – поддразнил Ройс.
Устремив на него многозначительный взгляд, Дженни торжественно заявила:
– За тебя.
Улыбка исчезла с лица Ройса, и он со стоном крепко прижал ее к груди.
– Дженни, – хрипло проговорил он, зарываясь лицом в пышные волосы, – Дженни, я люблю тебя.
Она прильнула к нему, слилась с сильным телом, подставила губы страстному, жадному поцелую, потом обхватила его лицо руками. Чуть откинувшись в крепких объятиях, глядя в самую глубину глаз синими очами, жена его дрожащим голосом возразила:
– Я думаю, мой господин, что люблю тебя больше.
Ройс лежал в темноте рядом с Дженни, свернувшейся в клубочек под боком, положив голову ему на плечо. Рука его медленно поглаживала ее стан, он смотрел на огонь, вспоминая, как она выглядела, спеша к нему через ристалище с развевающимися на ветру волосами.
Как странно, думал Ройс, более сотни раз он возвращался победителем с настоящих сражений, но пережил величайший момент триумфа на игрушечном поле битвы, стоя там в одиночестве, выбитый из седла, побежденный.
Нынче утром жизнь его выглядела столь же мрачной, как смерть. Теперь он обрел радость. Некто или нечто – судьба, удача или бог Дженни – взглянуло на него сегодня утром и увидело, как он страдает. И вернуло ему Дженни.
Закрывая глаза, Ройс коснулся поцелуем ее гладкого лба. «Спасибо», – подумал он.
И всем сердцем мог бы поклясться, что услышал голос, который сказал: «Не стоит благодарности».
Эпилог
1 января 1499 года
– До чего непривычно видеть этот зал пустым, – пошутил Стефан, оглядывая человек двадцать пять, включая пятнадцать мужчин, составляющих личную охрану Ройса, только что покончивших с плотным ужином.
– Где же нынче танцующие медведи, любовь моя? – поддразнил Ройс, закидывая руку на спинку кресла Дженни и улыбаясь ей. Несмотря на добродушное подшучивание, Ройс никогда не наслаждался рождественскими праздниками до такой степени, как в этот раз.
– Я выгляжу так, – рассмеялась она, кладя на живот руку, – словно одного проглотила.
Не обращая внимания на приближение родов, Дженни потребовала, чтобы Клеймор и все его обитатели праздновали две недели от сочельника до Крещения на традиционный манер, что означало держать дом открытым. В результате прошедшие восемь дней состояли из непрерывных увеселений, и любого путника, прибывавшего к воротам Клеймора, немедленно приглашали присоединиться к семейству. Минувшим вечером замок стал сценой необычайного празднества, устроенного специально на радость слугам Ройса, его вилланам, равно как и всем деревенским жителям. Играла музыка, звучали рождественские гимны, исполненные нанятыми менестрелями, было разыграно представление с медведями, жонглерами, акробатами и даже рождественский спектакль.
Дженни наполнила жизнь Ройса весельем и любовью и теперь готовилась с часу на час подарить ему первенца. Радость Ройса была столь безграничной, что даже выходки Гэвина не досаждали ему нынче. Согласно распоряжению Дженни праздновать с соблюдением всех традиций, Гэвину была отведена роль «короля дураков»[18], и, стало быть, в течение трех дней он председательствовал за главным столом, откуда, пользуясь своим положением, мог передразнивать своего господина, отдавать немыслимые приказания и вообще делать и говорить такое, за что Ройс в другое время без колебаний выставил бы его из Клеймора.
В настоящий момент Гэвин развалился в кресле Ройса в центре стола, закинув руку на спинку кресла тетушки Элинор, комически подражая сидевшему рядом с Дженнифер Ройсу.
– Ваша светлость, – изрек он, имитируя отрывистый тон Ройса, к которому тот прибегал, когда ожидал моментального повиновения, – мы, собравшиеся за столом, жаждем получить ответ на загадку.
Ройс недоуменно вздернул бровь и покорно стал ждать вопроса.
– Это правда или выдумка, – требовательно поинтересовался Гэвин, – будто бы вас прозвали Волком за то, что вы убили этого зверя в восьмилетнем возрасте и отужинали его глазами?
Дженни прыскала от безудержного смеха, и Ройс метнул в нее притворно-оскорбленный взгляд.
– Мадам, – сказал он, – означает ли смех ваш сомнение в том, что и в столь нежных летах я обладал достаточной для победы над зверем силой?
– Нет, милорд, – хихикнула Дженни, обмениваясь понимающим взглядом с Годфри, Юстасом и Лайонелом, – я только могу поклясться, что человек вроде вас, предпочитающий выкинуть мясо, чем есть его непрожаренным, не станет ужинать чьими-либо глазами!
– Вы совершенно правы, – ухмыльнулся он.
– Сэр! – настаивал Гэвин. – Ответьте, пожалуйста! Не важно, какой кусок зверя вы съели. Важен ваш возраст в то время, когда вы его одолели. Легенда же предлагает различные варианты – от четырех до четырнадцати.
– В самом деле? – сухо усмехнулся Ройс.
– По-моему, эта история – правда, – сказала Дженни, с любопытством глядя на него. – Я имею в виду утверждение, что ты в детстве убил волка.
Ройс скривил губы.
– Волком меня окрестил Генрих на Босвортском поле.
– Потому что вы там его убили? – догадался Гэвин.
– Потому, – поправил Ройс, – что там было чересчур много стычек и чересчур мало еды, чтобы на костях моих уцелела какая-нибудь плоть. В конце битвы Генрих взглянул на мой скелет и черные волосы и заявил, что я напоминаю ему голодного волка.
– Я не думаю… – начал было Гэвин, но Ройс остановил его взглядом, недвусмысленно предупредившим, что с него на сегодня дурачеств достаточно.
Дженни, тщательно скрывавшая периодически терзающую ее боль, посмотрела на тетушку Элинор и незаметно кивнула. Наклонившись к Ройсу, она тихо проговорила:
– Наверно, мне надо немного отдохнуть. Не волнуйся.
Он сжал ее руку и согласно кивнул.
Как только Дженни встала, за ней поднялась тетушка Элинор, но задержалась возле Арика, положив руку на спинку его кресла.
- Уитни, любимая. Том 2 - Джудит Макнот - Исторические любовные романы
- Раз и навсегда - Джудит Макнот - Исторические любовные романы
- Чудо с замужеством Джулианы - Джудит Макнот - Исторические любовные романы