Читать интересную книгу Поджигатели (Книга 1) - Николай Шпанов

- В Клиши есть местечко, куда забегает простой люд. Сахара придет туда, хотя это место и не для нее...

- Кто это? - спросил Зинн.

- Вы и вправду не знаете? - Даррак удивленно смотрел на Зинна. - Не знаете Тересу Сахару?

- Ах, певица! - Зинн нахмурился. - Что ей нужно?

Даррак укоризненно сказал:

- Она же испанка.

Он повел их к Эйфелевой башне.

Они спустились в метро и поехали.

Простая стойка с разбитой мраморной доской, старый оркестрион, толстяк-кабатчик. У стойки и за столиками - люди в кепи.

Даррак подошел к столику в углу.

- Два перно, - сказал он гарсону, зябко потирая ладони худых рук.

Он поймал удивленный взгляд Зинна и, словно извиняясь, сказал:

- Не могу без горячительного! Проклятый подвал! Когда высидишь в нем целый вечер, чувствуешь себя так, словно вылез из склепа.

Зинн ясно различил на щеках Луи тот особенный румянец, который появляется на лицах чахоточных. И если минуту тому назад Зинну нужно было заставлять себя улыбаться французскому скрипачу, то теперь в его глазах появилось выражение той любви к людям, за которую люди любили его.

- Вы, наверное, очень устаете на этой работе? - спросил Зинн.

- Мучит холод. Даже летом. - Даррак неожиданно рассмеялся. И в его смехе, как и во всех словах и движениях, было столько задушевности, что и Зинн невольно улыбнулся. - Но теперь я, наверно, отогреюсь... там!

- Решили ехать?

- Безусловно.

- А здоровье?

- Пустяки. Я ведь был солдатом.

- Там нужны не только солдаты.

- Но солдаты больше всего.

- Не знаю. Может быть, вы как артист...

Луи досадливо отмахнулся:

- Я не хочу презирать самого себя. Ехать туда, чтобы... - он не договорил и щелкнул по футляру скрипки. - Это мы оставим женщинам... Вот, например, Тересе! - Он поднялся навстречу входящей девушке. Оливковая смуглость и овал лица, узкий разрез карих глаз сразу выдавали в ней креолку.

Лицо девушка, озабоченный взгляд, брошенный ею на Луи, и теплый свет, который излучали в ответ его глаза, - все говорило Зинну: тут любовь.

Зинну стало неожиданно тепло и уютно. Он велел запустить оркестрион и повлек Тересу танцевать. Ему не мешал народ, заполнивший тесное помещение бистро. Все это были рабочие вечерних смен. Они приходили сюда, как на условный сборный пункт, где можно было к тому же подкрепиться перед предстоящей бессонной ночью в пикете. Никто из них не намерен был итти домой. Сейчас они отправятся в зал близлежащего кинотеатра на смену сидящим там товарищам. Вот уже сутки, как рабочие занимают кино, чтобы не дать возможности "Боевым крестам" провести назначенный там на завтра митинг солидарности с Франко. На митинге собирался выступить сам де ла Рокк.

Рабочие вели себя смирно. Они только и делали, что сеанс за сеансом терпеливо смотрели одну и ту же картину. Это тоже было не так легко после дня работы.

Зал бистро был наполнен голосами и смехом рабочих. Те, кто не мог себе позволить горячего, жевали сухие булочки, скупо прослоенные ломтиками вареной говядины.

Тема разговоров была одна: Испания. Британский флот проявлял странную "нейтральность", угрожая пушками своих линкоров кораблям республики, пытавшимся осматривать торговые суда, шедшие в порты мятежников. Всем было ясно, на чьей стороне симпатии английского адмиралтейства и его первого лорда, пресловутого Семюэля Хора.

Старый рабочий с седыми усами, покрасневшими от повисших на них капелек вина, угрюмо говорил:

- Можно подумать, что наши министры глупее нас: как будто они не понимают, что будет, если порты Испании и Северной Африки станут базами итальянского и немецкого флотов... Скажите, кто из нас идиот: я или члены кабинета?

Слушатели смеялись. Они с добродушною досадой подталкивали локтями снующих между столиками танцоров.

- Нашли время!

И вдруг, когда умолк нестройный гул оркестриона, на столик, к которому после танца возвращались Зинн и Тереса, вскочил Луи. Он движением руки потребовал тишины и заговорил, не поднимая головы, словно для одного себя:

- Когда-то я вообразил, будто я очень талантлив... Но хозяева вышибли из меня эту фантазию. Мне так же хотелось есть, как всем остальным. - Он поднял голову и обвел взглядом слушателей. - А сегодня у меня праздник. Да, да, большая радость: я освобождаюсь! - Луи вскинул длинные руки и распахнул полы пиджака. - Я ухожу из холодного подвала, от танцев, от пьяных зрителей. Но это значит, что я ухожу и из Парижа, из этого бистро, от вас... Позвольте мне, господа, в этот последний вечер сыграть только для вас. Не то, что мне заказано, а то, что хочется... Это будет импровизация. Я посвящаю ее... - он на мгновение закрыл глаза рукою, словно отгоняя от них какое-то видение, нашей с вами Франции, Франции простых французов!

Хозяин подошел к двери и запер ее. Опустил шторы на окнах.

Луи заиграл.

Зал был недвижим.

Зинн смотрел в лучистые глаза Тересы, устремленные на скрипача...

...Луи опустил скрипку.

Если бы зал разразился рукоплесканиями, Зинн мог бы подумать, что скрипача слушали из вежливости. Но скрипка давно умолкла, а в ресторане продолжала царить благоговейная тишина. Не стучали стаканчики. Не хрустели сандвичи.

Сидевшая неподалеку от Зинна высокая, худая работница поднялась и при общем настороженном внимании прошла к краю стойки, вырвала из стоявшего там горшка цветок и, даже не дав себе труда отряхнуть с корней землю, поднесла его скрипачу.

Только тогда, как бочка с ракетами, взорвались рукоплескания. За их грохотом хозяин не сразу услышал стук во входную дверь. В зал вбежало несколько взволнованных рабочих.

- "Кресты" блокируют кинематограф. В зал невозможно попасть!

- К чорту молодчиков де ла Рокка!

- Долой фашистов!

Один из прибежавших крикнул:

- Полиция охраняет негодяев!

- К чорту Кьяппа! - пронеслось в ответ.

За столиками никого не осталось.

На стол вскочил молодой рабочий; его голос звучал, как горн:

- Порядок, товарищи!.. Стройте ряды!.. Порядок!

Зинн притянул Луи за лацкан пиджака и напел ему в ухо короткую мелодию.

Прежде чем Луи успел ее повторить на скрипке, Зинн был уже на стойке буфета.

Марш левой! Два-три!

Марш левой! Два-три!

Встань в ряды, товарищ, к нам,

Ты войдешь в наш единый рабочий фронт,

Потому что рабочий ты сам.

Покрывая чужие немецкие слова, о смысле которых догадывались по знакомому всем мотиву, рабочие подхватили песню по-французски.

Шел не Веддинг, а Клиши. Шли на бой с фашистами сыны рабочего Парижа, многие из которых собирались покинуть Францию, чтобы драться за Испанскую республику.

13

Еда всегда настраивала Монти на благодушный лад. Хотя соус, поданный сегодня в клубе к телячьим котлетам, и оставлял желать лучшего, но яблочный пирог загладил эту неудачу повара. В целом завтрак можно было считать приемлемым. Монти не стал задерживаться в клубе - нужно было ехать в Грейт-Корт, чтобы повидать Бена, последнее время почти не показывавшегося в Лондоне. В министерстве говорили, будто он болен, но по голосу Маргрет, когда Монти позвонил в Грейт-Корт, он понял, что болезнь эта дипломатическая.

Монти подошел к стоянке таксомоторов и велел ехать на Феникс-стрит, где помещалась контора его адвокатов. Нужно было уточнить юридическую сторону сделки с первым испанцем, клюнувшим на предложение агентов Мелани. От адвокатов Монти поехал на вокзал Чаринг-Кросс.

Однако, еще прежде чем автомобиль обогнул Национальную галлерею, Чаринг-Кросрод оказалась забитой таким количеством народа, что шофер остановил машину. Монти высунулся из автомобиля и спросил полицейского о причине такого скопления людей.

- Требуют оружия для Испании, сэр!

В его тоне Монти почудилось неуместное сочувствие собравшимся, но он считал ниже своего достоинства вступать в объяснения с простым полицейским. Он велел шоферу свернуть на Пикадилли, чтобы подъехать к вокзалу со стороны Пэл-Мэл. Поезд уходил ровно в шесть.

Однако выбраться из толпы было невозможно. Монти вылез из машины и стал пробираться пешком. Он держал сложенный зонтик перед грудью, словно это был меч. Но пройти удалось недалеко. Монти оказался прижатым к стене дома. Отсюда ему был хорошо виден оратор, за спиною которого хмурилась морда льва.

С площади доносились крики множества голосов:

- Открыть границы Испании!.. Оружие республиканцам!

Нет, чорт побери, это было совсем не то, что хотел слышать Монти. Видя, что выставленный вперед зонтик не помогает, он попробовал работать локтями. Но после нескольких крепких пинков в бока и не очень вежливых замечаний по его адресу Монти оставил попытки выбраться из толпы. А через несколько минут ему стало ясно, что он и вообще-то не волен распоряжаться своими движениями: как щепку, его несло туда, куда двигались волны людского моря.

Но вот движение этих волн прекратилось. Люди остановились. Толпа как бы замерла, и над нею повисло настороженное молчание. Откуда-то издали, как из другого мира, доносились гудки автобусов, пробиравшихся соседними улицами.