понимает, что Макс никому не рассказал о ее поступке. Это больно.
– Он… он поступил правильно. Закончил войну. Я… я дам показания.
– Показания? Ты едва говоришь.
– Я дам показания, – цедит она.
И дает. Сидит перед советом пятидесяти судей – по одному от каждой аранской области – и с инвалидного кресла отвечает на вопросы. Вопросов много, а говорит она мучительно медленно, так что это длится часами. Но она выговаривает все нужные слова, рисует картину способного капитана, выбравшего лучшее для своих солдат и страны, как бы дорого ему это ни стоило. Под конец она сплевывает кровь в поданную ей чашку воды. Но она их убедила. Когда она выезжает из зала, Максантариус Фарлион герой, а не преступник.
Титул, о котором она мечтала превыше всего, достался самому ненавистному претенденту, но Нуре это безразлично. Зерит Алдрис не заслужил титула верховного коменданта. Его вручили за сомнительную честь остаться последним кандидатом. Майя Азерот погибла. Нуру вынудили отстраниться тяжелые ранения. А Макс, хоть и избежал Илизата, обременен наложенными Орденами ограничениями, запрещающими претендовать на этот пост.
Впрочем, и Нуре он больше не нужен.
Спустя несколько месяцев Нура заходит к нему в комнаты. Он открывает, а она не в силах высказать того, что подступило к горлу. Слова ей не даются. И вместо слов они по давней привычке бросаются друг к другу. Может быть, оба надеются вернуть клочки тепла от знакомого тела. Но и тела для них теперь незнакомы, навеки отмечены следами того, что их погубило. Она замечает грусть на его лице, когда стягивает через голову рубаху, показывая ему все свои ожоги. Потом грусть скрывается под хищным, яростным голодом.
Их соитие – бездушная пантомима, передразнивающая осколки прошлого. В нем нет любви, только гнев, обида и желание вырваться из настоящего. Достигнув вершины, Нура ничего, кроме стыда, не испытывает.
Она откатывается, смотрит на него. Глаза у него изменились – стали молочно-голубыми, словно затянуты бельмами, – но не это поражает ее в первую очередь. В ребра ножом входит ненавидящая пустота его взгляда.
Это была ошибка. Зачем она пришла? Надеялась вернуть что-то прежнее? Напрасно, там нечего спасать.
Она ни слова ему не говорит – да он и не захотел бы ничего от нее слышать. Она просто поднимается, набрасывает одежду и уходит. Без единого слова.
Нура проживает годы как каторгу. Она оправилась от ран и теперь сильнее прежнего. Она с беспощадной эффективностью исполняет обязанности Второй при верховном коменданте.
Она никому не показывает своего горестного одиночества, никогда не вспоминает вслух о тех, кого потеряла. И никто не знает, как она перерывает отчеты в поисках единственного знакомого имени, как еженедельно прочитывает списки неопознанных трупов, найденных в переулках или притонах Севесида, молясь в душе, чтобы среди них не попалось тела темноволосого молодого человека со странными глазами.
Одно-единственное приносит ей покой. Каждую неделю в свои выходные дни она посещает какой-нибудь город, бродит по улицам. Смотрит, как люди живут своей благополучной жизнью. Страна снова цела. Народ в безопасности, народ счастлив.
Она совершила ужасное. Но причины были достойными, и дело того стоило. Она ничего – ничего в целом мире – не любит больше Ары.
И все же прошлое не дает ей покоя. Нередко, спасаясь от кошмаров, она уходит в тут часть Башен, куда допускаются очень немногие. Она входит в чистую белую комнату и смотрит на пристегнутого к столу изнуренного человека. Тот слепо таращится в потолок. Он дышит, но в остальном почти мертвец.
Однако магия, сильнейшая на Аре, а может быть, и в целом мире, скрывается в этом бессильном теле, в этом сломленном сознании.
И ждет, когда снова понадобится.
Нуре двадцать восемь, когда опять начинаются беспорядки. Начинаются с мелочи – несколько непокорных владетелей затевают с юной королевой споры из-за налогов и прав на земли. Но и в одиночных напряжениях нитей ей мерещится знакомый ужас. Она помнит, как они с Максом давным-давно сидели в библиотеке, с какой легкостью отмахивались от угрозы войны.
Она теряет сон. Проходят дни, слухи не умолкают, и она просыпается вся в поту, потому что ей снится огонь.
Им не понять, говорит она себе. Королева молода и наивна, Зерит – самовлюбленный глупец. Они не понимают, как важно действовать быстро.
А она ни за что, ни за что не допустит, чтобы принесенная ею жертва оказалась напрасной.
Наконец она не выдерживает: однажды бессонной ночью она уходит в тот потайной уголок Башен. И встает над безжизненным телом в белой комнате.
Прошло почти десятилетие с тех пор, как у нее на глазах эта магия покончила с войной, забрав тысячу жизней ради спасения сотен тысяч. И тем же ударом унесла все, что было ей дорого.
Если у этой магии будет новый повелитель, решает Нура, то она, и никто другой.
Ее эта магия уже погубила. Ей нечего терять. И она ненавидит ее так, что должна подчинить.
Она берет кинжал и впервые пытается овладеть Решайе.
…Кто ты?..
Странный голос. Странно слышится – чистой мыслью, не исходящей из человеческих уст.
«Ты знаешь, кто я».
Он ворочает ее воспоминания, как камни.
…Я тебя не знаю…
Он задерживается на Сарлазае в миг ее предательства. Нура ощущает его отвращение.
«Я предлагаю тебе новый дом», – говорит она.
…Я давно не помню, что такое дом. Но знаю, что вот это, холодное и враждебное, – не он…
«Ты предпочтешь остаться в пустом сознании в этой белой комнате?»
Тихое шипение.
…Где Максантариус?..
В ней помимо воли взрывается желание защитить. Решайе вцепляется в это чувство.
…Тебе не нравится, что я о нем спрашиваю…
«Это между тобой и мной. Он ни при чем».
Решайе тянется к другому чувству, и она не успевает его прикрыть. К тому, что она испытывала каждый раз, когда его хвалили. Когда его продвигали. К тому дню, когда его наделили небывалым могуществом, с которым он и управиться-то не умел.
Ее мысли щекочет грубый смех.
…Мне ты не можешь солгать. Я знаю, зачем ты здесь и что хочешь приобрести…
Я ищу силы, чтобы предотвратить новую войну.
…Ищешь силы – да. Но я не желаю тебе ее дать…
Решайе рвется прочь. Но магия Нуры перехватывает его, не отпускает.
Она его покорит. Она будет им повелевать.
«Ты лишил меня всего! – рычит она. – Хватит с тебя!»
И Решайе мгновенно оборачивается, рвет наложенные ею узы.
…Моя магия сильнее твоей!.. – шипит он. – …Она ломала умы покрепче твоего…
Нуре еще не