Читать интересную книгу Без единого свидетеля - Джордж Элизабет

— Нам нужно описание этого «двадцать один шестьдесят», — сказала Хейверс, кивком указывая на комнату для допросов.

— И не только, — дополнил Линли, как раз когда дверь открылась и Джеймс Барти пригласил их вернуться.

Миншолл допил воду и сосредоточился на уничтожении пластикового стаканчика. Он сказал, что хочет кое-что уточнить. Линли в ответ заявил о готовности выслушать все, что Миншолл пожелает сказать, и возобновил запись беседы на магнитофон. Хейверс села, громко скрипнув ножками стула по линолеуму.

— Мое первое знакомство с мужчиной произошло в кабинете педиатра, — тихо произнес Миншолл, опустив голову и уставившись — предположительно, потому что темные стекла очков не позволяли сказать точнее, — себе на руки, терзающие пластиковый стакан. — Он называл это осмотром моего «состояния». Я был ребенком, откуда мне было знать? Я верил, что щупанье между ногами действительно помогало врачу убедиться, что мое «состояние» не вызовет в дальнейшем сексуальных проблем вроде импотенции или преждевременной эякуляции. В конце концов он изнасиловал меня прямо в кабинете, но я никому об этом не рассказывал. Так я был напуган. — Миншолл поднял голову. — Ни одному мальчишке я бы не пожелал такого первого раза. Вы понимаете? Я хотел, чтобы это случалось как логичное следствие взаимной любви и чтобы на тот момент они были уже готовы. Чтобы они желали этого и понимали, что происходит и что это означает. Я хотел, чтобы для них это был позитивный опыт, вот я и подготавливал их.

— Как?

Линли сохранял ровную и спокойную интонацию, хотя на самом деле он готов был взвыть от негодования. Как же они поднаторели в приукрашивании своих действий! Педофилы живут в параллельном мире, не соприкасающемся с остальным человечеством, и ничто не может выбить их оттуда, столь прочно они укрепились за годы самооправданий и софистики.

— Говоря им правду, — ответил Барри Миншолл. — Тем, что я честно веду себя с ними.

Линли чувствовал, что Хейверс, находящаяся рядом с ним, борется с рвущимися наружу словами. Она делала записи с такой яростью, что ручка то и дело рвала бумагу.

— Я говорю с ними о сексуальных потребностях. Я объясняю, что их чувства и желания естественны, что им нечего стыдиться и нечего прятать. Я показываю, что необходимо показывать всем детям: сексуальность во всех ее проявлениях дана нам Богом, и нужно радоваться ей, а не скрывать. В мире до сих пор еще существуют племена, где дети проходят через сексуальную инициацию — это часть ритуала взросления — при помощи опытного взрослого, которому они доверяют. Это часть их культуры, и если мы сможем вырваться из оков нашего викторианского прошлого, то это станет и частью нашей культуры.

— В этом и заключается цель МИМа, да? — спросила Хейверс.

Миншолл не дал прямого ответа на этот вопрос.

— Когда они приходят ко мне домой, — сказал он, — я учу их показывать фокусы. Учу ассистировать мне. На это обычно уходит несколько недель. Когда они готовы, мы выступаем перед аудиторией из одного-единственного человека — моего клиента. Кого-то из членов МИМа. Прошу вас особо отметить, что ни один мальчик ни разу не отказался остаться с мужчиной после того, как мы заканчивали свое выступление. Более того, они хотели этого. Они были готовы — благодаря мне, как я уже говорил.

— Дейви Бентон… — начала Хейверс, и по дрожи в ее голосе Линли догадался, что ее нужно остановить.

— Где проходили ваши выступления, мистер Миншолл? — спросил он. — В церкви Сент-Люси?

Миншолл потряс головой.

— Это были частные встречи, я же говорил.

— Значит, в «Кентербери»? Там, где вы в последний раз видели Дейви? Где находится эта гостиница?

— На Лексем-гарденс. Недалеко от Сент-Люси, в районе Кромвель-роуд. Ее владелец — тоже один из наших членов. Разумеется, гостиница работает не только для моих встреч с клиентами и не для встреч мужчин с мальчиками. Это легальный бизнес.

— Ага, как же, — пробормотала под нос Хейверс.

— Расскажите нам подробно, что произошло во время того представления, — попросил Линли. — Это случилось в номере?

— Да, в обычном гостиничном номере. Я всегда прошу клиента заранее заказать номер в «Кентербери». Он встречает нас в вестибюле, и мы поднимаемся к нему в комнату. Показываем подготовленные фокусы — я и ассистирующий мне мальчик, — и я получаю плату.

— За мальчика?

Миншолл, разумеется, не собирался сознаваться в сутенерстве.

— За представление, показанное мной и мальчиком, — произнес он с негодованием.

— Что происходит потом?

— Потом я оставляю мальчика. Клиент сам отвозит его домой… позже.

— И все те мальчики, фотографии которых нашлись в вашей квартире… — начала Хейверс, глядя на Миншолла.

— Да, это мои бывшие ассистенты, — подтвердил Миншолл.

— То есть вы подтверждаете, что все они были переданы с рук на руки каким-то мужчинам, чтобы те поимели их в гостиничном номере?

— Ни один мальчик не возражал. Никто не оставался в гостинице против воли. Ни один из них не обращался ко мне после всего с жалобой, что с ним плохо обошлись.

— Обошлись, — повторила Хейверс — Обошлись?

Линли снова пришлось пресечь назревающий конфликт.

— Мистер Миншолл, Дейви Бентон был убит мужчиной, с которым вы оставили его в гостинице. Понимаете ли вы это?

Тот покачал головой:

— Я знаю только, что Дейви убили, суперинтендант. У меня нет оснований считать, будто это сделал мой клиент, по крайней мере до тех пор, пока я не услышу это от него самого. Я убежден, что Дейви Бентона доставили домой в целости и сохранности, но в тот же вечер он вышел на улицу уже по другому делу.

— Что значит «пока не услышу это от него самого», а? — спросила Хейверс — Вы ждете, когда серийный убийца наберет ваш номер и скажет: «Спасибо, приятель, давай-ка устроим еще одно шоу, и я прикончу еще одного мальчишку»?

— Вы считаете, что Дейви Бентона убил мой клиент, а я с этим не согласен. И — да, я ожидаю от него повторного заказа — сказал Миншолл. — Обычно так и бывает. А затем третий и четвертый, если только мальчик и мужчина не приходят к взаимному соглашению за моей спиной.

— Что за соглашение? — спросил Линли.

Отвечать на этот вопрос Миншолл не торопился. Он глянул на Джеймса Барти, по-видимому силясь припомнить, какие факты адвокат рекомендовал открыть, а от каких признаний воздержаться.

— МИМ превыше всего ставит любовь, — осторожно сказал он. — Любовь между мужчинами и мальчиками. Большинство детей к этому и стремятся — к любви. Да к этому стремится большинство людей. Так что совращение здесь вовсе ни при чем.

— Только сутенерство, — сказала Хейверс, очевидно больше не в силах сдерживаться.

— Ни один мальчик, — упрямо продолжал Миншолл, — не почувствовал, будто его использовали или даже изнасиловали в ходе встреч, которые я организую через МИМ. Мы хотим их любить. И действительно любим.

— А что вы говорите себе, когда они вдруг оказываются мертвы? — спросила Хейверс — Что вы залюбили их до смерти?

Миншолл адресовал свой ответ Линли, как будто молчание суперинтенданта означало, что он тайно одобряет деятельность фокусника.

— У вас нет доказательств, что клиент… — Он вдруг решил сменить тактику: — Никто не хотел смерти Дейви Бентона. Он был готов к…

— Дейви Бентон сопротивлялся, — перебил его Линли. — Вопреки вашим представлениям о характере мальчика, мистер Миншолл, он не имел склонности к гомосексуальности, он не был готов, не хотел и не стремился. Поэтому я сомневаюсь, что он остался после представления наедине с убийцей по собственной воле.

— Он был жив, когда я оставил их одних в тот вечер, — глухо произнес Миншолл. — Я клянусь. Я в жизни не обидел ни одного ребенка. И ни один клиент не тронул и волоса на голове мальчика.

Линли предостаточно наслушался о клиентах Барри Миншолла, о МИМе и о великом проекте любви, в который так верил, по-видимому, фокусник.

— Как он выглядит? — спросил Линли. — Как вы поддерживали связь друг с другом?