Даже живым. Мертвым я оказаться тоже не имею ни малейшего желания. Как угодно — но не так. Не от рук подобной сволочи. Существует много достойных способов погибнуть, среди них есть более и менее приятные. А тот, что банда чернокнижников, кажется, назначила Альфонсо и мало-мальски приличным не назовешь, не говоря уж обо всем остальном. Нет, синьоры, взыскующие покровительства — я не желаю, простите.
Герцог Бисельи обводит взглядом комнату синьора Петруччи. По сравнению с привычными ему палаццо — приют аскета. Широкий стол у окна — простое дерево, уже потемневшее от времени. Основательная тяжелая вещь, именно она довлеет над всей обстановкой. Остальное не так и важно. Очень простое кресло с уже истершейся накидкой — хозяйское, рядом со столом. Книжные полки из струганной доски, такие, что и в доме землекопа встретишь, наверное, но там на них не книги ставят, а посуду и прочую утварь. Зато полок этих — почти целая стена… и на всех — рукописи, бумажные и на пергаменте, книги, дешевенькие печатные и старинные рукописные в украшенных уборах… Одно-единственное богатое кресло, в котором сейчас сидит Альфонсо, уютное, мягкое и глубокое — для гостей. Единственный подсвечник, но такой, что позавидуют и во дворце Его Святейшества: кованое серебро, сова. Греческая работа…
Ничего лишнего, только самое необходимое, но почему-то в комнате на редкость уютно. Дело не в обстановке, не в светлых стенах, не в запахе книг… скорее уж в том, что здесь не пахнет ни глупостью, ни завистью, ни злобой. Чисто и тепло, как в летнем лесу.
— Расскажите мне подробно, куда, когда, на какое время и как вас приглашали. Перечисляйте все. Как вы знаете, ко мне за советами обращаются не только законопослушные люди. Может быть, мне удастся свести то, что расскажете вы, с тем, что я уже знаю.
— Дом недалеко от Святой Сюзанны, тот, что с флюгерами в виде тритонов. Завтра… уже сегодня после заката. Мне не повезло встретиться с кардиналом Фарнезе, когда он шел к своим приятелям, он попросил составить ему компанию. Эти люди к Фарнезе отношения не имеют, они были кем-то приглашены. Ромская знать, — Альфонсо ловит себя на том, что по-прежнему чувствует себя чужаком и говорит как чужак. — Я знаю большинство из них в лицо и меньшую часть по именам. Тот, что меня приглашал — из семейства Савелли. Его спутник, как я понял, из семьи синьора Варано, из не слишком близкой родни. Сын двоюродного брата, как я помню. Его зовут Джорджо.
— Тихое место. И никто, известный мне, там не живет. Очень может быть, что дом сняли или купили только для занятий колдовством. Люди это не бедные. Что ж, мой друг, вы можете заболеть — по-настоящему заболеть, я помогу. Если вы будете валяться дома в лихорадке, никто не удивится тому, что вы не пришли. И не испугается. А вы тем временем поищете среди своих тех, кому можете доверять. И перевернете доску. Начать можно с предполагаемого гостеприимного хозяина. Я его знаю. Не все жестокие люди — трусы, но этот труслив. Заговорит он быстро — и можно будет пройти по цепочке. О Варано не беспокойтесь, они забудут ваше имя. Глава рода слишком многим мне обязан. У этого плана есть ровно один недостаток. Все нужно будет делать очень быстро и очень точно. В противном случае, игра привлечет внимание Его Святейшества — и тогда она для нас проиграна.
Проиграна начисто. Ибо любое расследование вытащит на свет подробности, смертоносные для них обоих.
Альфонсо проводит ладонями по лицу, откидывает со лба влажные волосы. Предложение синьора Бартоломео не из лучших. Это герцогу Бисельи уже приходило в голову — почти сразу, и хватило пары часов раздумий, чтобы отмести идею как негодную. Не так уж много у него в распоряжении людей, на которых можно положиться. Почти все, кому можно было бы довериться в подобном деле, либо остались дома, либо были отосланы из города после того случая. Да и Его Святейшество не хотел, чтобы зять привез с собой большую свиту. А для того, чтобы вытрясти из кого-то имена, понадобится допрашивать; еще понадобится убивать — много, многих. Тайно, быстро. Это можно сделать, нет ничего невыполнимого, хотя сложно и опасно, но дело не в том. Сунуть руку в мешок с крысами тоже опасно, но куда сильнее брезгливость. Слишком противно.
— Я могу поступить так… что еще я могу?
— А еще, — улыбается Бартоломео Петруччи, — вы можете пойти на встречу.
— Я принял приглашение, — соглашается Альфонсо, — и я туда пойду. Я не трус, синьор Петруччи. Но я и не баран, чтобы попросту идти на бойню. Что я могу сделать, оказавшись в этом доме?
— Очень много. Вы можете сделать очень много, если захотите, а вот ваши враги не поймут ничего. Видите ли, они совершают очень характерную ошибку, очень распространенную. Они отыскали то, что знают, в книгах — или услышали от людей, которые, в свою очередь, прочли это в книгах… и никогда ничего не проверяли сами. Не экспериментировали. Не изучали. Да как же в самом-то деле прикажете экспериментировать с Сатаной… — рассмеялся сиенец. — Тут нужно точно соблюдать ритуал, а иначе он придет и ам… съест вас с вашей душой вместе. Они дураки, мой друг. Трусливые, злобные невежественные дураки, которые зазря мучают и губят людей… Они превратили чудесное существо в орудие убийства и источник страха, и уже за одно это… Но неважно. Важно, что они не знают, с кем имеют дело. А я знаю. Потому что я пробовал. На себе. Нет там никакого черта. Там есть эфирное создание, очень могущественное, но совсем не злое. Вы слушайте, вам это нужно знать. — Синьор Бартоломео встал, закружил по комнате. — Оно, кажется, питается нашей болью. Или просто боль — достаточно сильное ощущение… может быть наслаждение на той же стадии тоже подойдет, указания на то есть, нужно будет попробовать… Оно питается ею, но само не причиняет. При прямом взаимодействии оно сводит с ума и убивает — ну, вы знаете — его природа совершенно несовместима с нашей. Человеческий разум не выдерживает, а туда, где нет разума, оно не может войти. Но взаимодействие на расстоянии возможно.
Альфонсо, слегка забывшись, скинул туфли и устроился в кресле с ногами, потом поймал себя на дурной детской привычке — и не стал спускать ноги вниз, обнял колено, опер на него подбородок. Хотел задать вопрос вслух, но не понадобилось. Синьору Петруччи хватило и отчетливого удивления на лице гостя.
— Да, — кивает сиенец, — я не догадываюсь, а знаю по опыту. Так вот. Совет прост. Он действует, я тому доказательством. Когда вас попытаются отдать ему, что бы с вами ни делали — не сопротивляйтесь. Ни силой, ни внутренне. Откройтесь. И все, что чувствуете — подарите. Добровольно, от себя. Вас не тронут. Представьте себе, что это собака, просто очень большая. На бегущего набросится, спокойного не коснется. Накормите ее. А потом наступит момент, когда вам станет… очень хорошо. Тепло, радостно, спокойно. Оно так благодарит. Вот тогда — попросите помочь. Тогда. Не раньше. Просто попросите.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});