Рыцарь удивленно приподнял бровь, но тут же повиновался.
— Слушаюсь, мой король.
Ричард выхватил у стоящего поблизости пажа свое королевское знамя — пурпурный флаг с золотым львом. Размахивая знаменем (знак рыцарям-тамплиерам следовать за ним), Ричард поскакал в пустыню искать свою добычу.
* * *
Из засады, устроенной на скалистом склоне, отряд воинов Саладина наблюдал за приманкой у подножия горы. В окрестностях Аскалона был оставлен небольшой отряд султанской армии, который терпеливо дожидался прибытия легионов Ричарда. Им был дан строгий приказ: заманить рыцарей Ричарда, отделить их от основной армии и захватить по меньшей мере хотя бы одного живого тамплиера. С самого начала войны у султана не было надежных разведданных, и никто не ожидал, что иудейка вновь раздобудет чрезвычайно важную информацию.
Похоже, уловка сработала. По пыльной пустыне, не скрываясь, проскакала горстка солдат, заблудившихся шпионов. Они еще раньше заметили часового, спрятавшегося за огромными валунами на западе. Вскоре тот поднял тревогу и на поимку мусульман отрядили крестоносцев. Саладин верно предугадал, что его юный противник захочет смягчить горечь поражения при Аскалоне и захватить солдат султана, спланировавшего это унизительное поражение.
Того, что случилось дальше, они даже не ожидали. За западными холмами взметнулся столб пыли, и грохот десятков конских копыт эхом пронесся по долине. Отряд крестоносцев преодолел усыпанный валунами холм и помчался прямо в расставленную ловушку.
Находясь в укрытии, ассирийский пехотинец по имени Камаль ибн Абдул Азиз, руководивший этой операцией, вытащил небольшую подзорную трубу, чтобы получше рассмотреть сражение. Франки преследовали свою добычу, которая в притворном ужасе и удивлении пустилась в бегство. Приманка все глубже и глубже завлекала крестоносцев в песчаные дюны.
Камаль уже поднял свою почерневшую на солнце руку, чтобы подать сигнал сидящим в засаде воинам, как вдруг в линзе подзорной трубы увидел нечто невероятное.
Человек, возглавляющий нападающих, был одет, как и остальные рыцари, его лицо скрывал тяжелый шлем, но в левой руке он сжимал развевающееся пурпурное знамя. Ревущий лев золотом сиял в лучах полуденного солнца.
Камаль видел это знамя раньше. Он был одним из тех, кому удалось выжить при полном поражении султанской армии при Арсуфе. Молодой воин стал тогда свидетелем, как центральная колонна армии крестоносцев, возглавляемая этим человеком, развернулась и бросилась на своих преследователей. Камаль с неослабевающим удивлением наблюдал, как уже близкая победа мусульман в одно мгновение оказалась в руках франков, когда те сплотились за спиной воина, которого считали и королем, и богом. Сам Ричард Львиное Сердце нес это знамя во время сражения, и все, кому посчастливилось выжить при Арсуфе, никогда не забудут это ужасное зрелище: реющий стяг, который знаменовал поражение и бегство мусульманской армии.
Неужели вражеский король, самый ненавистный на земле человек, скачет прямо в ловушку, расставленную мусульманами? Камаль не знал, то ли его разум помутился от удушливой жары, то ли он на самом деле станет свидетелем исторического момента. Он повернулся, ища подтверждения своим догадкам у Джахана, неотесанного пехотинца из западного Ирана, который тоже следил за развивающимися внизу событиями.
— Неужели мои глаза меня обманывают или действительно сам Ричард Львиное Сердце принял участие в погоне?
Джахан через собственную подзорную трубу вгляделся в знамя, а потом рассмеялся — скрипучий смех, в котором лаконично выразились страх и недоверие, снедавшие сердце Камаля.
— Он отважен, но глуп.
— Он один стоит целой армии, — возразил Камаль, и его глаза блеснули: какая жертва идет к нему в силки! Он повернулся к лучникам, стоящим на выступе скалы позади него. Через секунду им будет подан знак, который изменит мир. Но сначала нужно подать сигнал кавалерии, сидящей в засаде за холмами, чтобы воины сосредоточили все усилия на поимке одного человека.
Саладин приказал привести любого солдата, который бы смог располагать ценными военными сведениями. Вместо этого они принесут султану на серебряном блюде его величайшего врага.
Камаль заметил кровожадный взгляд Джахана и улыбнулся. Они вот-вот станут самыми знаменитыми воинами во всем мире.
* * *
Ричард почувствовал, как учащенно забилось сердце, — так случалось всегда, когда он готов был поразить врага во время боя. Всадник впереди него, облаченный в голубой халат и чалму, уже в следующее мгновение встретится со своим Создателем на конце острого копья Ричарда. Он метнул копье в закругленные пластинчатые доспехи араба, намеренно целясь в самое слабое место, которое, как он знал, находится в складке под левой рукой. И тут разверзся ад.
Долина наполнилась звуком труб, и мчавшиеся во весь дух всадники внезапно развернули лошадей, чтобы дать отпор преследователям. Численность крестоносцев вдвое превосходила численность горстки безбожников, поэтому их наступление граничило бы с самоубийством, если бы не выскочившее из засады подкрепление.
Более тридцати всадников вылетели из своих укрытий, устроенных за огромными валунами у подножия большой песчаной дюны. Ричард почувствовал, как кровь отлила от лица, ибо понял, что по глупости попался прямо в расставленную ловушку. Он хотел отругать себя за то, что жажда мести застила здравый ум, но сейчас было не время для самобичевания. Им необходимо отделаться от сарацин, пока великий крестовый поход не закончился здесь под градом стрел. Ричард не имел ни малейшего желания умереть в этой пустынной долине и войти в анналы истории как король-болван, попавшийся на старую как мир уловку.
Ричарду удалось развернуть лошадь на сто восемьдесят градусов, одновременно копьем отражая нападение мусульманина. Глубоко воткнутое в грудь нападавшего копье раскололось надвое, и король повернулся, спасаясь бегством. Солдаты попытались взять своего полководца в круг, и несколько рыцарей приняли на себя весь град стрел, явно предназначавшийся их сюзерену.
Одна из стрел пролетела через просвет между человеческими телами и вонзилась в левую руку Ричарда. Разрывая несколько слоев металла и кольчугу, зазубренный наконечник впился в плоть, остановившись лишь после того, когда окончательно уткнулся в его раздробленную ключицу.
Ричард почувствовал, как все тело взялось огнем. А когда искры вечных мук прошлись по всей длине деревянной стрелы, засевшей у него в плече, и попали в кровь, словно кипящая кислота, перед ним, казалось, распахнулись врата ада, дабы забрать его к себе. Король старался держать глаза открытыми, но его взор внезапно потускнел, и у него появилось ощущение, будто он попал внутрь черного тоннеля. Его начала поглощать темнота, а слепящий свет пустыни все меркнул и меркнул.