вас сюда занесло?
— Ищем Джейсона.
Он открыл багажник и стал доставать оттуда книги, лежавшие вперемешку со старыми газетами.
— Я думал, вы покончили с этим делом.
— Возникли новые обстоятельства, — сказал я с улыбкой, стараясь придать ей оттенок доверия, которого я на самом деле не испытывал. Я посмотрел на газеты в багажнике Эрика. — Собираете их?
Он кивнул.
— Я сваливаю сюда, а когда багажник уже не закрывается, отвожу все на свалку.
— Меня интересует газета десятидневной давности. Можно?
Эрик посторонился.
— Ради бога.
Я порылся в стопке «Ньюс» и нашел экземпляр с фотографией Кары.
— Спасибо, — сказал я.
— Не стоит. — Эрик закрыл багажник. — Если вы ищете Джейсона, загляните в «Кулидж Корнер» или в бары на Брайтон Авеню, такие как «Келлз», «Харперз Ферри», — это излюбленные места досуга студентов Брайса.
— Спасибо.
Энджи указала на стопку книг, которую Эрик держал под рукой.
— Задолжали в библиотеку?
Он кивнул, глядя на кирпично-белое здание общежития.
— Подработка. В наши непростые времена даже мы, солидные профессора, вынуждены заниматься репетиторством.
Попрощавшись, мы сели в машину.
Эрик помахал нам, затем повернулся и зашагал к зданию общежития, слегка насвистывая на свежем воздухе.
Мы обошли все бары на Брайтон Эйв, Норт Гарвард и еще несколько на Юнион-сквер. Джейсона нигде не было.
* * *
По дороге к Дайандре Энджи сказала:
— Зачем ты прихватил эту газету?
Я рассказал ей.
— Иисусе, — сказала она, — это же кошмар!
— Да, согласен.
* * *
Дорога к Дайандре шла по берегу моря, то взмывая вверх, то опускаясь вместе с ним в чернильную темноту бухты, напоминающей перевернутую вверх дном чашу. Мрачное предчувствие, не покидающее меня последние несколько часов, но пока прочно обосновавшееся в моем желудке, теперь захватило все мое существо настолько, что меня начало тошнить.
Когда Дайандра впустила нас, первое, что я спросил, было:
— О Мойре Кензи: не было ли у нее нервной привычки постоянно убирать волосы за правое ухо, даже если в этом не было необходимости?
Она задумчиво посмотрела на меня.
— Да или нет?
— Да, но откуда вы…
— Вспомните. Был ли в ее речи, точнее, в конце каждого предложения, какой-то странный звук, напоминающий то ли смешок, то ли икоту?
На какое-то мгновение Дайандра закрыла глаза.
— Да. Да, был.
Я показал ей «Ньюс».
— Она?
— Да.
— Черт, черт, — громко сказал я.
Да, «Мойрой Кензи» была Кара Райдер.
* * *
Я позвонил Девину прямо из квартиры Дайандры.
— Темные волосы, — сказал я ему. — Двадцать лет. Высокий. Хорошо сложен. Ямочка на подбородке. Обычно одет в джинсы и фланелевую рубашку. — Я взглянул на Дайандру. — У вас есть факс?
— Да.
— Девин, передаю по факсу его фото. Какой номер?
Он продиктовал.
— Патрик, таких парней, как он, у нас не меньше сотни.
— Проверьте две сотни, будет еще лучше.
Факс находился в другой части квартиры возле письменного стола. Я отправил фото Джейсона, которое Дайандра получила по почте, подождал сообщения о приеме и вернулся к обеим женщинам в гостиную.
Я сказал Дайандре, что мы слегка озабочены, так как получили убедительные доказательства, что ни Джек Рауз, ни Кевин Херлихи не имеют отношения к случившемуся. И еще я сказал, что раз Кара Райдер умерла вскоре после ее выступления в роли Мойры Кензи, я хочу возобновить данное дело. Правда, я не сказал ей, что каждый, кто получал фотографию, в конце концов терял любимого человека — убитым.
— Но с ним все в порядке? — Она села на диван, поджав под себя ноги и пыталась прочитать ответ на свой вопрос на наших лицах.
— Насколько нам известно, — ответила Энджи.
Дайандра покачала головой.
— Вы явно обеспокоены. Это очевидно. И вы что-то скрываете. Пожалуйста, расскажите мне все. Очень вас прошу.
— В общем-то, ничего такого, — сказал я. — Просто мне не нравится, что девушка, которая выдавала себя за Мойру Кензи и которая заварила эту кашу, мертва.
Дайандра не поверила мне, ее тело наклонилось вперед, локти уперлись в колени.
— Каждый вечер, где бы он ни был, Джексон звонит мне между девятью и девятью тридцатью.
Я взглянул на свои часы. Пять минут десятого.
— Как думаете, он позвонит, мистер Кензи?
Я посмотрел на Энджи. Она внимательно смотрела на Дайандру.
Та на мгновенье закрыла глаза, а когда открыла их, спросила:
— У кого-нибудь из вас есть дети?
Энджи покачала головой.
В какой-то момент я подумал о Мэй.
— Нет, — ответил я.
— Я так и думала, — Дайандра направилась к окну, заложив руки за спину. Пока она стояла там, огни квартир соседнего дома постепенно угасали, и темные пятна расползались по светлому полу ее квартиры. — Тебя никогда не покидает беспокойство, — сказала она. — Никогда. Ты помнишь, как он впервые вылез из колыбели и шлепнулся на пол прежде, чем ты успела подхватить его. И решила, что он мертв. Всего на секунду. И ты помнишь ужас при одной этой мысли. Когда он подрос и стал ездить на велосипеде, лазить по деревьям и ходить в школу, выскакивая при этом на проезжую часть перед мчащимися машинами, не дожидаясь сигнала светофора, невольно притворяешься, что все в порядке. Говоришь себе: «Ведь это дети. В его возрасте я была такой же». Но где-то в глубине твоего горла всегда наготове этот крик отчаяния, который ты с трудом сдерживаешь. Перестань. Прекрати. Не терзай себя. — Она повернулась к нам лицом и стала смотреть на нас, оставаясь при этом в тени. — Это никогда не покидает вас. Беспокойство. Страх. Ни на секунду. Такова плата за то, что приносишь новую жизнь в этот мир.
Я вдруг увидел Мэй, когда она протягивала руку к пасти той собаки, вспомнил, как я уже готов был прыгнуть и оторвать голову этому шотландскому терьеру.
Зазвонил телефон. Девять пятнадцать. Мы все вздрогнули, а Дайандра преодолела расстояние до телефона буквально за секунду. Энджи взглянула на меня и с облегчением закатила глаза.
Дайандра взяла трубку.
— Джейсон? — спросила она. — Джейсон?
Но это был не он. Это стало очевидно сразу же, она провела свободной рукой по виску и вцепилась пальцами в корни волос.
— Что? — спросила она и повернула голову в мою сторону. — Возьмите трубку. — Она подала мне ее. — Какой-то Оскар.
Я взял у нее трубку и повернулся к обеим женщинам спиной. В это время в соседнем доме погас еще один островок огней, и темнота, подобно чернилам, стала расползаться