– В следующий четверг, дорогая, я тебе уже говорила об этом.
Придя к себе, Агнесса взяла лист бумаги и написала несколько строчек: «Если любишь, спаси. В четверг венчание. Замок Гордон под Осером». Написала и задумалась: «Куда отправлять? В замок де Буа? Но где он? Господи, помоги!» – взмолилась она. И вдруг на нее снизошло какое-то спокойствие. И непонятный внутренний голос подсказал ей: «Отправляй в Париж».
– Будь что будет, – сказала она себе, – отправлю в Париж.
Она даже плохо спала, дожидаясь утра, когда к ней придет Розалия и она отдаст ей письмо.
Служанка пришла, как обычно, когда солнце, обласкав верхушки деревьев, поднималось над замком. Девушки встретились как закадычные подруги. Агнесса вручила ей послание, и она быстро ушла. Когда вернулась, лицо ее светилось радостью. Агнесса поняла, что брат взял письмо.
– Ушел, – уточнила она.
– Да, – тихо, но торжественно шепнула та.
Сердце Агнессы переполнилось радостной надеждой. Она почему-то нисколько не сомневалась в том, что Раймунд, получив ее письмо, прилетит к ней на крыльях. Упреки матери она относила к тому, что Раймунду очень тяжело на душе по случаю лишения его земли, и он занимается вопросом, как вернуть себе свое законное состояние. И старается он не только ради себя, а ради них обоих.
Радостное настроение дочери за обедом герцогиня расценила как признание ее материнской правоты. Но после обеда настроение Агнессы резко изменилось. И это было вызвано внезапным приходом Розалии. Она с печальным лицом сообщила, что брат не смог пройти. На всех дорогах стояли посты. Они не выпускали и не впускали людей.
– Розалия, – взмолилась молодая герцогиня, – пусть он сделает все возможное и невозможное. А в награду получит, – она подошла к шкатулке и достала из нее перстень с большим бриллиантом, который, едва увидев свет, засверкал всеми цветами радуги. Он был таким красивым, что от него нельзя было отвести глаз. Это подарок старого герцога дочери.
– Возьми и отдай ему в подарок за его мужественный поступок. Надеюсь, он придаст ему смелости и уверенности.
– Что вы, сеньора! Он же так дорого стоит.
– Не дороже, Розалия, моего счастья.
* * *
Роберт уже собирался задуть свечу, чтобы лечь спать, как в дверь кто-то нерешительно постучал.
– Войдите, – громко произнес он.
Вошел слуга, держа в руках какую-то бумагу.
– Вам, мессир граф, – сказал он, протягивая ее.
Она была сильно помята и сложена вчетверо.
– Кто принес? – спросил Роберт, разворачивая бумагу.
Слуга неопределенно пожал плечами.
– Какой-то человек. Весь в грязи. Достал из-за пазухи и сказал, чтобы я отдал графу.
Но Роберт уже его не слушал. Он подскочил к столу и склонился к свече.
Прочитав эти скупые строчки, он тяжело опустился в кресло. Его было не узнать. Слуга даже напугался.
– Сеньор, что с вами?
– Дай-ка воды, – попросил Роберт.
Он сделал несколько глотков и поставил кружку на стол.
– Иди! – приказал он слуге.
Новая служба заняла все его время. Что же касалось Агнессы, он очень надеялся на своего исполнительного дядю. Он терпеливо ждал от него вестей, чтобы бросится ей навстречу. И, видать, перемудрил. Тот боевой пыл, который наблюдался у девушки в дни обороны ее замка, заставлял думать о ней как о волевой, смелой и самостоятельной особе, которая не позволит собой командовать. Такой настрой успокаивал Роберта, и он не подозревал, что может случиться подобное. Почувствовав внезапно возникшую к девушке симпатию, он в первые минуты растерялся. Даже корил себя, что не уделял ее поискам должного внимания. И вот за это наказан. Но сколько себя ни кори, от этого дело не поправится. Надо принимать решительные меры.
Кто будет выступать в качестве жениха? Он почему-то подумал о графе Шампанском. Та их странная дуэль…
– Да, только он! А если он, то там будет надежная охрана. Без такой поддержки он вряд решился бы на этот шаг. Значит, так просто не пройти. Не поднять ли гвардейцев? – таково было его первоначальное мнение.
Походив по спальне и немного остыв, он убедил себя, что этого делать нельзя.
– Это практически война! А король, готовясь к крестовому походу, делает все, чтобы его тыл был спокоен. Не ждут ли его тогда кандалы? И чего он добьется? Нет, – решил он, – поеду один!
Ночью он не сомкнул глаз. Когда пропели первые петухи, он, одевшись в дальний путь, заскочил в казарму и, подняв Бараса, коротко рассказал ему о причине своей отлучки и назвал место, куда поедет.
– И я с тобой, – вызвался старый гвардеец.
– Нет, Барас, будь за старшего. В случае, если я понадоблюсь его величеству, знаешь, где меня найти.
– Осторожней, капитан, – крикнул он ему вслед, – знай, если что, немедленно придем на выручку.
За спиной остался еще не проснувшийся город. Теперь можно усилить ход коня. Застоявшийся жеребец точно понимает требование хозяина: «Скорее! Скорее!»
Но вот конь начинает сдавать, хотя прошел только четвертую часть пути. Пришлось его заменить. Но тут другое препятствие. На дороге чей-то дозор. Человек двадцать – тридцать. И такие дозоры маячали по всему периметру. Он людей не посылал. Это могут быть только люди Шампаньского.
– Значит, решил меня не допускать. Что же делать? Одному не прорваться.
Он остановил коня, чтобы лучше оглядеться. Заметив, что кто-то из дозора стал смотреть в его сторону, заехал в рощицу. Ему удалось разглядеть, что они не выпускают и не впускают никого. В этот образованный ими круг охрана пропустила только телегу с дровами. Капитан понял, почему: они были явно местные и никакой угрозы не представляли. И его осенило… Но для этого надо было возвращаться назад.
– Ну что ж, очень жаль, но другого выхода нет! – сказал он сам себе и, развернув коня, огрел его плетью.
Всю дорогу до трактира он молил Бога, чтобы Жан был на месте. Когда капитан вошел туда и окинул взглядом зал, его не увидел. Сердце екнуло: «Господи… нету!»
Надо было заглянуть в его грудь, чтобы увидеть, какое горе бушевало там. Неизвестно, что было бы дальше, если бы не знакомый голос:
– Раймунд, что там стоишь? Иди к нам!
Роберт обернулся на голос и увидел Жана, который взмахом руки приглашал его к столу. На сердце отлегло: «Слава тебе, Всевышний! Но как же я его сразу не заметил?» Когда он подошел, Жан попросил друзей, чтобы они освободили подошедшему место.
– Мой друг Раймунд, – представил он его товарищам и тут же крикнул: – Трактирщик, еще пива!
– Спасибо, – он присел рядом с Жаном.
Тот взглянул на него и даже отшатнулся:
– Что с тобой, друг?
– Выйдем, поговорим, – ответил он.
– Мы сейчас, – сказал Жан, поднимаясь из-за стола.