Отношения дали трещину и со временем прервались бы сами собой. Но то, что контракт аннулировали именно сейчас, когда Джонатану и без того приходилось несладко, заколачивало последний гвоздь в крышку гроба его несчастной связи с Девон Джеймс.
— Никаких личных звонков, на которые надо ответить? — спросила Ди. В общем, их и не было, если не считать сообщений от мисс Джеймс. Джонатан игнорировал их и велел Ди делать то же самое. Так она большей частью и поступала.
— Нет. Говори всем, чтобы звонили завтра.
— Может, прихватишь еще пару дней? Знаешь, тебе не мешало бы немного отдохнуть… — С тех пор, как у Алекса произошел травматический рецидив, Джонатан перепутал день с ночью. Мальчик оправился быстрее, чем ожидали врачи, но когда тучи рассеялись, умерла горячо любимая тетя Стелл. Женщина, которая заменила Джонатану мать и во многих отношениях была ближе родной матери.
— Слишком много дел. Завтра утром буду непременно.
И слишком много мыслей, добавила про себя Ди. Не в пример Стаффорду, ей было ясно, что причина терзавшей того боли кроется не столько в смерти тети, сколько в чувстве к Девон Джеймс. Может, он и не понимал этого, но факты говорили сами за себя: Джонатан был влюблен по уши. Однако случившееся заставило его безжалостно вычеркнуть эту женщину из своей жизни. Раз и навсегда.
Но он был смертельно ранен. Об этом кричала каждая его черточка, об этом говорили желваки на скулах, постоянно нахмуренный лоб, мрачно горящие глаза. Ди хотелось помочь ему, но что она могла? Конечно, Джонатан справится с собой, как всегда. Но какой ценой? Сколькими годами жизни заплатит? И сколько сил теперь придется потратить другой женщине — если она вообще появится, — чтобы преодолеть его настороженность и отчужденность?
Ди вздохнула, глядя на высокую фигуру, одиноко стоявшую у двери лифта. Фамильная гордость и чувство ответственности так и сочились из Джонатана. Это было главным в жизни Стаффорда, оно въелось в его плоть и кровь. После всего случившегося он чувствовал, что любовь к Девон заставила его изменить долгу.
Ди хотелось напомнить боссу, что кроме долга перед семьей и компанией существует еще и долг перед самим собой.
Прозвенел звонок, возвещавший о прибытии лифта, и Стаффорд шагнул к раскрывшейся двери.
— Джонатан, подожди! Чуть не забыла! — Она опрометью бросилась в свой кабинет и спустя мгновение вернулась с небольшой пачкой выцветших от времени конвертов, перевязанных такой же выцветшей узкой шелковой ленточкой. — Я нашла это на полу у твоего письменного стола. Должно быть, они выпали из той вчерашней коробки с вещами твоей тети. — Эстелл Стаффорд-Мередит держала письма и сувениры в спальне желтого стаффордского домика. Имущество ее было разбросано по фамильным домам, где она когда-то жила, но кое с чем тетя Стелл не расставалась до самой смерти. — Это старые письма. Не нравится мне, что они лежат отдельно от всего остального.
Джонатан подошел к Ди и взял связку у нее из рук.
— Я прослежу, чтобы их положили на место. Спасибо, Ди.
— Будь осторожен, Джонатан.
Стаффорд только кивнул в ответ и вошел в лифт. Пальцы его крепко сжимали письма. Уж не собирался ли он их читать?
Джонатан сидел на заднем сиденье лимузина, мчавшегося по узкой, мощеной булыжником дороге в Стаффорд. Хотя метель кончилась, укрыв землю пушистым белым одеялом, но над головой висели серые тучи, которые не мог разогнать слабый ветерок. Слава Богу, было не так уж холодно.
Алекс сидел рядом с отцом, любуясь проплывавшим мимо пейзажем. Мальчик был в новом черном костюме и блестящих черных лакированных туфлях, делавших его уменьшенной копией самого Джонатана. Румянец вернулся на его щеки; сын вновь выглядел здоровым. Лишь весть о смерти тети Стелл мешала ему оправиться полностью.
Сначала Джонатан побоялся сообщить ему скорбную весть, но потом решил, что шок от нечаянного известия будет намного тяжелее, и решился мягко рассказать ему о происшедшем. Узнав обо всем, Алекс заплакал, но ничего более страшного с ним не случилось, и Джонатан понял, что слезы мальчика — хороший признак. Алекс не плакал несколько лет. До тех пор, пока не появилась Девон.
Девон. Стоило Джонатану вспомнить это имя, и у него пересохло во рту, в желудке возник ком. С тех пор как он бросил ее в этой отвратительной книжной лавке, Девон не выходила у него из головы. Стаффорд представил себе ее прекрасные зеленые глаза и нежные губы. Как они задрожали при известии об Алексе, какие слезы навернулись на веки, когда Джонатан во всем обвинил ее! Он знал, что причинил ей боль. Но знает ли она, какую боль причинила ему?
Джонатан сжал челюсти. Между ними все кончено. Он понял это в ту же минуту, как только услышал новость о сыне. Когда-то в прошлом он ставил работу выше семьи, и чем это кончилось? Тем, что Алекс прикован к креслу.
А теперь Девон. Она разбудила в нем желания, заставила чувствовать то, чего ему не хотелось, и делать то, чего он не мог себе позволить. На какой-то миг он забыл о своем долге.
А расплатился за это Алекс.
И тетя Стелл.
Впрочем, глупо было винить Девон в смерти тетушки. Он хватил через край, предположив, что между рецидивом Алекса и сердечным приступом тети Стелл есть какая-то связь. Стелл много лет балансировала на грани жизни и смерти. Может быть, известие о рецидиве Алекса и вызвало у нее приступ, но это весьма сомнительно. Он еще раз все обдумал и пожалел о своей горячности, но какая теперь разница? С этим покончено. Он больше не обвинял Девон, но тем беспощаднее корил в случившемся самого себя.
После смерти отца он стал главой семьи и был в ответе за всех, кого любил. Если бы он меньше времени проводил с Девон и больше заботился о тетке…
Стаффорд вздохнул и откинулся на сиденье. Как всегда, он был слишком суров к себе. И слишком суров к Девон.
Лимузин остановился у методистской церкви, и Джонатан вынес наружу Алекса. Тем временем Генри вынул из багажника инвалидное кресло. Как только мальчика бережно завернули в теплый плед, Джонатан покатил его по только что расчищенной дорожке к расположенному за церковью кладбищу. Свежий холмик мерзлой земли был накрыт куском ткани в зеленую полоску. Джонатан рассеянно подумал о том, как трудно, наверно, было копать могилу. Рядом стоял гроб с латунными ручками, изголовье которого утопало в желтых розах.
Любимые цветы тети Стелл. И Девон тоже. Эта невесть откуда взявшаяся мысль заставила его нахмуриться. Тетя всегда любила розы. Какое ему дело до того, что любит и чего не любит Девон?
Краем глаза Джонатан увидел, что к нему приближается Мэдди. Она была в строгом трауре, как и Стивен. Правда, галстук на зяте был в красную полоску. А племянники… Джонатан никогда не видел их такими мрачными.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});