Поначалу дело не заладилось. Лили слишком сильно отвернула кран, и лейка ручного душа на длинном и гибком шланге, вырвавшись из рук, прыгнула на нее точно змея, с ног до головы обдав брызгами. Она изловила ее и, переключив воду с душа на кран, попробовала еще раз. На сей раз все получилось как надо, и Лиллибет, наполнив ванну, немного поэкспериментировала с ароматической пеной и шампунями.
Из ванны она выбралась бодрой и освеженной. Встав перед зеркалом, Лили расчесала волосы и снова заплела в косу, а затем вернулась в комнату и не спеша оделась. Еще раз взглянув в зеркало, она даже не сразу себя узнала – одежда сильно изменила ее, но в целом Лиллибет осталась довольна тем, как она теперь выглядит.
Ровно через час в дверь позвонили – это вернулся Роберт, и Лили, чувствуя себя слегка неловко, пошла открывать. Увидев ее, он замер на пороге и невольно ахнул от удивления. Молодая аманитская фермерша исчезла – перед ним стояла очень смущенная и очень красивая юная девушка.
– В этом я чувствую себя настоящей «англичанкой», – пробормотала Лиллибет, машинально поправляя на себе юбку, которая казалась ей слишком короткой. Ничего подобного она никогда не носила. Юбка едва доставала ей до колен, что, в сочетании с прозрачными, тонкими чулками создавало у Лили ощущение наготы, и это было очень непривычно и странно. – Я выгляжу глупо, да? – спросила она чуть не плача и подняла на него взгляд. Сейчас Роберт был ее единственным советником и наставником, и она полностью доверяла его мнению.
– Вовсе нет. Выглядите потрясающе, Лиллибет. Просто я не ожидал увидеть вас в… в нормальной одежде. – Он понимал, что она, должно быть, чувствует себя крайне непривычно, но надеялся, что это скоро пройдет. Роберт уже заметил, что Лиллибет быстро адаптируется ко всему новому.
– Знаете, мне очень понравились «молнии». – Она с заговорщическим видом хихикнула и тут же продемонстрировала ему, как работает небольшая «молния» у нее на юбке. – Они очень удобные. Жаль, что у нас такого нет – аманиты не пользуются даже пуговицами. У нас вся одежда на крючках или на булавках. Бывает, все пальцы исколешь, пока оденешься, а если кровь попадет на светлый фартук, приходится переодеваться.
Роберт покачал головой. Он с трудом представлял себе подобную жизнь, но Лили, похоже, не имела ничего против. За все время она даже ни разу не намекнула на то, что ее что-то не устраивает, ни разу не высказала желания покинуть общину. Больше того, Лили по-прежнему очень боялась, что ее отлучат от церкви и ей придется уехать из дома. Это наказание представлялось ей самым суровым из всех возможных, из чего Роберт заключил, что после окончания работы над книгой Лили намерена вернуться в привычный и родной мир. Другой вопрос, примет ли Генрик обратно свою блудную дочь? Сама Лили считала, что отец простит ее и до избегания дело не дойдет, а Роберту оставалось только надеяться, что она не ошибается и что все будет именно так.
Выйдя из отеля, они отправились в ближайший итальянский ресторан, и Лили заказала пиццу. Она сказала, что в период окольничества некоторые молодые аманиты привозили в поселок пиццу, которая ей очень понравилась. Себе Роберт взял спагетти и бокал вина. Лили от спиртного отказалась – она никогда не пробовала ни вина, ни самогона, который тайком гнали некоторые члены общины. Это было запрещено «Орднунгом», и она не собиралась нарушать правила только потому, что оказалась далеко от дома и ее некому одернуть. Кроме того, Лили считала, что раз она приехала в Нью-Йорк редактировать свою книгу, значит, должна работать, а не развлекаться. Так она и сказала, и Роберт в очередной раз поразился благородству и цельности ее характера.
После ужина Роберт вызвал такси, чтобы показать Лили хотя бы некоторые нью-йоркские достопримечательности. Правда, час был уже поздний, но Роберт все продумал заранее, поэтому он сразу велел шоферу отвезти их к Эмпайр-стейт-билдинг. Там они поднялись на верхнюю наблюдательную площадку. Отсюда открывалась обширная панорама вечернего города, и Роберт показал Лили статую Свободы и место, где стояли башни-близнецы Центра международной торговли. Она, разумеется, слышала о трагедии одиннадцатого сентября, но не знала подробностей, и Роберт рассказал ей все, что он знал о причинах и последствиях этого страшного террористического акта.
Потом они поехали на Бродвей и Таймс-сквер, где даже по ночам было светло как днем от рекламы многочисленных театров и развлекательных центров. Роберту очень хотелось показать Лили Центральный парк, и он велел водителю свернуть на Пятую авеню. Напротив отеля «Плаза» Роберт попросил остановиться, и они оба вышли из машины. Лили с удивлением разглядывала огромный отель, потом опустила взгляд и даже вскрикнула от радости, увидев среди припаркованных перед гостиницей машин несколько конных экипажей.
– Смотрите! Совсем как у нас дома! – сказала она Роберту, хотя, на ее взгляд, запряженные в повозки лошади были слишком старыми и изможденными. Экипажи предназначались для романтических прогулок по парку (пока они смотрели, какая-то молодая пара села в один из них, и экипаж тотчас отъехал), но Лили такая возможность не слишком интересовала: то, что ньюйоркцы считали экзотикой, для нее было самым обычным делом. В стране аманитов просто не существовало другого вида транспорта. Кроме того, она сразу заметила, что разукрашенные пластмассовыми цветами и бахромой лакированные ландо были все-таки не такими изящными и легкими, как «воскресная» повозка ее отца.
– Вы когда-нибудь ездили в таком? – спросила Лиллибет, показывая вслед удаляющемуся экипажу.
– Бр-р… нет! Я боюсь лошадей! – смущенно признался Роберт. – Действительно боюсь, и всегда боялся. Это у меня с детства. Стоит мне увидеть вблизи живую лошадь, как у меня начинают дрожать коленки.
– Вообще-то я не знаю животных, которые были бы умнее и спокойнее, – мягко сказала Лили. – Должно быть, когда-то одна из них чем-то вас напугала. Вы никогда не падали с лошади?
– Честно говоря, не припоминаю ничего такого. – Роберт покачал головой. – Но факт остается фактом. У нас, городских жителей, много необъяснимых фобий, – добавил он. – Вам это может показаться смешным, но многие взрослые мужчины боятся гусей, лошадей, коров…
– В таком случае я не буду просить папу, чтобы он прокатил вас в нашей «воскресной» повозке, – пошутила Лиллибет, когда они пересекли улицу и остановились на площади возле фонтана. Здесь Роберт неожиданно сделался задумчивым, он словно силился что-то припомнить, и Лили бросила на него испытующий взгляд.