Когда в Ставке ставилась задача Мерецкову, он поднял вопрос о включении 54-й армии в состав Волховского фронта, ибо она была с ним рядом, а от Ленинградского фронта находилась в отрыве, за внешним кольцом немецких войск, блокировавших Ленинград. Хозин и Жданов резко возражали. Они считали, что 54-я, нанося удары по врагу с тыла, окажет наибольшую помощь ленинградцам. Сталин с ними согласился. Но вскоре время покажет: решение это было ошибочным. Ведь Волховскому фронту ставилась задача прорыва блокады города, и 54-й армии придется действовать в одном с ним направлении. Через полгода Верховный изменит свое решение и передаст 54-ю армию Волховскому фронту.
Немцы ждали наступления советских войск, тщательно создавали сильную оборону.
16 декабря Гитлер подписал приказ, в котором, в частности, говорилось: «Разрешить группе армий "Север" произвести отвод внутренних флангов 16-й и 18-й армий на рубеж р. Волхов и линию железной дороги, проходящей от станции Волхов на северо-запад… Задача группы армий — оборонять указанный рубеж до последнего солдата, не отступать больше ни на шаг и тем самым продолжать осуществление блокады Ленинграда».
На оборонительных позициях, состоявших из системы узлов сопротивления и опорных пунктов, гитлеровцы возводили дзоты, пулеметные блиндажи и площадки. Кроме переднего края, оборона имела второй рубеж в виде укрепленных зон, оборудованных в населенных пунктах и вокруг них.
В начале января 1942 года Сталин на заседании Политбюро ЦК ВКП (б) и Ставки ВГК подчеркнет, что теперь перед вооруженными силами стоит важнейшая военно-политическая задача: ликвидировать угрозу Москве и Кавказу, устранить блокаду Ленинграда и, удерживая стратегическую инициативу в своих руках, разгромить армию Германии и ее союзников и создать условия для завершения войны в ближайшей перспективе. «Немцы в растерянности от поражения под Москвой, — скажет он, — они плохо подготовились к зиме. Сейчас самый подходящий момент для перехода в общее наступление. Враг рассчитывает задержать наше наступление до весны, чтобы весной, собрав силы, вновь перейти к активным действиям. Он хочет выиграть время и получить передышку. Наша задача состоит в том… чтобы не дать немцам этой передышки, гнать их на запад без остановки, заставить их израсходовать свои резервы еще до весны…»
Ставить задачи — это одно, и совсем другое дело выполнять их в реально существующей ситуации. А ситуация, в которой находилась Красная армия в конце 1941 — начале 1942 года, была тяжелейшая. Если говорить конкретно о северо-западном направлении театра военных действий, то надо указать на весьма низкую техническую оснащенность советских войск в тот период войны (устаревшие танки, самолеты, автомобили, которых, кстати, было к тому же очень мало), на хроническую нехватку различного оборудования (артиллерийского, инженерно-саперного), средств связи, боеприпасов, горючего.
Осложняли положение суровые погодные условия. Днями и ночами трещали морозы до 30—35 градусов, мели метели, снежные заносы перекрывали дороги. Все это затрудняло движение железнодорожного, автомобильного и гужевого транспорта. Перевозки боевой техники, различных грузов относительно запланированных сроков шли с опозданием на 10—15 суток.
Ставка слала фронту директиву за директивой, требуя от Мерецкова как можно скорее начать масштабное наступление. 24 декабря она настоятельно требовала «завладеть мостами и захватить плацдармы на западном берегу Волхова, чтобы обеспечить развертывание 26-й и 59-й армий». Очередное указание: «Завершить сосредоточение войск в исходных районах и начать нанесение массированного удара по врагу 26 декабря».
«Не довольствуясь директивными указаниями, — вспоминал спустя несколько лет Кирилл Афанасьевич, — ставка в конце декабря направила на Волховский фронт своего представителя Л.3. Мехлиса, который ежечасно подгонял нас».
Полевой штаб фронта, разместившийся на станции Неболочи, лихорадочно проводил организационные мероприятия, комплектовал службы и управления. Но главное — подстегивал 26-ю и 59-ю армии. Хотя Мерецков прекрасно понимал, что всё делается вопреки азам воинского искусства, в спешке, без завершения должной изготовки войск к решительным боевым действиям.
Обеспечение прибывавших соединений и частей было отвратительным. Так, артиллерия 59-й армии не имела самого необходимого — оптических приборов, средств связи, а в некоторых батареях отсутствовали даже орудийные передки. Разыскать эшелоны с недостающей техникой не удалось: они продолжали идти по прежним направлениям дислокации армии. Штаб забил тревогу. В Ставку полетели телеграммы с просьбой разобраться в создавшемся положении и принять необходимые меры.
В канун нового, 1942 года на Волховский фронт прибыл начальник артиллерии Красной армии Н.Н. Воронов.
Писатель Станислав Гагарин в документальном романе «Мясной бор» пишет, что начальник артиллерии прилетел утром. В комнате комфронта шло совещание. На нем, кроме членов Военного совета, работников штаба, присутствовали командиры частей и соединений. Бурно обсуждалось сложившееся положение перед предстоящим наступлением. Выделялся резкий голос армейского комиссара Мехлиса, он говорил громко, не признавая полутонов, как не признавал и полумер.
Генерал армии Мерецков сидел во главе стола, за которым разместились командиры частей. На появившегося в дверях начальника артиллерии Красной армии он удивленно вскинул глаза, и Воронов понял, что Ставка не предупредила командующего фронтом о его приезде.
Кирилл Афанасьевич встал, чтобы приветствовать гостя, но тут из-за стола выскочил Мехлис и, не здороваясь, закричал:
— Ага, вот он, главный виновник, мать его так! Прислал, понимаете, артиллерию, которая ни к… не годится. Как прикажете стрелять без оптических прицелов, товарищ Воронов? Форменное вредительство! Ни одного телефонного аппарата в батареях… Это же настоящий бардак!
Командующий фронтом поднял руку, призывая Мехлиса успокоиться, а сам сокрушенно взглянул на Воронова, как бы говоря: хоть я и хозяин здесь, но Лев Захарович — представитель «самого». Воронов своеобразную, мягко говоря, натуру Мехлиса знал хорошо. Не обратив ни малейшего внимания на его выпад, он прошел к Мерецкову и пожал ему руку. Тут командующий фронтом счел возможным поддержать Мехлиса:
— Действительно, Николай Николаевич, нехорошо получается… Пятьдесят девятую бросаем в наступление, а в некоторых батареях передков нет. О приборах и телефонах ты уже слышал.
— Вот-вот! — опять закричал Мехлис. — Сам явился… Посмотрим, как он оправдываться будет!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});