– Макарушка, это вас с непривычки мутит. Да и фантомы прожорливы только, когда рост у них, а как готовы и в «бабий сок» войдут, волосы распушат, так им не до еды… Они иную «хотючесть» начинают проявлять. Ну, вы смекаете, о чем я…
– Они потом есть, вовсе не просят?
– Нет. Три дня живут без пищи, даже не вспоминают о ней. Они, почему и прожорливы так, пока дитятки – потому, что на всю свою короткую жизнь запас делают.
– Ну, и как же из этой мелочи пузатой окончательный вариант выходит?
– А я вам сейчас покажу.
Горохов наклонился и подтянул один из бочонков покрупнее, стоявших на полу. Откинулась белая тряпица, за ней также шла круглая решетка, смыкающаяся небольшим амбарным замком. Рука Горохова нырнула в карман фартука и выудила внушительную связку разнообразных ключей. Он отыскал глазами нужный ключ, раздался металлический скрежет, замок открылся. В бочонке сидели три девочки, каждая размером с годовалого ребенка – две светленькие и одна темненькая. Но это были не совсем девочки, скорее они смотрелись лилипутскими женщинами. Их фигурки выглядели именно женскими, хорошенькие лица обрамляли длинные волосы – пусть не такие густые, но все же, именно волосы. Мордашки казались не просто осмысленными, но и злыми. Они присели на корточки и снизу вверх рассматривали незваных гостей. Одна из них щелкнула белыми, острыми зубками.
– Так, тихо! Только попробуйте меня куснуть. Все по местам. Сейчас вас кормить будут! – шугнул их Горохов.
Лилипутки немного отстранились, прижавшись голыми спинками к бортам бочки, но злобного взгляда не переменили. Горохов надел толстые и высокие кожаные перчатки, рука нырнула в бочонок и прямо за волосы, бесцеремонно вытянула одну из светленьких «нежитей». Та пыталась кусаться, извивалась, билась ногами и головой, шипела словно змея.
– Ничего, ничего… Сейчас образумишься, – усмехался Горохов. – Макар, помоги мне: закрой этот бочонок на замок, чтобы остальные не разбежались, а не то – они вам в ноги вцепятся.
Макар захлопнул бочонок дрожащими руками и быстро повернул ключ затвора. У обоих приятелей был бледный вид. В душе они жалели, что согласились на демонстрацию Гороховской лаборатории.
Хозяин ловко подхватил кусачую «нежить» и посадил ее на металлический стол. Пока «нежить» осматривалась, пятилась голым задом по холодной поверхности стола и щерилась, словно злобная собачонка, ее создатель взял с полки маленькое деревянное корытце с ложкой и плюхнул в него пойла из чугунка, оставленного работниками. «Нежить» повела носом, почуяв запах еды, и вся нахохлилась. Горохов подтолкнул к ней миску. У маленькой женщины сменилось выражение лица с агрессивного на озабоченно благодушное. Она шлепнулась на четвереньки и подползла к корыту. Тонкая ручка убрала прядь светлых волос за ухо, «нежить» склонилась над едой, и принялась лакать пойло красным остреньким язычком.
– Нет, голубушка. Так дело не пойдет. Ты у нас не личинка, ты уже большая. Вот и кушай, как большая.
«Нежить» внимательно слушала, шевеля розовыми ушками, но есть, не переставала, и позы не переменила. Горохов легонечко потянул ее за волосы от корытца, «нежить» огрызнулась, но уже не так злобно. Он аккуратно посадил ее на круглую попу.
– Есть будешь так, как едят хорошие девочки и взрослые тети, – поучал Федор Петрович.
Маленькая женщина нахмурилась, но вместе с тем в глазах мелькнуло новое выражение: смесь любопытства и легкой капризности. Она совершенно по-женски выпятила нижнюю губу и отвернула надменную кукольную мордашку. Все изменения происходили настолько стремительно, что Владимир и Макар не отрывали восхищенных глаз.
«Нежить» села удобнее, подогнув под себя остренькую коленку. Когда Горохов поднес ложечку пойла к ее лицу, она послушно открыла рот и ловко слизнула содержимое. На маленьком лице появилось выражение полного довольства. Съев еще пару ложек, она вдруг кокетливо улыбнулась, обнажив ряд беленьких ровных зубов. Приятелям показалось, что она увеличилась, подросла прямо на глазах: вытянулись ноги и руки, округлилась маленькая грудь, стали в два раза гуще и длиннее волосы. Теперь ее рост был чуть больше аршина.
– Ну вот, мы наконец подходим к заключительному этапу. Сейчас я помещу ее в бочку со специальным раствором, а после ополосну, и увидите, так сказать, саму кульминацию, – торжественно поведал Горохов.
Он снова взгромоздил «нежить» на руки, причем взял ее уже не за волосы, как он делал ранее, а подмышки. Очутившись на руках у «папочки», «нежить» совершенно по-женски обвила маленькой ручкой шею своего создателя. Он поднес ее к одной из бочек и опустил в какой-то раствор. Владимиру показалось, что пахнуло смесью серебра и жареного миндаля. Горохов взялся за маленькую голову и с силой опустил ее в раствор.
– А она не захлебнется? – спросил Макар, увидев, что Горохов не спешит вынимать «нежить» из воды.
– Нет, не захлебнется. Еще несколько секунд, и я ее помещу в обычную воду.
Спустя пару мгновений он так и сделал: вытянул маленькую женщину из одной бочки и тут же плюхнул ее в другую. В бочку с обычной водой «нежить» сама бултыхнулась с головой и минут пять не всплывала на поверхность.
– Макар, подай, пожалуйста, чистую простынь из шкафа. И постели ее на том столе.
Руки Макара двигались машинально, глаза не мигая, наблюдали за происходящим. Через пару секунд белая льняная простынь легла на металлический стол. Из воды показалась женская голова с мокрыми волосами. Голова стала намного больше: она не выглядела уже лилипутской. Горохов подошел к бочке, крякнул и вытащил из воды прилично потяжелевшую и увеличившуюся в размерах, женщину. Он подхватил ее на руки и бережно положил на сухую простынь. Потом достал из шкафа другую простынь и накрыл сверху. Крышка металлического стола дрогнула. Друзьям показалось, что из-за простыней пошло темно-синее, кобальтовое свечение. Накрытое тело изогнулось в тягучей судороге и пару раз сложилось пополам, потом приподнялось, и с силой ударилось о металлическую поверхность. Дрожь стала еще отчетливей. Менялся и контур тела. Он начал стремительно расти, увеличиваться в размерах. Кроме этих метаморфоз послышался женский крик: «Аааааааааа, уаааааааааа, хааааааааааа!!!» А после раздался громкий хохот, похожий на птичий клекот. Макар и Владимир чуть не заткнули уши – звук был слишком пронзителен, он заставил дрожать барабанные перепонки.
– Какой сильный экземпляр. Темпераментная девка получилась! Горячая! – радостно воскликнул похотливый «Парацельс». – Макар, держи ее за ноги крепко, не то соскользнет.
Макар с трудом удерживал тонкие щиколотки, бьющейся в конвульсиях «нежити». Наконец «нежить» замерла. Чуть смятая простынь покрывала плавные контуры женского тела, на пол опустилась длинная прядь густых светлых волос и изящная ручка с аристократическими, длинными пальцами.