Архимаг стоял на гигантской черной скале, состоящей из уснувшей Силы. Он и сам теперь состоял почти что из одной Силы, бумажная тюрьма сгорела еще раз, теперь – окончательно. Его создатель сам зачеркнул его, отказался от прав на свое творение. Отныне и навсегда Архимаг свободен. Бумажная тюрьма сгорела, а небогатые запасы когда-то поглощенной им плоти почти полностью растворила его собственная злобная магия. Архимаг был скопищем непомерной Силы, а в руке он держал неиссякаемый ее источник – вожделенную Чашу Тьмы. Это был миг его триумфа. Голос Чаши пел, нашептывал у него в голове, и многочисленные эха вторили ему, на разные лады славя Архимага.
Архимаг улыбнулся и медленно поднес Чашу к губам…
Черный маг стоял у черты. Черта рассекала мир надвое. По одну сторону была живительная искрящаяся смерть, восхитительная, завораживающая, сводящая с ума гибель, по другую – все кончалось и не было ничего. Ни пленительного могильного плена, ни восхитительной кладбищенской гнили – ничего… Только унылая пустота жизни, присыпанная тусклым пеплом человеческого существования. Странные существа, схожие с тенями, лишенные магии, обреченные на жизнь, копошились в этой пустоте, и маг не мог подарить им радость смерти. Хотя должен был. Он обещал. Он… Маг Смерти. Убийца. Лучший убийца Ордена Черных Башен. Маг, убивший себя, но задержавшийся на Пороге, чтоб нести смерть другим. Он обещал Архимагу. Эруэлл… Эруэлл и другие… кто окажется рядом. Он обещал. Обещал.
Щит Оннера был надежной преградой. Маг Смерти не мог перешагнуть ее. Он ведь уже мертв, и лишь заклятия удерживают его на Пороге. А если их не станет, не станет и его. И что тогда будет с его миссией? Маг Смерти опасался, что, став мертвецом окончательно, он не сможет убивать, а ведь именно это составляло основу его существования, смысл его смерти, и счастье… непомерное счастье, какого не дано изведать прочим, низменным душам.
Однако если сам он не может перешагнуть черту, нет ли другого способа исполнить порученное?
Способ был. Черный маг поднял безжизненно-белую руку. Повинуясь его мысленному приказу, на ней незамедлительно отросли острые черные когти. Черный маг наискось рванул ткань пространства, и она подалась с оглушительным треском. Маг сунул голову в образовавшуюся дыру и позвал. Он хорошо знал, где обитают самые омерзительные драконы. Худшие из драконов, исторгнутые изо всех миров, живущие в межмирье, питающиеся хаосом и мраком. По заклятию изгнавших их некогда непередаваемых Сил, эти драконы не могут войти ни в один из миров, если не призовет их кто-либо находящийся внутри. Маг позвал. Он знал, как это делается.
На его зов явилось множество драконов. Они еще помнили вкус теплой плоти обитателей этого и других миров. Они жаждали войти внутрь, дабы освежить свои воспоминания. Но лишь по слову мага могли они войти в мир, а магу нужен был лишь один дракон.
Началась битва. Мысль о восхитительной, жаркой плоти сводила драконов с ума. Они бросались друг на друга, не ведая страха, не чувствуя боли, не страшась смерти. Они буквально разрывали друг друга на куски, и не успевал победитель издать ликующий рев, как тут же был атакован, разорван и съеден. Наконец остался последний из стаи, что обитала неподалеку от того места, где маг нарушил ткань Мира. Сильнейший. Он подлетел к магу.
– Ты звал меня, чтобы впустить?! – проревел он. – Назови цену!
– Ты должен убить Эруэлла, короля Эруэлла! – сказал черный маг. – И тех, кто окажется рядом с ним, ты должен убить тоже. После чего можешь быть свободен.
– Я убью Эруэлла, короля Эруэлла, – пообещал дракон. – Я убью тех, кто окажется рядом. Впусти меня!
– Входи, – сказал маг и посторонился.
Ткань реальности затрещала, застонала, впуская мерзкую тварь. Ткань реальности раздалась – и огромное тело влилось внутрь, одним движением и одним ужасом.
– Король Эруэлл находится там, – указал маг. – У него большая армия и артефакт, подавляющий магию.
– Армия меня не страшит, магия мне ни к чему, – ответил дракон. – Я обещал, и я сделаю. Сделаю и буду свободен. Прощай, маг.
– Черт! – сказала графиня Агрэтта Илсене своему, теперь уже официальному, возлюбленному Винку Соленые Пятки. – Я могу хоть всю жизнь, с утра до ночи, с тобой за компанию есть червей, метать ножи, а также сидеть в этой чертовой грязи до скончания века! Но у девушки должно быть хоть одно прекрасное романтическое свидание, прежде чем она скажет «да» своему избраннику!
– Ты получишь свое свидание, – взволнованным голосом проговорил Винк Соленые Пятки. – Клянусь, я буду вести себя как идиот!
Агрэтта посмотрела на него любящим проницательным взглядом.
– Все остальное ты уже сыграл, да? – тихо спросила она.
– Я столько раз лгал, признаваясь в любви, – вздохнул Винк Соленые Пятки. – А любви не было… было «задание особой важности».
– И теперь ты не можешь просто так взять и спеть серенаду, – понимающе проговорила она. – Она будет походить на тысячи уже спетых. Тебе будет казаться, что ты опять на задании и снова лжешь.
– Нет, почему, я спою серенаду, – усмехнулся Винк Соленые Пятки. – Только я буду страшно фальшивить, а под конец вспотею и обязательно пукну.
– Сделаем это вместе! – хихикнула Агрэтта.
– Что? – удивился Винк Соленые Пятки.
– Вместе пукнем, – охотно пояснила девушка. – Я постараюсь съесть как можно больше гороховой каши, тогда обязательно получится. А серенаду я и сама спеть могу.
Однако завершить этот разговор им не удалось. Со стороны лагеря послышался дикий рев и грохот. Им без всяких слов стало ясно, что гороховый суп придется отложить на потом.
– Быстрей! – вскричал Винк Соленые Пятки, и они со всех ног поспешили туда, откуда неслись ужасающие звуки.
Дракон напал неожиданно. Одним прыжком преодолел он расстояние от того места, где простился с магом-убийцей, до того, где сейчас находился король Эруэлл. Едва завидев короля, дракон сразу понял, что перед ним опытный воин, убить которого будет непросто. Даже ему. Дракон и пытаться не стал. Драконы межмирья – хитрые и коварные твари. Острым драконьим чутьем он безошибочно определил, которое из существ, окружающих короля Эруэлла, заставляет его сердце трепетать от восторга, чья смерть поразит его сильнее всего, на чью защиту он кинется, не раздумывая, забыв об осторожности, жертвуя собой. Дракону же это и требовалось. Чтоб кинулся, не раздумывая. Чтоб жертвовал. С жертвой же куда как способней справиться, нежели с великим воином.
Зоркие глаза дракона уставились на Шенген ледяным пронизывающим взглядом. Дракон ужасающе взревел, изрыгая пламя, и прыгнул к ней. Наперерез ему метнулся король Эруэлл, собой закрывая любимую, забывая об осторожности… эх, да какая там к черту осторожность, когда ледяной огонь межмирья плещет навстречу!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});