— Если вы пообещаете, что попробуете вернуть Марка обратно, — сказал Джулиан. — И вы не просто скажете, вы действительно сделаете это.
Джиа торжественно посмотрела на него. — Я обещаю, что нефилимы не откажутся от Марка Блэкторна, пока он жив.
Плечи Джулиана немного расслабились. — Тогда, хорошо.
Будто цветок расцвел среди затянутого дымом темного неба. Беззвучная вспышка пламени. Люк, стоя у окна, вздрогнул от удивления и прижался к узкому отверстию, пытаясь определить источник сияния.
— Что это? — Рафаэль обратил свой взор, стоя на коленях возле Магнуса. Магнус, казалось, спал, темные тени полумесяцами пролегли под его глазами. Он примостился вокруг цепей, которые держали его, и выглядел больным или, по меньшей мере, истощенным.
— Я не уверен, — сказал Люк, сдерживая себя, когда вампир присоединился к нему у окна. Он никогда не чувствовал себя совершенно комфортно рядом с Рафаэлем. Рафаэль казался ему похожим на Локи или другого хитрого бога, иногда работавшего на добро, а иногда и на зло, но всегда в своих интересах.
— Рафаэль пробормотал что-то по-испански и протиснулся мимо Люка. Пламя отразилось красным золотом в зрачках его темных глаз.
— Думаешь, это работа Себастьяна? — спросил Люк.
— Нет, — взгляд Рафаэля был далеко и напомнил Люку о мальчике, который сейчас рядом с ним, хотя он не старел и выглядел на ангельские четырнадцать, хотя на самом деле, он был старше — даже старше того, какими бы могли быть родители Люка, если бы они были живы — или его мать, если бы она была смертной.
— Есть нечто святое в этом пламени. Работа Себастьяна — это работа демона. А это похоже на то, как Бог явился странникам в пустыне. «Господь же шел пред ними днем в столпе облачном, показывая им путь, а ночью в столпе огненном, светя им, дабы идти им и днем и ночью».
Люк поднял бровь.
Рафаэль пожал плечами. — Я был воспитан правильным католическим мальчиком. Он наклонил голову. — Я думаю, нашему другу Себастьяну это весьма не понравится, что бы оно ни было.
— Видишь что-нибудь ещё? — требовательно спросил Люк. У вампиров было сильное зрение, даже лучше чем у оборотней.
— Руины, пожалуй, похожие на мертвый город, — Рафаэль с отчаянием тряхнул головой. — Взгляни, пламя затухает. Оно гаснет.
Послышался тихий шорох на полу, и Люк посмотрел вниз. Магнус перевернулся на спину. Его цепи были длинными, давая ему по крайней мере достаточно свободы передвижения, чтобы сложить руки на животе, как при боли. Глаза Магнуса были открыты. — Кстати, об угасании…
Рафаэль вернулся назад к Магнусу.
— Ты должен сказать нам, маг, можем ли мы что-нибудь сделать для тебя? — спросил он, — Я ещё ни разу не видел тебя таким больным.
— Рафаэль…,-Магнус запустил руку в свои сальные чёрные волосы. Его цепь загремела. это мой отец, произнес он резко. это его владения. Ну, одни из них.
— Твой отец?
— Он — демон, — кратко сказал Магнус. — Это не должно быть огромным сюрпризом. И не ждите от меня большей информации.
— Прекрасно, но почему находиться в мире твоего отца, вызывает у тебя отвращение?
— Он пытается заставить меня обратиться к нему, — сказал Магнус, опираясь на локти. — Он может легко меня здесь настигнуть. Мое волшебство в этом мире не действует, а значит, я не могу защитить себя. Он может заставить меня чувствовать себя хорошо или плохо. Он делает мне больно, потому что думает, что если я совсем отчаюсь, я попрошу у него помощи.
— А ты это сделаешь? — спросил Люк.
Магнус покачал головой и поморщился.
— Нет. Это не стоит того. Сотрудничество с моим отцом всегда имеет свою цену.
Люк чувствовал себя напряженным. Они с Магнусом небыли близки, но ему всегда нравился колдун, он уважал его. Он уважал Магнуса, и других колдунов, таких как Катарина Лосс, Рагнор Фелл и других, тех, кто в течение нескольких поколений работал с Сумеречными охотниками. Сейчас ему не нравилось отчаяние, звучащее в голосе Магнуса, или отражающееся в его глазах. — Разве ты не заплатил бы ее, если бы на кону была твоя жизнь?
Магнус устало посмотрел на Люка и шлепнулся назад на каменный пол. — Возможно не я буду тем, кому придется платить, — сказал он и закрыл глаза.
— Я, — Люк начал говорить, но Рафаэль покачал головой, приказывая замолчать. Он ссутулился рядом с Магнусом, его руки обхватили колени. Темные вены были видимы на его висках и горле, знаки, что прошло много времени с тех пор, как он последний раз питался. Люк мог представить, как странно они выглядели со стороны: голодающий вампир, умирающий колдун и оборотень, наблюдающий в окно.
— Ты ничего не знаешь о его отце, — сказал Рафаэль низким голосом. Магнус был неподвижен, и, видимо, снова спал, а его дыхание было затрудненным.
— И я полагаю, ты знаешь, кто отец Магнуса? — сказал Люк.
— Однажды, я заплатил очень много денег, чтобы узнать это.
— Почему? Что хорошего принесло тебе это знание?
— Мне нравится знать, — сказал Рафаэль. — Это может быть полезно. Он знал мою мать, и казалось справедливым, знать его отца. Однажды, Магнус спас мою жизнь, — добавил Рафаэль бесчувственным тоном. — Когда я стал вампиром, я хотел умереть. Я думал, что был проклят. Он помешал мне броситься в солнечный свет… Магнус показал мне, как ступать на святую землю, как произносить имя Бога, как носить крест. Это было не волшебство, а просто терпение, но это все равно спасло мою жизнь.
— Это значит, что ты у него в долгу, — сказал Люк. Рафаэль сбросил свой жакет и, одним молниеносным движением, сунул его Магнусу под голову. Магнус пошевелился, но не просыпался. — Ты думаешь о том, что тоже хотел бы знать, — сказал он. — Я не выдам его тайны.
— Ответь мне на один вопрос, — сказал Люк, опираясь на холодную, каменную стену. — Отец Магнуса — тот, кто мог бы нам помочь?
Рафаэль рассмеялся: короткий, резкий кашель, без малейшей тени настоящего веселья. — Ты очень забавный, оборотень, — сказал он. — Смотри дальше в свое окно, и если ты умеешь молиться, то молись о том, чтобы отец Магнуса не решил, что хочет помочь нам. Если ты мне ни в чем другом мне не доверяешь, то в этом ты можешь мне верить смело.
— Ты просто съел три пиццы? — Лили уставилась на Бэта со смесью отвращения и изумления.
— Четыре-, поправил ее Бэт, ставя пустой ящик пиццы от Джо на вершину стопки других коробок, и безмятежно улыбаясь. Майя почувствовала прилив любви к ним. Она не посвятила его в свой план на встрече с Морин и он ни разу не пожаловался, просто похвалил ее за выдержку. Он согласился сесть с ней и Лили, чтобы обсудить альянс, хотя она знала, что вампиры ему очень не нравились.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});