Это была внезапная и очень резкая перемена. Сраженный горем, лишённый сил Парантака скончался в 950 году. Потеряв своего старшего и любимого сына, он назначил наследником младшего, Гандарадитью. Именно Гандарадитья, благочестивый и набожный человек, нанёс империи смертельный удар.
Династия Чола положила начало своей империи силой. Они претендовали на власть по праву завоевания. Великие цари-воины предыдущего века вынуждали правителей и полководцев приносить присягу престолу Чола, а затем хвалились размером своих владений, обширными землями под их контролем. Развитие каких-либо инфраструктур сильно отставало. Только слабые скрепы – сила войска и строительство индуистских храмов во имя царя – поддерживали единство обширной империи.
До коронации Гандарадитьи строительство храмов было важным орудием власти Чолы. Цари, правившие после Виджайя-лайи, основателя империи, были шиваистами. Как и создатель северной империи Харшавадхан и его сестра, они поклонялись богу Шиве и его божественной супруге. Более поздние надписи сообщают, что способствовавший великому расширению Чолы Адитья, который, несомненно, был человеком военным, строил храмы для того, чтобы Шива мог поселиться в них, «по берегам реки Кавери», священного потока. Как и регалии Пандьи, храмы были символом власти. Правители Чолы не просто занимались захватами – они приглашали бога в свои владения, и само это приглашение становилось зримым воплощением их могущества.7
Однако строительство храмов, хоть и было важно, оставалось второстепенным орудием власти Чола – до прихода к власти Гандарадитьи. Он и его жена Сембийян Магдеви были преданными поклонниками Шивы. Вместе они начали строить новые храмы и ремонтировать старые по всему королевству Чола. Это сделало правителей ещё более знаменитыми, хотя Гандарадитья не особо следил за политической властью, позволяя ей утекать сквозь пальцы. Набожность была для него важнее, чем военное дело. Насколько нам известно, Гандарадитья не вёл крупномасштабных войн. Он сделал своего брата Аринджайю наследником и регентом, поручив ему управление повседневными делами.
Аринджайя не был талантливым правителем, и королевство Чола начало угасать. Вскоре власть его правителей настолько ослабла, что один из родственников царя Пандьи, до того прозябавший в безвестности, вдруг заявил свои права на прежние земли. К 957 году оба брата умерли, и Чола вновь превратилась в мелкое государство. Её северная часть была захвачена Кришной III, царем Раштракуты, а землю на юге отобрал правитель Пандьи.8
Внезапное падение Чолы могло дать Раштракуте шанс изменить баланс сил в свою пользу, однако и эту империю расшатывали распри среди правящей верхушки. В 967 году Кришна III скончался. Он правил почти тридцать лет, и ему удалось спасти империю Раштракута от распада. Однако после его смерти и она начала разваливаться. Наследник Кришны, слабый Хоттига, столкнулся с мятежами на границах империи и в 972 году, не пробыв на троне и пяти лет, был убит в одной из стычек на границе.
Восстание переместилось к центру империи. Тем временем один из полководцев Западной Чалукьи, Тайлапа, выжидал, наблюдая, как империя разрушается, начиная с вершины. Выбрав подходящий момент, он провозгласил независимость и короновался как Тайлапа II, царь Западной Чалукьи – первый за два столетия.
Незадачливый юный родственник царя Индра IV, занявший трон Раштракуты, был вынужден направить войска против этого мятежа. Однако в 975 году Тайлапа нанёс такое ужасающее поражение армии Раштракуты, что всякая надежда на восстановление империи была потеряна. Главный союзник Индры, его дядя Марасимха, был так унижен, что отказался от продолжения боевых действий и борьбы за власть, и заморил себя голодом. Это ритуальное самоубийство, саллехана, было для него единственным способом спасти свою честь: тех, кто отваживался на такой поступок, очень уважали, к тому же оно могло даровать покой, прекратив цикл перерождений.
Столетия войны ни к чему не привели, только поворачивали колесо фортуны, вознося до вершины то одну империю, то другую. Саллехана не могла остановить колесо, но Марасимха хотя бы избавился от бремени.
Индра IV воевал еще семь лет и наконец тоже сдался. Он последовал примеру своего дяди, совершил саллехану и умер от голода в 982 году. Он стал последним царем Раштракуты. Тайлапа II из Чалукьи захватил его территорию, моментально став правителем Центральной Индии, и продолжал военную кампанию, расширяя границы своей империи вплоть до Нармады.
Царства восходили и падали, колесо вращалось.
СРАВНИТЕЛЬНАЯ ХРОНОЛОГИЯ К ГЛАВЕ 66
Глава шестьдесят седьмая
Захват Багдада
Между 912 и 945 годами халифу Фатимидов не удается свергнуть Аббасидов, эмир Кордовы становится халифом, а на востоке Буйиды обретают контроль над Багдадом.
В Египте халиф Фатимидов Аль-Махди положил глаз на Багдад, считая себя вправе быть не одним из халифов, а единственным, имеющим власть над мусульманами по всему миру
Однако пока он не мог подтвердить свои права победой над Аббасидами, и его власть распространялась лишь на относительно небольшую область. Он основал новую столицу на побережье, в городе Махдия. Его поддерживали североафриканские берберы, давно восставшие против власти Аббасидов, но чтобы получить полную власть, Аль-Махди нужно было двинуться на восток, на территорию Аббасидов.1
В 912 году Аль-Махди назначил своего сына соправителем и наследником, дав девятнадцатилетнему юноше титул «Аль-Каим би-амр Аллах» – «Тот, кто исполняет приказы Бога», и поставил его во главе армии, отправляющейся на восток, чтобы отобрать у Аббасидов Египет.2
Но прежде чем Египет хотя бы показался на горизонте Аль-Каиму, предстояло проделать долгий путь по Северной Африке, население которой не поддерживало дело Фатимидов. В 913 году юный Аль-Каим, которому помогали два опытных военных вождя, приставленных к нему отцом, после полугодовой осады вынудил сдаться Триполи. На следующий год войска Фатимидов использовали Триполи как базу для продвижения дальше на восток вдоль побережья к Киренаике, находившейся на самом краю владений Аббасидов. К августу воины Фатимидов подошли к Александрии, а в ноябре сам Аль-Каим вошёл в город, и в мечетях было приказано поминать в молитвах правителей-шиитов, а не Аббасидов из Багдада.3
В это время в Багдаде правил девятнадцатилетний халиф Аль-Муктадир, но он не обладал реальной властью, в отличие от своего одногодка-Фатимида. Его визирь и военачальники рассчитывали оказать отпор угрозе Фатимидов, не обращаясь к власти халифа. Они знали о намерении армии Фатимидов пройти до Багдада (Аль-Каим отправил своему отцу торжествующее письмо, в котором написал, что распространит власть Фатимидов до Тигра и Евфрата), поэтому во главе армии встал опытный воин, евнух Мунис.
В 915 году Мунис отправился в Египет во главе армии Аббасидов. Власть Фатимидов на востоке рухнула так же быстро, как и распространялась. Люди Аль-Каима уступали в силе; столкнувшись с решительным отпором Аббасидов (была вскрыта сокровищница Багдада, и Мунис получил на организацию войны два миллиона дирхмов, что соответствовало шести с половиной тоннам серебра), Аль-Каим быстро отступил и отказался от своих завоеваний в Египте. Тогда Аль-Махди сам собрал флот военных кораблей и повторил попытку завоевания в 920 году. На этот раз ответный удар Аббасидов почти полностью уничтожил его новенький флот.4
Власть Фатимидов ещё не была серьезной угрозой Багдаду, однако восстание Аль-Махди повлекло за собой непредвиденные последствия. В 912 году в Кордове скончался эмир Абдулла и к власти пришёл его внук Абд ар-Рахман, двадцати одного года от роду. Он увидел в восстании Фатимидов возможное решение собственных проблем.
Испанские марки, гористую местность между Кордовским эмиратом и границей франков, с конца правления Карла Великого занимали независимые военачальники, пользовавшиеся поддержкой франкских королей. Эти военачальники, часто носившие графский титул, стали значительно более независимыми и агрессивными, и теперь угрожали землям эмирата на северо-востоке. Особенно беспокойным оказался граф Барселонский. Тем временем на юге повстанец Умар ибн-Хафсун, ускользавший из всех засад, уже лет тридцать вёл партизанскую войну с Кордовой, и Абдулла не сумел ни изловить его, ни прогнать.5
Фатимиды и Кордова
На севере христианские королевства Памплона и Астурия возвысились так, что это вызывало беспокойство у мусульман. Они делали все возможное, чтобы вернуть себе завоёванные мусульманами земли в Аль-Андалусе. Королю Астурии Альфонсо III удалось собрать территории Астурии, Леона и Галисии в единое христианское королевство, Леон. Он также взял в жёны принцессу Памплоны, таким образом выстроив крепкую стену христианского союза против Кордовы.