Переход на мобилизационную программу вызвал много шума и суеты, а толку не было никакого. К счастью, война с белофиннами быстро закончилась, на Карельском перешейке обошлись и без дополнительного количества пушек УСВ. Казалось бы, дирекция и наркомат получили хороший урок, ошибки будут устранены. Но этого не случилось. Закончилась война, и тут же прекратился шум на заводе. Как раньше, так и теперь УСВ продолжали делать по старинке, кустарно.
Недолго пушка УСВ шла в производстве - один только 1940 год. В 1941 году заказчик - Главное артиллерийское управление - не заключил договор с заводом о продолжении поставок УСВ. Почему? Это было нам непонятно. Возникали разные предположения. Только одной мысли мы не допускали, что дивизионных пушек уже сделано столько, сколько потребуется во время войны. Желая внести ясность, мы обратились в высшие инстанции с просьбой указать причины прекращения производства пушек Ф-22 УСВ. Нам ответили, что мобилизационный план выполнен полностью.
Что ж, военным виднее - они сами определяют потребности армии в пушках. И раз они говорят, что мобилизационный план выполнен, значит, так оно и есть. Но правильно ли был составлен мобилизационный план?
Начало Великой Отечественной войны показало, что это было далеко не так: нехватка дивизионных пушек была очень острой. Поэтому, хотя к 1941 году выпуск пушек УСВ был прекращен, в начале войны они вновь были поставлены на валовое производство.
5
Итак, наше КБ достаточно успешно справилось с первой частью задачи, которую мы поставили перед собой в апреле 1938 года: значительно сократить сроки создания проекта пушки и опытного образца. Но мы задавались целью не только сократить сроки проектирования и создания опытного образца, но и сроки освоения пушки в валовом производстве. Добиться этого нам не удалось. Однако, сколь ни долго иной раз продолжается ошибочная практика, и ей приходит конец. Пришлось все-таки начать работать по-новому: в 1940 году завод впервые за всю свою историю запустил орудие в производство по большой, высокопроизводительной технологии. Правда, это было орудие не нашего КБ. Это создало целый ряд дополнительных трудностей.
122-миллиметровая гаубица, изготовление которой было получено нашему заводу параллельно с производством пушки УСВ, имела заводской индекс М-30. Она была создана конструкторским бюро под руководством Ф. Ф. Петрова. Сроки выпуска, как и всегда, были жесткими, но на этот раз дирекция завода решилась на то, чтобы в течение первых пяти-шести месяцев разрабатывать технологию и изготавливать оснастку. В сущности, пошли на срыв полугодовой программы, установленной наркоматом. Решение было смелым и чреватым неприятностями. Но без этого неприятности могли быть гораздо большими, так как при кустарной технологии обязательно сорвалась бы вся годовая программа. Производительная технология гарантировала выполнение годового плана, и потому в спешном порядке пришлось исправлять ошибки прошлых лет. В частности, возрождать технологический отдел завода, в свое время распущенный "за ненадобностью".
Поставить выполнение годовой программы в зависимость от молодого, малоопытного технологического отдела - это тоже был риск. Но пришлось и на него идти. Быстро возродили отдел, укрепили его по мере сил,- началась разработка технологического процесса и оснастки на гаубицу М-30 Мало того, что отдел был молод,- техническая документация на гаубицу была разработана КБ другого завода и утверждена ГАУ. Поэтому если в документации обнаруживались ошибки, то требовалось не только разрешение на изменения от КБ, проектировавшего орудие, но и от ГАУ. Это приводило к тому, что многие рациональные предложения технологов оставались нереализованными. Технологи шли на любые трудности, лишь бы не вступать в длительную переписку, отнимавшую драгоценное для завода время.
Весь завод, в том числе и конструкторы, включился в работу. К середине года появились первые гаубицы. Проверка показала, что они не отвечают техническим условиям. Представитель заказчика даже не допустил гаубицы к испытаниям стрельбой.
Встал вопрос: кто повинен? Заказчик утверждал: виноват завод, допустивший в производстве много отступлений от чертежей. Правда, работники ГАУ не могли быть уверены, что гаубицы, успешно выдержавшие испытания на полигоне заказчика, полностью отвечали чертежам. Решить спор можно было только проверкой технической документации и расчетов. Наше КБ выделило большую группу конструкторов, которая и занялась этой работой. В результате обнаружились грубые ошибки. Но это не давало нам права прекратить производство М-30. Пришлось срочно заняться доработкой конструкции и чертежей гаубицы. Объем доработки был большой, а время поджимало. Пришлось отложить все дела и самому заняться доработкой М-30 и проведением испытаний. На всех стрельбах обязательно присутствовал новый директор завода А. С. Елян. Он был человеком совершенно новым не только на заводе, но и вообще в артиллерии. Присутствие на испытаниях помогало ему осваивать пушки, а кроме того, аргументирование отвечать наркомату и лично наркому на бесконечные требовательные запросы о выпуске гаубиц.
Доработка затянулась. Ванников вызвал меня в Москву и потребовал объяснений. Я доложил о выявленных недостатках в чертежах и расчетах гаубицы и о ходе доработки. Положение сложилось очень тяжелое. Предугадывая, что трудности по доводке М-30 могут оказаться непосильными для завода, Ванников предложил прекратить доработку М-30, заменить ее гаубицей Ф-25 конструкции нашего КБ. Но я не мог согласиться с предложением Ванникова, так как наше КБ считало, что мощность, огневая маневренность и скорость передвижения на марше гаубицы М-30 отвечают требованиям времени.
Словом, мне удалось убедить Ванникова, что нужно все же доработать М-30 и что это нам удастся сделать. Борис Львович согласился, но обязал завод выполнить годовую программу в полном объеме. Директор дал обещание. Это совещание у наркома не прошло бесследно. Ванников по моей просьбе добился, чтобы нам разрешили самостоятельно вносить необходимые изменения в чертежи и технические условия М-30. Это значительно ускорило дело. Гаубицу М-30 мы доработали. Завод к концу 1940 года программу выполнил и просил освободить от производства М-30. Эта просьба была удовлетворена. В дальнейшем гаубицу М-30 продолжал выпускать один из артиллерийских заводов, она участвовала во всех сражениях Великой Отечественной войны...
Производство гаубицы М-30 стало этапным моментом в истории нашего завода. Выполнение всей годовой программы за пять месяцев ярко свидетельствовало о преимуществах производительной технологии перед временной, кустарной. Таким образом, трудную проверку выдержали все подразделения завода: КБ успешно выступило в несвойственной ему роли по доводке орудия другого КБ; молодой технологический отдел справился с разработкой технологии и оснастки; цехи валового производства обеспечили высокую производительность труда, сравнительно низкий процент брака, вполне приемлемую себестоимость орудия.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});