Аника с интересом смотрела на лежащего перед ней парня. То, что в нем есть старая кровь, она не сомневалась, но в нем чувствовалось и что‑то чужое, не принадлежащее этому миру. У драконов было очень острое восприятие окружающего, и если даже самый искусный маг ничего не заподозрит, то они это просто чувствовали. Вот и сейчас Аника вглядывалась в ауру и видела в ней отражение иных звезд, не принадлежащих этому измерению. И ее это очень заинтересовало. Именно поэтому она не позволила своему другу пообедать спящим юношей. А не из‑за какого‑то там договора. Конечно, и он имеет смысл, и не стоит лишний раз гневить богов, но ведь для драконов они не имеют никакого значения. У парня была полностью исчерпана сила, остался только тот минимум, который необходим для поддержки жизни в теле. "Зачем же себя так изводить?", – Аника презрительно скривилась.
Я начала медленно возвращаться к реальности, в голове шумело, мышцы сводило судорогой, кости ломило, во рту был привкус железа, но зато жива, а это уже хорошо. Постанывая и держась за начавшую болеть голову, я попыталась сесть, но мне это удалось только с четвертой попытки. Как же я ненавижу болеть весной! Я открыла глаза и тут же снова зажмурилась от яркого солнца. Что за черт? Очень осторожно я снова приподняла ресницы. Вокруг буйствовала роскошная тропическая зелень.
И сразу пришло понимание. Я бежал. Да именно так. Бежал, а не бежала. Почему‑то каждый раз, после обморока или очень крепкого сна, мне нужно время, чтобы снова почувствовать себя парнем. Похоже, мое подсознание категорически отказывается воспринимать мое новое тело.
Итак, я бежал от переизбытка магической энергии, которой накачался по собственной глупости. Видно, моя бешеная гонка все‑таки была не напрасной, по крайней мере, преодолев пустыню, хоть от жажды и голода теперь он не умру. Потерев вспотевшие виски, я вдруг почувствовал, что что‑то не так, появилось настойчивое ощущение, что на меня внимательно смотрят, раздумывая, жить мне или умереть. Как же меня достало, что кто‑то все время пытается что‑то за меня решать! Насколько проще было жить на Земле и быть простой студенткой. Я резко развернулся и застыл в немом удивлении. Передо мной была маленькая худенькая девочка лет пятнадцати. Белая кожа, пепельные волосы, мелкие, но изящные черты лица и невероятно синие миндалевидные глаза. Так же странно смотрелась ее серебристая туника и сандалии и выкрашенные под цвет одежды длинные острые ногти.
– Вау, классные у тебя линзы, – ляпнул я первое, что пришло в голову, и только потом сообразил, что от удивления обратился к ней на русском.
– Что? – было видно, что девочка тоже слегка удивилась, она как‑то странно на меня смотрела, смешно склонив на бок голову, как маленькая экзотическая птичка.
– А‑а, ничего, так, – спасибо Изаху, обучил меня общему языку, который был введен на Эгее с незапамятных времен. – Ты кто такая?
– То же самое я хотела спросить и у тебя, – голос у девчушки был чистый и звонкий, казалось, это ручей журчал, а не человек говорил. Впрочем, человек ли?
– Дог. Меня зовут Дог, – интуиция, которой за последнее время я привык доверять, вопила во весь голос, что это не простая девочка. – Прошу простить меня за вторжение в твои владения, дозволь пройти сквозь твои земли, напиться из твоего ручья и поесть плодов с твоих деревьев. Лишь усталость тому виной, что нарушаю я твой покой, не суди строго, о Прекраснейшая.
Я сам опешил от собственных слов. Они вырвались, словно за меня говорил кто‑то другой, кто‑то, кто лучше меня знает, что и как нужно сказать, что именно будет уместно. И этот кто‑то, несомненно, был прав, потому что взгляд девушки слегка смягчился, в глазах заиграли веселые искорки.
– Вижу, ты знаком со старым этикетом приветствия, – она снова склонила голову на бок и даже слегка улыбнулась.
Я позволил себе расслабиться. Убивать меня сразу она, вроде бы, передумала. Почему‑то я не сомневался, что ей это под силу. И тут над водой, прямо за спиной у девочки, почти касаясь ее босых ног, заклубился туман. А сама она неестественно вздрогнула и посмотрела на меня каким‑то новым взглядом. Более строгим и в то же время более доброжелательным. Даже цвет глаз как будто изменился, стал более темный, в сталь. Она протянула мне руку. Как завороженный, я встал и шагнул к ней. Она крепко сжала мои пальцы и легонько подтолкнула к туману. Интуиция молчала. Во всей этой нелепой ситуации не было ничего опасного. И все же я замешкался, обернулся к ней. Девочка покачала головой и с силой толкнула меня в грудь. На мгновение мне показалось, что вокруг вспыхнула радуга, а потом наступила темнота.
Под щекой было что‑то пушистое, но достаточно жесткое, больше всего похожее на ковер. Это где же я вчера так погуляла, что сплю на полу в чужой квартире? Уж явно в общаге такими коврами полы не застилают. Хорошо хоть голова не очень болит, значит, не намешала. Так, надо бы все же открыть глаза и оценить собственную дислокацию. Ну вот. А ковер красивый. Стул. Нет, скорее, кресло. Ноги. Хм… И какому психу они, эти ноги, принадлежат? Не в Техасе же я пила, в самом деле. Да и не носят ковбои таких высоких сапог. У‑у‑у! Аж до колена. Нет, даже выше. Кино здесь снимают, что ли? Ладно, и кто у нас в этих сапогах? Ой‑ой‑ой! Это не кино! В кино таких точно не бывает. Это аниме какое‑то!
Поза мужчины была расслабленной: ноги вытянуты, щека уютно покоится в ладони опирающейся на подлокотник руки. Нормальная такая поза человека, устроившегося отдохнуть или чего‑то дождаться. Но его лицо… белоснежные волосы идеально прямыми прядями падали на плечи, оставляя открытыми виски и лоб. Тонкие строгие черты молодого лица казались высеченными изо льда. Пара глаз невозможно‑золотого цвета неотрывно смотрела на меня. Я встретила этот взгляд и… Нет, я не могу описать, что случилось. Мы словно проникали в разум друг друга, не постигая при этом мыслей, а растворяясь в них, разделяя все прошлое и настоящее. Мне казалось, что я знаю его всю жизнь, или всю жизнь ждала. Я никогда не думала, что такое бывает на самом деле. Никогда не верила в любовь с первого взгляда. Я вообще в нее не очень‑то верила. Но даже от намека на мысль, что его может не быть рядом со мной, сердце начинало разрываться.
Хлопнула дверь, и мы оба вздрогнули. Невероятный, спонтанно возникший между нами контакт был разорван, но я все еще пребывала в эйфории от того, что только что случилось. Случилось со мной.
– Ой, граф, Дог, оказывается, уже проснулся! – прозвучал звонкий девичий голосок. – Значит, я правильно сделала, что принесла ужин и для него тоже.
Действительность обрушилась на меня ледяным душем. Дог. Это я. Так я себя называю в этом мире. И здесь я… парень! И я… только что влюбился… в мужчину! Это… это не правильно! Этого не должно быть! Нет! Не хочу!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});