и продолжая защищаться, Хати делал самый основной упор на две защитные техники, в качестве третьей используя только быстрый стиль, чтобы отбивать абсолютно все атаки. И под давлением бивней, каждый из которых чуть ли ломал кости, Хати просто не мог оставлять мастерство Отражающего стиля на прежнем уровне. Хоть он и нацелился на раскрытии Тэккая, обе защитные техники стали насильно развиваться под упорным мышлением Хатимана.
И как раз Отражающий стиль, который ранее не показывал ожидаемых результатов, всего на двадцатый удар бивнем резко продемонстрировал скачок. Вместо того, чтобы позволить слегка соскользить удару, как получалось ранее, мощная атака вовсе…отразилась прямо в обратную сторону. Голову слона хоть и не сильно, но дернуло назад, хотя и сам его удар все же успешно прошел, заставив кости на руках Хатимана скрипеть. Но при всем этом…
— Отражение. Возможность отправлять атаки прямо обратно в противника, наконец хоть что-то показала? — Резко сместив взгляд в сторону, Хати посмотрел на летящий в него шип, и прямо как секунду назад он отбил атаку бивнем, он резко перенаправил быстро летящий объект строго обратно в креветку, воткнув ее собственный шип ей же в тело, — Возможности для контроля сразу же подскочили… — Глубоко вздохнув, Хати одновременно отражая атаки слабых зверей, уставился на слона сияющим взглядом, — Ты намного…намного полезнее, чем я думал изначально.
А учитывая, что энергии, как и выносливости было завались, Хати даже с больными конечностями был готов сражаться аж до самой ночи. И специально прыгнув как раз в сторону слова, он стал не только отступать, но и специально стараться давить, чтобы получать как можно больше ударов от отшатывающегося слона.
Только, даже сам зверь не играл в одну игру на протяжении нескольких часов. Видя, что бивни, как и хобот оказывает уже не настолько катастрофическое влияние, как и в начале, он просто положился на свое самое сильное оружие. Вес, благодаря которому своими огромными лапами мог свести любые попытки Хати защититься, на нет.
Только хоть это и была действительно мощная атака, Хати от нее вовсе не убегал, и специально подставлял себя хоть к краюшку лапы, чтобы прочувствовать такое давление, которое он не ощущал ни от камней, ни от каких-либо зверей. Прогресс от такого достигался уже не через пару часов, а всего за десятки минут.
И хоть руки стали буквально синеть на глазах, а вместе с ними был крайне высок риск и для перелома, Хати все продолжал. И все из-за того, что боли он никакой не чувствовал. Техники же благодаря такому давлению, стали буквально преодолевать свои барьеры прямо на глазах. Все два защитных стиля, как и остальные атакующие, которые он подмешивал в свои движения, чтобы делать их сильнее, преодолели такой уровень мастерства, что Хати уже сам понимал, что в точности способен повторить техники, практически из конца фолиантов.
В точности так же заметно возросла и мощь атак придуманного рыбьего стиля. А вместе же с ним слегка поднялся и уровень управления водой, которую Хати собирал с собственного холодного лба. Значительно сильнее стала и техника адреналина, однако возможность усилять себя энергией даже не включалась. Попросту чтобы продолжать чувствовать удивительно сильное давление, он не стал делать самого себя сильнее, лишь бы провести через себя катастрофический урон, который подстегнул бы его к технике.
И в тот самый момент, когда прямо на глазах Хати, его же рука резко изогнулась под неестественным углом, и от нее же раздался противнейший хруст, его эмоции попросту забурлили. Энергия внутри тела резко разлилась по телу, и прямо под волей Хати сконцентрировалась прямо на его коже, из-за чего она даже с виду стала грубее, и благодаря этому, грудь значительно легче заблокировала резкий удар бивня, последовавший после перелома.
Только…Ни мышцы, ни кости не окрепли, из-за чего Хати услышал и то, как ломаются ребра. Но так и не чувствуя и капли боли, он отлетев на десяток метров вверх, прямо как и в прошлую их битву, сразу же начал… убегать с холодным взглядом. Только на этот раз в сотню раз быстрее. Достаточно было всего одного прыжка, чтобы избежать абсолютно всех проблем, ну а сразу же следом он поспешно выбрался с места боя, остановившись лишь в паре километрах, на вершине какого-то дерева.
— …А лекарства и правда удивительны, — Только и свесив ноги, Хати уставился на висящую руку, и с крайней спокойным лицом оторвав веточку, закрепил ее к руке бинтом, и прямо поверх самого бинта нанес мазь, — Вроде так…когда они перебинтовывали мне грудь, сказали, что эта мазь легко проникает сквозь пористые препятствия, — На лице не было даже волнения, ни паники. Сломанная рука казалась словно незначительной вещью, вместо нее он попросту сосредоточился на другом.
Шмыгнув носом, Хати точно также быстро обработал и свою грудь, и сразу улегся на ветку, не заботясь ни о зверях, ни о том, сколько еще дней будет регенерировать такая травма. Вместо этого просто уставившись на все еще целую руку, Хати приподнял уголки губ.
— Укрепление кожи…Я подумал о нем, когда почувствовал, что сломанная кость может пробиться наружу. Но теперь я… даже понимаю, как направляется энергия, чтобы укреплять, а не усилять. Забавно, что в самый сложный момент в теле просыпаются такие возможности. Можно укрепить теперь наверно даже мышцы…и наверно даже кости. Да вообще все тело. Правда, минусы вроде тоже какие-то должны быть. При укреплении мышц, тело не способно двигаться…догадываюсь, как это избежать, но нужно экспериментировать. Тогда…вечером можно будет вернуться, а сейчас вроде все в порядке.
Посмотрев на культю, которую Хати закрепил, как его учил доктор Манзо с родного острова, он просто расслабил тело, но при этом напряг мозг и энергию в теле. Сначала в его планах было доведение техники укрепления до текущего возможного максимума, а потом и попытки открыть Сору.
Глава 36
— Скажи мне серьезно Хатиман, ты на этот раз все равно собираешься продолжаться сражение в одиночку? — В уже знакомом доме доктора, группа людей одновременно смотрели и лечили Хати. Точнее, работали над его сломанной рукой, — Уверен ты пострадал явно сильнее, чем рассчитывал. Все еще думаешь над одиночной работой? — Только Хати поднял немигающий взгляд с пола, и уставился на говорившего Фанрара, в комнате повисла напряженная тишина.
— Сотрудничество с кем-то, кто не может мне дать ничего, кроме медицинской помощи, меня не интересует. К тому же, абориген, я разве не говорил, что вы меня лишь замедлите? В твоем сознании способны сформироваться мысли, что отказываюсь я