от меня зависящее, я собрался слегка перевести дыхание после бешенного ритма сегодняшнего утра, однако, Ада, довольно-таки бессердечно, тотчас вернула меня к реальности.
— В твоём приказе нет никакого смысла: они всё равно ничего не найдут.
— Почему ты так думаешь? Сама же сказала, что убийца должен быть где-то внутри.
— Да. И я не ошиблась. Вот только ты приказал им искать «воина», то есть мужчину. А нападавший — абсолютно точно женщина.
— С чего ты это взяла? — спросил я, не особо и удивившись (когда общаешься с Адой, то перестаёшь удивляться весьма и весьма многому).
— Четыре детали. Во-первых, наш убийца-неумёха ударил не только в неправильное место, но и с недостаточной силой. Я бы даже сказала, что он не «ударил», а осторожно вставил орудие в эксильскую плоть. Такая аккуратность присуща, по большей мере, лишь особям женского пола. Во-вторых, оружие. Лекарь сказал, что это мог быть кинжал, но у меня есть и другое предположение. Если решение о нападении действительно было спонтанным и непродуманным — о чём говорит уже то, что убийца даже не нашел возможности изучить челове… эксильскую анатомию — то и времени найти кинжал у него было совсем немного. Так может он вовсе и не его использовал? Ведь, если меч или что-то подобное мы отметаем сразу из-за размера раны, остаётся ещё один, практически элементарный, вариант. Кухонный нож. Достать его не так уж и сложно, а делают их, насколько мне известно, из той же эксильской стали ради более точной разделки. Ну, а кому проще всего стащить прибор из дворцовой кухни? Конечно же, тому, кто там работает. В-третьих, Лудо — с его то внешностью! — было бы куда легче соблазнить какую-то наивную горничную, чем уговорить стражу сделать за него всю грязную работу…
— Ада!
— Прости-прости, — прошептала она, ни капли при этом не раскаиваясь.
— Забудь. Что четвёртое? — решил я сменить тему как можно быстрее.
— Ах да! Ну и, наконец, в-четвёртых, — небольшой паузой Ада вновь расшатала мои, и так уже нестабильные, нервы, — я нашла на подоконнике чёрный волос около семидесяти-восьмидесяти сантиметров. Такая длина не присуща мужчинам.
Беловолосая девушка весело улыбнулась, довольная выстроенной ею же логической цепочкой, и, посмотрев на меня с лёгким огоньком в глазах, игриво откинула назад упавшие ей на лицо волосы. Я тяжело вздохнул. И зачем было так долго разглагольствовать, если последнего аргумента более, чем достаточно? Хотя… это же Ада. Я ведь и люблю её как раз-таки за то, что она никогда не устаёт меня удивлять. Нечего жаловаться.
Вслед за парисой я последовал к комнатам дворцовой прислуги, надеясь застать там хоть кого-нибудь в дневное рабочее время. На самом деле, я никогда не интересовался тем, как именно обустроено крыло обслуживающего персонала, так что во имя экономии как времени, так и нервов, предоставил Аде честь вести за собой нашу маленькую процессию. Опять же мы могли отправиться туда воздушным путём, вот только тогда бы мне пришлось взять Аду к себе на руки, чего я пока совершенно точно не собирался делать. Когда прикасаюсь к ней — всё моё тело бросает в ужасную дрожь, сравнимую лишь только с двенадцатибалльным землетрясением. При таком раскладе я ведь и упустить её могу! Нет уж, перед тем как делать нечто настолько рискованное, нужно взять свои чувства под стопроцентный контроль.
Где-то через десять-пятнадцать минут мы зашли в довольно-таки узкий коридорчик, выделенный для комнат служанок, поварих, уборщиц и всего остального обслуживающего персонала. Ада сообщила, что обычно в одной комнате живёт по восемь-двенадцать эксилей в зависимости от того, какую именно работу они выполняют (к примеру, служанки ценятся куда больше уборщиц, от этого и условия жизни у них, пускай и не намного, но лучше). Про себя я отметил, что когда вся эта суматоха, наконец-то, закончится, нужно будет обязательно посоветоваться с Лудо на тему улучшения жизни прислуги. Подумал — и тут же забыл об этом, когда Ада внезапно закричала на весь коридор: «Тут кто-то есть!».
Всё это время она только и делала, что толкала вперёд двери, на которых даже замков-то и не было, в попытках найти хоть кого-нибудь, способного ответить на бушующие внутри нас вопросы. Однако, поскольку в дневное время прислуга занималась своими прямыми обязанностями, самособой, встретить здесь даже одну живую душу было весьма проблематично. Повезло же нам, как, думаю, вы уже догадались, лишь с предпредпоследней дверью.
Без приглашения зайдя внутрь, Ада не на шутку испугала молодую девушку, лежащую на кровати под шерстяным одеялом. По стоящей поблизости от неё лечебной настойке и красным щекам самой служанки было несложно понять, что не пошла она на работу по причине плохого, а то и ужасного, самочувствия. Когда же девушка (с действительно заурядной внешностью) заметила меня, стоящего позади Ады, — мгновенно позабыв о своей болезни, вскочила с кровати и склонилась пред нами в поклоне чуть ли не на все девяносто градусов. То ли от страха, то ли от горячки, но её трясло не на шутку. Пожалев столь слабое и хрупкое сознание, я тотчас заверил бедняжку, что всё в порядке, и ей совершенно не о чём волноваться. Вот только Аду, похоже, не сильно интересовало душевное состояние попавшей ей в лапы жертвы: париса набросилась на служанку с расспросами практически незамедлительно. Оно и не удивительно… Какой бы замечательной ни была Ада, она всё равно остаётся девушкой, а значит: происшествия, вроде сегодняшнего, бьют по ней куда сильнее, чем по мне — мужчине.
— У нас есть к тебе пара вопросов, — начала она без каких бы то ни было прелюдий. — И даже не пытайся врать или же что-то недоговаривать!
— Как можно, госпожа париса? Я бы никогда…, — с трудом выдавив из себя первую фразу, служанка тотчас запнулась на второй.
— Вот и хорошо, — кивнула Ада весьма удовлетворённо, присаживаясь на стоящую по отношению к ней ближе всех кровать. — Начнём вот с чего: не случалось ли в последнее время среди вас чего-нибудь интересного? Какая-то заварушка, к примеру?
— Нет, госпожа. Конечно же, нет.
— «Конечно же»? Кажется, я просила не врать. Мне лучше кого бы то ни было известно, что они происходят здесь постоянно.
— Да, бывает, госпожа, однако, в последнее время действительно ничего не было. Клянусь. Я бы никогда не посмела врать вам или же его величеству.
На меня, всё также стоящего у дверного косяка, служанка бросила осторожный, слегка напуганный взгляд, и тотчас потупила не только глаза, но и всю голову, когда он внезапно пересёкся с моим. Вот же ж! Неужели