Читать интересную книгу Твердые реки, мраморный ветер - Бодхи

– Ощущение своей силы может пробудить опасные омрачения, – говорила Выдра, сидя на столе и болтая ножками, пока Джейн целовала ножки очень красивому пареньку с внешностью стройной и нежной девушки. – Этот яд проникает незаметно и быстро разъедает, будь внимательна, иначе ты кончишь свою жизнь светской львицей, которую тошнит саму от себя. – Держи свою силу при себе, иначе… на всякую большую крысу найдется большая кошка, помни.

Постепенно снижая интенсивность своих контактов с окружающим миром, Джейн перевела свои отношения с "большими людьми" в консервативную форму, так что она по-прежнему могла хоть спустя десять лет появиться перед ними и получить желаемое, и при этом ее личная жизнь снова стала ее собственностью, а не питательной средой для чувства вседозволенности и собственной важности. Странно было ей смотреть на обычных людей, бесконечно далеких, бесконечно тупых, беспомощных, слабых, инфантильных, нищих, агрессивно-чсушных, и когда она встречалась с кем-то из морд или только вспоминала их, то – наоборот – испытывала сильнейшее чувство беспредельной близости, единства с этими существами, пустившимися в то же путешествие сознания, что и она.

Ее возвращение на Холм было окутано туманом и плотным дождем. Снова та же дорога, но не пыльная, как в первый раз, а покрытая потоками воды, всё так же безбожно виляла, подставляя под колеса джипа ухабы, ручейки и каменюги. Иногда крутизна подъема оказывалась слишком большой, и таксист вынужден был притормаживать, выходить из машины под проливной дождь и вычислять оптимальный способ все-таки въехать на эту крутизну. Каждый раз Джейн казалось, что эта остановка – последняя, и отсюда придется идти пешком, и каждый раз таксист героически находил возможность продолжить путь.

Выйдя из машины, Джейн отпустила машину. Таксист раза два попытался объяснить ей, что здесь закрытая зона, что сюда туристов не пускают, тут не отель, мэм, тут не ресторан, Вам придется идти потом самой вниз, и в конце концов развел руками и уехал. Она стояла перед теми же воротами, и ничто не изменилось тут за те полтора года, в течение которых ее жизнь была совершенно оторвана от всего, что было связано с Базой, с мордами, с "одноклассниками". Только появления Выдры, всё более и более редкие – вот всё, что связывало ее с прошлой жизнью, и ещё доступ к счету, на котором всегда появлялась запрашиваемая ею сумма для инвестиций. Она постояла перед воротами, а потом села – прямо в поток стремящейся воды. Где-то под ней, прямо под ногами – уходящие вглубь светлые коридоры, лифты, просторные залы лабораторий. Прямо сейчас впереди за воротами – тот мир, который убил ее, родив заново, который дал ей жизнь. Тут она всегда своя среди своих, и ничего ближе нет и быть не может. Может быть она сейчас встретит Серену, Берту, или их тоже уже унесло в путешествие? Где сейчас Арчи и Магнус? Может быть строят собственный бизнес в Антарктиде или на Луне? Сумела ли Карен перейти в третий класс? Какие сюрпризы преподнесли ежи Марте и Джерри? Над какой проблемой работает Поль? Как сейчас выглядят Кунга и Росомаха? Как продвинулось освоение подводной пещеры? Как продвигается космический лифт? Прошло только полтора года, но сейчас ей казалось, что эти полтора года – длиной в полжизни. Томас, Фосса, Флоринда. Будут ли они учить ее дальше? А вдруг, – холодная волна пробежала по спине, – вдруг окажется так, что она, так отдалившись от них всех, не будет способна снова стать для них интересной? Вдруг это была такая проверка – вовлечется ли человек в круговорот дел, или почувствует, что это ошибка, все бросит и вернется обратно? Нет, нет. Эти страхи совершенно пусты, и это ясно.

Тропический ливень усиливался. Гроза приближалась, и молнии хуячили со всей силой уже в соседней долине с невероятной плотностью – иногда за две-три секунды успевали ударить десять молний! А вдруг сейчас она заглянет в сенсор сетчатки глаза, а ворота не откроются, и только неприступные стены будут нависать над ней, указывая на то, что она променяла свою практику на внешний успех? Опять этот идиотский страх. Она сильно, очень сильно изменилась, и знала совершенно точно, что стала более живой, более сильной, более решительной и упорной. Сейчас она – не полуфабрикат, а полноценный человек. Она научилась брать на себя ответственность, принимать ключевые решения, она перестала бояться жизни и научилась чувствовать искристую открытость к будущему. Вспышки кристальной чистоты преданности перестали быть для нее редким событием. Она стала чувствовать жизнь всей кожей, всем нутром, ее как будто стало больше, она словно охватывала собою окружающий мир, она готова была теперь не только идти вслед, но и вести за собой, она стала именно таким человеком, о котором говорил тот мужчина в Муктинатхе – который сам может стать опорой для нового мира, и в этом нет никаких сомнений. Никаких.

Она поднялась, и подошла к воротам. Секвойя, кажется, стала чуть-чуть выше? Вряд ли. Что такое полтора года для этого существа, которое живет тысячи лет? Что такое для нее самой тысяча лет? Какой она будет через сто, через двести, через тысячу лет? Каково это – помнить, что было тысячу лет назад?

Она подошла к сенсору и заглянула в него. Мелькнул зеленый огонек детектора и раздался мягкий щелчок.

И двери не открылись.

Глава 22

Минут пять она просто стояла перед дверью, пытаясь связать концы с концами и найти хоть какое-то понятное ей объяснение. Поломка детектора – почти невозможно, хотя… это легко проверить. Достав голофон, она набрала номер Эда. Вызов сбросился. Да, поломка тут не при чем. Может быть, что-то станет более понятным, если уточнить – в какой степени она отрезана от "мира". Вызвав голограмму банковской программы, она попробовала войти на счет фирмы, владеющей сетью зоопарков. Доступ есть. Послала запрос на небольшую сумму – отказ. Странно. Если бы у нее отсутствовал вообще доступ к бизнесу, к своему счету, то стало бы ясно, что это – некий экзамен на выживаемость, очередная задача на развитие самостоятельности, а так получается, что бизнес ей оставили, отрезав с ней всякие контакты. Так что сейчас она – миллионер, выброшенный на помойку. Странно. У этого должен быть какой-то смысл. Снова и снова перепроверяя саму себя, задавая себе вопрос – что она сейчас из себя представляет, она по-прежнему была уверена в том, что не превратилась в неприемлемого человека, значит в ее изоляции есть какой-то смысл. Интересно, если ей оставили бизнес, то оставили ли ей связь с Выдрой? Нажатие кнопки, и готов ответ – Выдры теперь тоже у нее нет.

Джейн села прямо в лужу – все равно она мокрая насквозь, вызвала такси и задумалась. Хотя, это не было именно думанием. Она просто сидела, смотрела куда-то вперед, в струи дождя, и переживания текли вместе с ними, переплетаясь, перепрыгивая друг через друга – спокойное, и в то же время активное состояние, когда ничего не делаешь, и все же интенсивно живешь. Спустя десять минут снова вернулись размышления. Она сразу отмела мысли о том, чтобы попытаться пробиться к мордам тем или иным способом. Какова бы ни была причина, по которой она отрезана от их мира, она не будет настырна – ее доверие и симпатия к ним не поколебалась ни на секунду. Связано ли это с каким-то экспериментом, которые они проводят над ней, или и в самом деле она стала неприемлемым человеком – это не меняет ничего в той преданности, которую она испытывает к ним.

– В аэропорт, – бросила она таксисту, бросившемуся к ней с возгласами удивления и беспокойства.

В аэропорту оказалось, что прямо сейчас можно улететь в Абу-Даби, ну а оттуда уже – куда угодно. Это ее устраивало, хотя это "куда угодно" было в высшей степени неопределенным.

До сих пор вся ее жизнь была так или иначе связана с мордами, с их культурой, с их образом жизни, с их поселениями, и даже когда она погрузилась в бизнес и кроме Выдры ни с кем из них не общалась, она постоянно чувствовала себя клеткой единого организма, и никогда не отделялась внутренне от них, поэтому сложившаяся ситуация была нова и неожиданна. Как рыбе, выброшенной на берег и обнаружившей, что вода ушла слишком далеко, ей теперь нужно было понять, почувствовать – как жить дальше.

Бизнес бросать не хочется. Есть желание не только поддерживать его, но и расширять. Кстати, все ли зарабатываемый ей деньги тратить на расширение? Сейчас ее Куала-Лумпурский зоопарк посещало примерно тысяча человек к день, из которых семьсот – сами малайцы, платившие по два доллара за вход, и человек триста – туристы, платившие по двадцать. Это будет приносить около семисот тысяч дохода в год, и тысяч двести будет уходить на поддержание его работы, и если учесть, что поток посетителей продолжает расти, можно в качестве нижней границы взять полмиллиона прибыли ежегодно. Второй зоопарк – в Сингапуре – только что запущен, но обещает быть существенно более прибыльным – во-первых, больше доступ к обеспеченным туристам, и само местное население способно платить намного больше, чем в Малайзии, во-вторых учтены многие недоработки и ошибки первого опыта – наверное миллиона два ежегодно он будет приносить. И уже куплена земля для третьего зоопарка – на Маврикии, так что нужно лишь около миллиона, чтобы довести его до стадии полной готовности, и этот миллион, кстати, на счету есть. Четвертый зоопарк существовал лишь в проекте, но также обещал быть высокоприбыльным. Земля под него была выделена, но еще не оплачена, и нужно прикинуть – получится ли выкупить ее, или придется взять кредит, и выгодно ли это будет, или проще обойтись без кредита, отложив покупку на год? Или получится договориться об отсрочке платежа?