— Не надо, Тор, — умоляла я.
— Но вы созданы друг для друга, Дарси. И вы оба такие грустные, что я не могу этого вынести. Клянусь, я видела вас две секунды, и мне показалось, что я смотрю на похоронную процессию.
В моем горле образовался болезненный ком, но я покачала головой.
— Он сделал свой выбор. Теперь я сделала свой. Назад дороги нет.
Она вздохнула, сжала мои пальцы, затем отпустила меня.
— Тогда пошли.
— Как ты думаешь, откуда нам начать поиски? — спросила я, когда мы направились по тропинке и прошли через розовый сад, который поливал дождь. Пламя под моей кожей не пропускало холод, но мое дыхание все еще клубилось в воздухе.
— Габриэль сказал, что мы узнаем. — нахмурилась Тори, а впереди нас мелькнул огонек.
У меня перехватило дыхание, и я дернула Тори за руку, указывая на большой след, сверкающий на тропинке. Он напоминал отпечаток мужского ботинка, и мое сердцебиение участилось, когда я переглянулась с Тори. Дождь внезапно закончился, как будто его и не было, а облака рассеялись, открыв сверкающие просторы звезд. Воздух сгустился, и меня охватил холод. В душе я понимала, что они наблюдают за нами и хотят показать нам что-то, как и в прошлый раз.
Рука Тори скользнула в мою, и мы молча отпустили воздушный щит и направились в сторону следа. Когда мы дошли до него, след исчез, и впереди появился еще один, который повел нас по тропинке через сады, по которым я никогда раньше не гуляла. Мы двигались меж кустов, пока нас вели по территории, прошли через фруктовый сад, где трава влажно блестела. За ним из темноты возник огромный каменный амфитеатр, дорожка привела нас прямо к двум огромным серебряным дверям. Отпечатки ботинок вели нас к дверям, и мои пальцы крепче сжали пальцы Тори, когда мы добрались до входа. Огромная изогнутая стена возвышалась над нами, и моя кожа загудела, что-то в этом месте заставило меня занервничать.
Тори приложила руку к двери, и она отворилась от ее прикосновения, распахнувшись посередине, давая нам возможность войти. За дверью нас поджидали тени, а единственный свет исходил от другого сверкающего следа, ожидающего нас в темноте.
— Как ты думаешь, это безопасно? — прошептала я.
— Думаю, да, — вздохнула она, и мы с ней обменялись взглядами, говорящими о том, что ни одна из нас все равно не повернет назад. Это важно. Все вокруг говорило мне об этом.
Я зажгла Свет Фейри, направив его вперед, пока мы крадучись шли внутрь. Как только мы вошли, двери захлопнулись за нами с громким стуком, который эхом разнесся по каменному коридору, в котором мы оказались, и заставил мое сердце пуститься в галоп.
Отпечатки ботинок уходили вправо, и мы шли по ним до тех пор, пока они не привели нас вниз к нескольким темным каменным ступеням. Внизу нас ожидала открытая дверь, и прохладный ночной воздух подсказал мне, что мы снова выходим на улицу. Мы вместе шагнули через нее, и мои ноги коснулись песка, когда мы оказались в огромной круглой яме в центре амфитеатра. Он выглядел как что-то из Римской империи, но место не напоминало руины. Каменные скамьи опоясывали всю арену, высоко над нами и далеко впереди нас возвышался огромный трон, установленный в глубине трибун с несколькими креслами поменьше по обе стороны от него. Над всеми ними возвышалась арка, украшенная символами четырех стихий и гербом Вега на самом верху. По краям ямы стояли клетки для Нимф, такие же, как та, в которую мы заточили Тори, и от одной мысли о том, для чего они здесь, у меня свело живот.
Следы проложили путь по песку к самому центру ямы, где что-то лежало на земле и дожидалось нас. Мы осторожно двинулись к месту, воздух затихал по мере того, как мы приближались, тишина становилась все более давящей.
Мы остановились перед щитом из полированного металла, наши отражения отражались на его поверхности, и мы поняли, что нужно делать. Мы опустились на колени по обе стороны от него, обменялись обнадеживающими взглядами, а затем обратили свои взоры на металл. Звезды уже показывали нам нашу мать, что еще они хотят, чтобы мы увидели?
Наши отражения сменились, уступив место сцене, разыгравшейся при ярком свете дня и смотрящей вниз на этот самый амфитеатр. На троне восседал суровый и красивый мужчина, его глаза остро и пристально смотрели на яму под ним. Я узнала своего отца, Хейл Вега, он выглядел моложе, чем до встречи с матерью в прошлых видениях, которые я видела. Справа от него стоял Лайонел Акрукс, а за ним — другие Советники, и все они напряженно смотрели на яму.
В центр песка выволокли человека в лохмотьях, на его запястьях были наручники, так что его магия оказалась заблокирована. По краям арены в черных металлических клетках сидели Нимфы, которые с воплями и ревом бросались на толпу, и от этого зрелища у меня участился пульс.
— Мой король! — кричал человек в яме. — Я невиновен.
Толпа зашумела, а стражник, державший мужчину, толкнул его на колени, после чего отступил назад и поклонился нашему отцу.
— Кто он? — пробормотал Дикий Король, обращаясь к Лайонелу.
— Вор, Ваше Высочество, — прошептал он. — Крыса украл сто золотых монет у моего кузена Бенджамина.
Хейл ехидно усмехнулся.
— Бенджамин Акрукс — азартный игрок, который позорит твое имя, Лайонел.
— Как бы то ни было, слово Дракона стоит больше, чем слово Крысы, — зашипел Лайонел, и моя кровь вспыхнула еще жарче.
— Ерунда, — сказал Хейл, отмахнувшись от него, и обратился к человеку внизу. — Выскажите свою версию!
Тиберийская Крыса провел трясущейся рукой по волосам.
— Я честно выиграл золото у мистера Акрукса в игре в Миноджек, — решительно заявил он. — Пусть Циклоп проверит мои воспоминания.
— Это возмутительно! — закричал человек, который, как я предположила, был Бенджамином Акруксом, судя по тому, как Крыса уставился на него.
Он стоял в толпе и выглядел как коренастая, более уродливая версия Лайонела. Его глаза налиты кровью, а то, как он немного покачивался, говорило о том, что он, возможно, пьян.
Лайонел наклонился ближе к Хейлу и