Читать интересную книгу Живой проект (СИ) - Еремина Дарья Викторовна

DND

, потому что “Анька продалась Королеву”, либо лебезят, выпрашивая какие-то выгоды. Конечно, ведь Королев может купить что угодно и кого угодно. Купить, продать, сдать в аренду... для вас не существует людей, все вокруг – ваши живые проекты. Кто может сказать вам “нет”? А точнее, чье “нет” вы в состоянии услышать, принять и подчиниться? При мне от вас ушло три человека, Михаил Юрьевич. Один из них ныне погребен под слоем мерзлой земли, а второй вырезал паспортный чип и умчался, куда глаза глядят. Третья же не была склонна ни к суициду, ни к бегству, а потому разделила с вами ложе и, судя по всему, вы к ней охладели. И я действительно не вижу иных способов избавиться от вашего внимания, кроме этих. Что ж... вероятно на самом деле лучше подчиниться, ведь на кону ни много ни мало, а моя жизнь. Анна помолчала. Михаил был слишком изумлен, чтобы перебить ее. – Вы влюбились! Ох, боже мой, какое событие: Королев влюбился! Запеките жертву в яблочном соусе и подайте на блюдечке с голубой каемочкой! Разве желания Королева не могут не удовлетворяться? Разве есть на свете баба, не мечтающая разделить с ним постель, вечерний обед и почти неутомительные под правильной дозой вылазки раз в пять лет куда-то кроме офиса? Нет, серьезно, разве... теперь уже бывший мультимиллионер, сын знаменитого профессора Королева, наследник миллиардного состояния и президент трансконтинентального холдинга априори не является мечтой любой самки на Земле? Вы все можете? Да, вы гордитесь тем, что можете все. Я искренне охреневаю от вашей выносливости и живучести, хотя иногда кажется, что вы пьете кровь невинных младенцев, чтобы поддерживать в себе эти немыслимые силы. Нормальный человек уже давно бы загнулся от элементарной усталости, не говоря обо всем остальном. Королев же запал на сетевой придаток, который сделал все, чтобы казаться незаметнее. Мне было не нужно это, понимаете? Не нужно! У меня другая жизнь, другая среда, другие планы и вас в них не было! Я подключена, так же как миллионы тех, кого вы открыто презираете. Вы держите на своих плечах полстраны, и когда этот здоровенный кусок дерьма раздавит вас, я не хочу быть рядом и не хочу иметь к вам никакого отношения! Анна сглотнула, поняв, что перешла на крик, и продолжила уже тише. – Вы хотите меня? Что ж, вот я! Хотя теперь вы не притронетесь ко мне и этот ход тоже с подлянкой. Ведь многослойное благородство Королева тоже притча во языцех! Там слегка нагрешил, тут чутка отмолил, вроде сровнялось. Там нагадил, здесь подчистил и снова в шоколаде. Там пару тысяч убил, здесь сотню тысяч спас... и опять дорожка в рай. Чему вы удивляетесь, Михаил Юрьевич? В наше время нет тайн – сеть открыта! Нужно лишь время, желание и капелька сноровки, чтобы откопать любую правду и прилагающийся к ней пакет пруфа. В отличие от вас, брезгующего вживлением даже элементарной камеры, я часть этого мира, этого времени, этой народности, открывающей рот только в двух случаях: когда нечего жрать и когда в ладошки падает горошина власти. Кто пощадит цезаря, сунувшего шею под твой сапог? Вы не понимаете моего отношения и моих мотивов лишь потому, что мы живем в разных системах координат. Я расскажу, чем мы отличаемся. Вы наивно полагаетесь на честь там, где в моде тотализатор на подлость. Вы словно мелкий чиновник рассчитываете на двойную мораль в мире, где само понятие морали – историзм. Вы устарели. Вас бьют не за то, что вы хороший или плохой, а потому, что ваши бивни – археологическая находка! Вы отказываетесь играть по чужим правилам, но не замечаете, что правил уже нет! Вы подспудно гордитесь тем, что никто не знает какой вы, но не понимаете, что большинству наплевать не только на то, какой вы, но и существуете ли вы вообще! Вы потеряете все, что у вас есть не потому, что кто-то умнее, сильнее или подлее вас, а потому что вы не способны адаптироваться к реальности. Вы даже понять не можете, что в мире, где реализуется “право на ребенка” человек перестает быть человеку – человеком. Вы считаете себя полубогом, продающим право на жизнь, право на потомство и вечную молодость, но всю жизнь защищали установку, что человеческая свобода – это понятие того же порядка, что и коммерческая собственность. Вы уходите от законов, установленных людьми, подтверждая их право эти законы создавать и вручая своим протестом право наказывать себя. И я просто поражена профессионализмом этих тварей! Заковать в систему Солнце может только вселенная, но даже тогда оно следует своей орбите. Вас же... вы оказались слишком умны, чтобы разглядеть в происходящем отсутствие разума. Анна сделала очередную паузу, выпуская Михаила из мертвой хватки своей речи, он опустился на диван и хотел закурить, но не нашел рядом сигарет. Подняв со столика свои иночи, девушка присела рядом. – Я сейчас просто обкакаюсь от собственной смелости... Михаил громко засмеялся, но довольно быстро успокоился, и устало провел ладонью по лицу, снимая напряжение. – Нет, я серьезно, – Анна поднялась, – не смейтесь, я сейчас вернусь. Когда она возвращалась, Михаил так и сидел, расслабленно откинувшись на спинку дивана. – Опасения за мою жизнь – это единственное, что тебя мучает? – Что, это единственный вывод, который вы сумели сделать из всего, что я сказала? – Ответь мне... – Нет, далеко не единственное. – Ты нужна мне, Ань. И я по-прежнему сделаю все, что захочешь, но вряд ли смогу изменить прошлое или кардинально переделать себя. Просто озвучь свои условия, чтобы быть рядом. – Это потрясающе... можно я для потомков записывать за вами буду? Михаил искренне засмеялся: – Если они у нас будут общие – записывай. – Я русским языком – аутентичным – сказала, что не хочу быть с вами ни в какой роли, ни в каком виде. Андроид “Живой проект”, уменьшительно-ласкательное прозвище которого Михаил Королев – не предел моих мечтаний. С ресурсами

LSS

LPI

и самой

LPI

вы способны подорвать эту планету к чертовой матери, но умрете от ископаемой пули из-за своего упрямства. Кто бы ни начал первым, вы или система – проиграют все. Но система никогда не сделает шага назад, а вы можете. – Шаг назад? Это куда же? – Это туда, где физическая составляющая

LPI

не будет иметь значения. Откуда видно, что должность – это долг хозяевам, а собственность – цепь, на которую вы посажены. А если не видно, то еще дальше назад, пока весь ваш мир не сожмется в крохотную точку и вы, наконец, не поймете, что он собой представляет, и не увидите, как ничтожны те, кто им управляет... и кто они на самом деле. И определить по оставшимся у вас понятиям добра и зла наличие права нашим миром управлять. А точнее, оккупировать кормушку, создавая иллюзию управления. Михаил старательно скрывал изумление и насмешку. – Если же вы хотите стать чем-то вроде мистера Гото – человека, робота и корпорации в одном флаконе, с маниакальной жаждой подвести Землю под власть единого бессмертного электронного разума – нам не по пути. Да, начинка из мяса, но пирожок все тот же. – Даже Марк не смог бы охарактеризовать Гото лучше. Анна поднялась и направилась в холл. – Ни одно разумное существо с обязательствами, выходящими за рамки обслуживания собственного чипа, добровольно не свяжет себя с человеком, над которым на соплях болтается дамоклов меч. Михаил стремительно вышел за ней в холл. В момент, когда под полным одновременно и смеха и отчаяния взглядом Михаила Анна одевала полушубок, Ронни остервенело залаяла на дверь. – Ну, не переживай, кроха, – наклонилась Анна к пекинесу, но Ронни заливалась с новой силой, не обращая внимания на ласку. Почувствовав, как на запястье болезненно сжались пальцы Михаила, девушка подняла удивленный взгляд. – Наверх, – приказал Михаил, уже утягивая ее за собой. – В чем дело? – Вика, заблокируй все двери на улицу. Картинку с внешних камер мне. Сигнал тревоги Григорию и оперативной группе. Когда они оказались в кабинете, Михаил замер. – Что там? – не унималась Анна. Он и сам не знал, почему выбрал кабинет. Вероятно, помещение без окон оказалось бы более безопасным, но носиться по дому он уже не собирался. – Выведи на стену! – попросила Анна. – Мы, наконец, перешли на “ты”? – Ну, после всего того, что я наговорила... – Вика, картинку на стену. Камеры в доме охраны и внешний периметр тоже. – Я ничего не вижу... – Тихо. – Она просто... – Тихо, Аня! Взгляд Михаила перебегал с одной картинки на другую, но зацепиться было не за что. Его охрана выбежала из домика с оружием наготове и рассыпалась по периметру. Подергав ручку заблокированной входной двери, дежурный удовлетворенно кивнул и встал к ней спиной. – Разрыв внешнего периметра. Камера шесть-один, шесть-два, шесть-четыре, – сказала Вика. – Увеличь размер окон этих камер. Передавай информацию охране. Ты Григорию сказала? – Сказала, Михаил. Когда окошки с нужными трансляциями увеличились, Михаил и Анна увидели перепрыгивающих через забор людей и тоненький ручеек электронных членистоногих. – Твою мать... Вика, скажи им, что там еще электронный клоповник течет. – Миша, спустись в бассейн, – послышался голос Григория из динамика. – Гриш, комплект противоядия... – Спускайся и блокируй все дырки. – Понял. Анне не потребовалось особого приглашения. Быстро спустившись к бассейну и захватив по пути беснующуюся Ронни, Михаил приказал Вике заблокировать вентиляцию и канализацию, двери и все неучтенные в приказе сообщения дома с улицей, а бассейна – с домом. – Ненавижу этот дом, – пробормотала Анна, нервно потирая плечи. – Ты уже избавилась от него, – напомнил Михаил. – Ты должен был возненавидеть меня за это. – И не надейся. Вика, следи за электронной живностью и все выводи на стену. – Ты надел на меня датчик... – опомнилась Анна, взглянув на вытянутый носок сапога. – Значит система лампочек и баллончиков еще в действии? – Система лампочек и баллончиков? – со смехом переспросил Михаил. – Олег, за вашим домиком упором между стеной дома и забором завис один из гостей. Наблюдая, как сразу все Олеги направились обезвреживать живой “упор”, Михаил вздохнул. – Судя по тому, что охрана до сих пор на ногах, маркер микро-пинтов – ты, – заметил Григорий. – Железная логика, Гриша! – воскликнул Михаил, – где оперативная группа? – Получает разрешение на вылет. – Ты издеваешься? – “Русь” не удовлетворяет запросы на разблокировку транспорта. – Гриша, – глухо прорычал глава