Бриар снова засмеялся, хотя и чуть по-другому, на этот раз напоминая довольного кота, наевшегося сметаны даже больше, чем обычно. Этот смех бархатом прошелся по моей коже, и, более не выдержав, я притянулась к нему, давая себе еще десять минуток до подъема.
Десять минуток вылились в полчаса, поскольку у меня совершенно не было силы воли, когда дело касалось Драгона, его рук, губ, взглядов… Сглотнув, застегнула простую клетчатую рубашку и обернулась к Бриару, только что застелившему кровать и трепавшему Хану по ушам. Серая непоседа подставлялась, довольно задирая хвост и прогибая спинку. Как есть предательница.
– Готова? – Драг серьезно посмотрел на меня, и тон его разительно отличался от звучавшего всего три минуты назад.
Наверное, я сама не поняла, насколько оказалась права, разделив сегодня ночью мир «в границах кровати» и за ее пределами. Кивнув, я взяла Бриара за руку и, привстав на цыпочки, поцеловала, заряжаясь спокойствием и царящей в комнате атмосферой понимания и поддержки.
В коридоре, как и ожидалось, стояли Норд и Лаэрт. Оба Хранителя до того внимательно и пронзительно посмотрели на меня, что я едва не споткнулась. То, что они знают, что произошло между мной и Драгоном, или хотя бы догадываются, – очевидно.
Нет, парни никак этого не выдали: не смерили Бриара тяжелым взглядом, не смотрели с укором… Просто я это знала. Связью ли подопечного с Хранителем, просто опытом и долгим пребыванием с ними бок о бок – не важно.
– Что мы можем сделать? – обратился ко мне Норд с тем же вопросом, что и в гостиной дома Рика.
Он не спросил, в порядке ли я или как себя чувствую. Ответы на эти вопросы Старшему Скорпиону были понятны и без вербального подтверждения. Совершенно ясно, что я все еще НЕ в порядке и чувствую себя далеко от радужности и золотых облаков. Конечно, не будь рядом Драга, все было бы куда хуже, и сейчас здесь не стояло никого, кто этого бы не осознавал.
– Ничего, Норд, – качнула я головой. – Пока ничего. Где Ян и Анис?
– Обходят дом по периметру.
– А что с заклятием забвения?
– Все выполнено, – отозвался Норд. – Больше никто из горожан ничего о тебе не помнит.
Мы двинулись к лестнице, спускаясь на первый этаж. Где-то на середине нашего короткого пути до кухни послышался звон, вскрик и несколько женских возмущенных голосов. Похоже на Джил, Дарин и Амелию.
Заглянув на кухню, я увидела Саммерс, замахивающуюся на Марка вафельным полотенцем, Дарин, поспешно вытирающую стол от нечто липкого и сладкого, и Амелию, помешивающую что-то в кастрюле на плите.
– Марк! Ты невыносимый растяпа! – Джиллиан заехала ему полотенцем по спине. – Просила же, не лезь!
– Я помочь хотел! – увернулся Стоун от следующего замаха.
– Ты сроду не варил никаких отваров! Да ты даже в школе на «магическом садоводстве» был не в состоянии правильно корешки обрезать, а тут…
– Я подумал, что энтузиазм и искреннее желание окупают все остальное с лихвой!
– Увы, эта схема работает не везде, друг мой, – фыркнул Кир, все это время спокойно сидевший в углу и попивающий чай.
Джиллиан, услышав реплику Волдо, сузила глаза на Марка, просекая сказанную им двусмысленность. Кажется, пора выручать моего лучшего друга, пока мой второй лучший друг не надел ему на голову кастрюлю с тем булькающим варевом.
– Что здесь происходит? – спросила я, привлекая к себе внимание.
– О, Ри, ты уже проснулась, – улыбнулась мне Джил, мигом забывая то, что собиралась высказать Марку. Уверена, это должна была быть какая-нибудь крутая нотация на тему безалаберности и лени. Стоун показал мне из-за ее спины два больших пальца, прежде молитвенно сложив руки и закатив глаза к потолку.
– Мы варим тебе чай, – посмотрела на меня Амелия, и в глазах девушки Яна сверкнуло сочувствие. Я поразилась, как, пройдя через Пещеру Раздумий вместе с Джил, Роуленс еще была способна сочувствовать и кого-то жалеть.
Чайка, что тут еще сказать. Мама тоже была белокрылой, более того, капитаном белокрылых, а всех членов этого отряда роднят небывалый пацифизм и альтруизм. Настолько же, насколько для всех Ястребов едины храбрость и самопожертвование.
– Бурда страшнейшая, – повел носом Марк, и я благодарно кивнула ему. Мне нравилось, что, в отличие от остальных, он не пытался квохтать надо мною на манер курицы-наседки, а, наоборот, вел себя как обычно. Возможно, в чем-то Стоун улавливает меня первым и несколько четче кого-либо другого.
– Марк! – краем рта прошипела Джил, снова оборачиваясь к нему. Друг натянул на лицо самое невинное выражение, какое только мог. Выглядело сие комично, и вообще вся перебранка на кухне настолько контрастировала с нашим уютным единением с Драгоном и, тем более, с ужасом мертвого Рика, что я невольно задумалась над всеми этими событиями. Столь разные ощущения подсказывали и мягко подталкивали к тому, что в жизни есть масса приятного, интересного и светлого, чтобы отгораживаться от нее за стеной вины и постоянного самокопания. И потом, я там уже была.
– Да ладно тебе, Джил. – Я наконец прошла к столу. – Что ты, не знаешь его, что ли?
Подруга вновь посмотрела на меня, на этот раз более внимательно. Голубые глаза чуть просветлели, когда она поняла, что я не захлебываюсь в пучине отчаяния и безысходности, как это было после смерти мамы и Льюиса. В конце концов, именно Марк и Джил со Скорпионами тогда ни на шаг не отходили от меня.
Про себя же я подумала, что всегда страшен самый первый удар. В смысле так, как уход мамы, меня уже ничто и никогда не пошатнет. Быстро скосив глаза в сторону Драгона, присаживающегося рядом со мной, я пугливо ойкнула про себя, разом засомневавшись в предыдущем высказывании. Нет, Драг сильный, выносливый, и у него регенерация в энной степени. Такой мощности, что ни одна ведьма и рядом не стояла. Я не потеряю его.
Приняв чай из рук Амелии с легким кивком и полуулыбкой, и правда очень ценя заботу Чайки на фоне лишь недавно ею пережитого, я углубилась в собственные размышления, отчего потеря Рика, вдарив больно и сжигая изнутри, все же оставляла возможность вздохнуть и мыслить связно.
В результате на ум пришло несколько причин. Во-первых, совсем недавно я пережила потерю намного глобальнее. Я лишилась мамы, самого родного, самого крепко связанного с собою человека, и с той болью вообще ничто не сравнится. Эта трагедия, подозреваю, дала мне что-то вроде иммунитета или защитного механизма. Что-то, чтобы больше я в такой эмоциональный хаос и безумие не погружалась. Во-вторых, Драгон. Бесспорно, он был тем прочным мостиком, на котором я стояла, и все произошедшее между нами дарило мне какую-то сумасшедшую надежду на хороший исход, когда мой единственный оставшийся родственник мертв. А в-третьих, ситуация с Риком отличалась тем, что я сразу знала, что это убийство и за него есть кому понести наказание. Осталось только найти его. Может, тогда я хоть немного искуплю перед дядей свою вину.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});