знал причину аварии со светом. Но заключенных немало порадовала суматоха среди эсэсовской охраны. Вышки осветили, запустив аварийную электростанцию, но проволока была обесточена и уже не была непреодолимой преградой. Немедленно к зоне вызвали резерв охраны, разбудили тех, кто отдыхал после дежурства. Вдоль забора стали бегать проводники со своими собаками-ищейками, небо осветилось ракетами. Охрана растерялась: заключенных, не пересчитав, погнали с аппельплаца в блоки.
На устранение аварии у дахауской администрации ушло дней десять. Исполнение военного заказа отодвинулось на более долгий срок. На этот раз никто из заключенных не пострадал: приехавшая в лагерь техническая комиссия установила лишь, что авария вызвана коротким замыканием[721].
Но далеко не всегда обходилось без жертв.
Мужественно принял смерть белорус Петр Ткачук. Работая в мастерских по ремонту электроприборов, он собирал узлы с большим нарушением схемы и был пойман при испытании прибора. Отважного антифашиста повесили на воротах мастерских в присутствии рабочей команды [722].
Подвиг в Дахау совершил белорус летчик Василий Павлов. В концлагере летчики составляли деятельное звено Сопротивления. По свидетельству очевидцев, сведений от попавших в плен советских летчиков гитлеровцы почти не получали, каким бы пыткам их ни подвергали. Зато всегда и всюду крылатые воины создавали подпольные боевые группы, задумывали и совершали побеги, устраивали диверсии и порчу оборудования на производстве, при малейшей возможности калечили и убивали своих мучителей и палачей. Они были в плену без оружия, но воевать не прекращали. Их выводили на работу в городские предприятия, там налаживались связи с мастерами-немцами. По-видимому, удалось договориться с кем-то из охраны и в 1944 г. летчики организовали массовый побег из Моосбурга. Побег был неудачным: беглецов схватили и сурово расправились с ними на месте. Избиения продолжались сутками. Несколько человек умерли от увечий, но слабых не оказалось. Позднее беглецов направили для завершения следствия в дахауское гестапо. Летчики понимали, что в Дахау им уготовлен настоящий ад с неизбежным финалом всех мучений – расстрелом. Но волю советских офицеров фашистам сломить не удалось. Летчики еще больше ожесточились и решили отдать свою жизнь за дорогую цену.
В наручниках, соединенных попарно, их поместили в пассажирский вагон, который прицепили к товарному составу. Охранников было восемь человек во главе с офицером.
Летчики не имели возможности и времени заранее обдумать какой-нибудь план действий. Друзья, однако, научились понимать друг друга и без слов. Безоружные, в наручниках, храбрецы по сигналу капитана П. А. Фомина, бывшего командира эскадрильи, который и здесь был их вожаком, внезапно атаковали конвоиров. Это была отчаянная атака! Никого они не щадили – ни себя, ни противника. Смельчаки навалились на конвоиров, обрушили на их головы удары спаренных кулаков, топтали их ногами. Короткий жестокий бой закончился победой летчиков. Одного из охранников оставили в живых, заставили его разомкнуть наручники. Во время схватки летчики выбросили двух эсэсовцев из поезда, выдавив их телами стекла в окнах вагона. Выстрелы, раздававшиеся в вагоне, были, конечно, услышаны. Их везли по густонаселенной Баварии. Необходимо было покинуть поезд немедленно.
Надежды на успех не было, но прекращать борьбу не хотели даже раненые. Все, кто мог, стали выпрыгивать из поезда на ходу. Затем они собрались все вместе и, подхватив раненых и травмированных, направились к ближайшему леску. Их выследили, снова связали, бросили в машины, привезли в Дахау и поместили под особую охрану в 27-й следственный блок. Но и здесь патриоты не сдались. В первую же ночь они задушили провокатора, подсаженного к ним в барак, избили и выбросили из блока штубового. За это их продержали сутки на морозе без пищи.
Подпольный центр лагеря настойчиво искал пути спасения отважных летчиков. Делались попытки перевести в ревир хотя бы несколько раненых, освободить хотя бы немногих. Но участь летчиков была решена. 23 февраля 1944 г. их повели на расстрел на «лобное место» возле крематория. Летчиков не подвергали новым допросам и пыткам, это было своего рода признание небывалой храбрости. Избитые, раненые, полуживые летчики приняли смерть, как подобает настоящим воинам. К «стене смерти», расположенной за пределами лагеря, у самого крематория, они шли с гордо поднятыми головами, держа равнение, поддерживая обессилевших. Поравнявшись с русскими бараками, запели «Интернационал».
Полицаи и эсэсовцы начали бить их дубинками и плетьми, подгоняли пинками, торопясь вывести за ворота. Летчиков привели, наконец, к «стене смерти», хотели поставить к ней лицом. Но смерть герои не захотели принять пассивно. Те, у кого еще были силы, набросились на ближайшего эсэсовца и в одно мгновение толкнули палача в открытую печь крематория.
Среди павших героев был и белорус Василий Павлов[723].
Вывезенный гитлеровцами уроженец д. Дубровка Ельского р-на Федор Андреевич Невмержицкий оказался в Дахау. Через некоторое время он узнал о существовании в лагере антифашистского подполья. Ф. А. Невмержицкий приложил все усилия, чтобы связаться с организацией патриотов. Долгое время ему это не удавалось, но, наконец, поиски увенчались успехом: он стал бойцом подполья. Ему было дано задание «убрать» старшего по бараку, на совести которого были десятки человеческих жизней. Ночью Ф. А. Невмержицкий и его товарищ по подполью связали предателя, затолкали ему в рот кляп. Под диктовку Ф. А. Невмержицкого на листке бумаги предатель написал: «Я кончаю жизнь самоубийством, потому что не выдержала совесть». Изменника повесили на брючном ремне. Немцы поверили «посмертной записке».
Переведенный в концлагерь Заксенхаузен, Ф. А. Невмержицкий и там нашел патриотов, боролся в строю лагерных антифашистов. Освобожденный Красной Армией, он сражался с врагом в ее рядах, впоследствии вернулся в родную деревню [724].
В конце войны гитлеровцы и в Дахау старались замести следы своих преступлений. В воскресеье 29 апреля стало известно, что они готовятся сжечь лагерь вместе с узниками. Но гитлеровцам не удалось совершить это преступление. Жуткий план фашистов был сорван решительными и активными действиями узников, а также наступлением союзных войск.
Одним из первых крупных концлагерей, возникших на территории Польши, был Штутгоф. Он был построен в лесу, расположенном примерно в 40 км восточнее Гданьска, на Балтийском побережье. С точки зрения эсэсовцев, заболоченный участок, окруженный со всех сторон реками и озерами, вдали от людских глаз, был весьма подходящим местом для лагеря.
В Штутгофе содержались заключенные разных национальностей. Сначала этот лагерь был предназначен для поляков, в основном жителей Гданьска и Поморья. Но к 1945 г. в лагере, кроме поляков, находились граждане Советского Союза, евреи из разных стран, французы, голландцы, бельгийцы, чехи, датчане, норвежцы, представители других национальностей. Общее число узников, прошедших через Штутгоф, и число погибших здесь установить весьма трудно. В конце января 1945 г. последний регистрационный номер