обтекает, животик ходит ходуном.
Меня уже не ласкают, расступились, давая дорогу. Всем своим видом показывают. Ну иди же!
Два шага, и я у мокрой всё ещё сомкнутой киски со взведённым агрегатом, из которого сочиться, похоже, не хуже. Девки, что ласкали Зоррин красные сами, как помидоры.
Когда головкой упираюсь меж губ, «рабыня» ахает. Несмотря на смазку проходит туго. Влагалище впускает нехотя.
Зоррин вскрикивает!
— Тише, девочка, — раздаётся от Лихетты! Которая начинает её по волосам поглаживать.
Другие подключаются, гладят, утешая.
— Тшшш, сестрёнка…– раздаётся со всех сторон, и звучит несколько цинично.
Понимаю, что ей, похоже, больно, но остановиться не могу!! Ввожу, растягивая до предела плоть. Кричит!! И тут же поцелуем Лихетта ей рот закрывает. Засасывает настойчиво, со знанием дела.
Крошка сразу успокаивается, расслабляется, анус снова выпучивается. И члену моему внутри становится легче, будто сжатые тиски, наконец, разжимаются. И я ввожу глубже, натягивая некогда ретивую сучку. Но заходит лишь на две трети члена, дальше «тупик», возвращаюсь назад. Медленно работаю тазом, толкаю понемногу, разрабатывая щёлку.
Очень скоро Зоррин высвобождается из объятий Лихетты, и начинает стонать, громко и протяжно, весьма возбуждающе.
Толкаю сильнее, разгоняюсь, воет сучка… И тут вдруг как подкатило резко!! Контролировать не могу.
— Млять!! — Вскрикнул, и только назад задницей подался, ощутил резкую и настойчивую лапу между ног! Ёп твою дивизию, Мунира! Суккубка просунула ладонь сзади и надавила под яйцами с силой. Спазм пошёл, а поток спермы мне снова мастерица перекрыла!
С ожидаемого взрыва рефлекторно ещё вперёд подался. Кричим вместе с Зоррин в такт, все мои сокращения ей передаются. И мне, млять, ещё страшно оттого, что семяизвержение контролирую сейчас не я! А Мунира, которой стоит только отпустить… вынимаю всё же. Отпускают сзади.
Успеваю лишь мельком увидеть кровь на члене, мне тут же его полотенцем вытирают.
Распечатанную Зоррин в свои объятия подгребает Лихетта. Спиной к своей груди, охватывает за животик и сисеньки. Теперь обе на меня смотря. Опытная довольно и одновременно мило. Черноглазая молодуха с потекшими тенями, чуть всхлипывая, с обидой.
Вот тебе и самая дерзкая. А сколько гонора было.
Подаюсь всё же, не чужая же, в щёку хоту поцеловать. А тут самая мелкая и самая кровожадная Туллия путь преграждает! В глазах решительность звериная, я аж испугался.
Будто мстить за сестру решила! Похер, что сама привела, ей лишь бы повод, головорезке этой!
Лифчик свой снимает, обнажая высокий и эстетичный второй размерчик, трусы сдирает с себя и на меня стоящего запрыгивает! Лёгкая, казалось бы, как пушинка, а ногами атлетичными на талии сжала мощно. Пришлось за попу подхватить, только тогда расслабила. Висит на мне в глаза своими чёрными щёлками смотрит. Дикая, яростная, сожрать будто хочет!
Но целует робко, посматривая после каждого контакта. А тем временем мой член чьи — то юркие нежные пальцы вводят в распахнутое лоно висящей на мне Туллии. Причём со знанием дела, член заводят, вверх — вниз по половым губам скользя. Проскальзывает хорошо, обволакивает горячая плоть, аж тихо стону от блаженства.
Ахает и девица с затуманивающимся взглядом. Но тут же возвращает концентрацию, превращаясь в мелкую хищницу, сама начинает на мне скакать, работая бёдрами! Ух и бестия!! Завизжала ещё пронзительно, не сдерживаясь.
Мляяя, похоже, это очередная сука с бешенством матки.
Долго стоять не могу, разворачиваюсь и на кровать сажусь, член из неё не вынимая. Ложусь вообще на спину. Туллия сама приподнимается, давая подальше залезть, снова садится уже сверху, причём полностью насаживаясь (как только в неё влезло?), и начинает прыгать с визгом!! Сиськи подрагивают, настолько тугие на вид, что будто из дерева. Волосы тёмные летят в разные стороны и подбрасываются, хвост по воздуху хлещет.
Чувствую вскоре, вновь подкатывает на головку, которая уже побаливать начинает!
Оргазм близок, а мне плевать, я просто кончить хочу.
Туллия с члена слетает в самый критический момент, как миленькая. А нет, её просто с него снимает Лихетта, оказавшаяся каким — то чудом сзади. Причём снимает, держа, под подмышки, как ребёнка. Сбоку подскакивает ко мне Мунира! За член хватается беспринципно, а он один сплошной оргазмический нерв. А то и детонатор!
— Да хватит уже, дай кончить! — Выругался.
Хихикают девки вокруг. Злорадные мучительницы!
А она пару раз дёрнула, и головку мою к херах в атомном взрыве разорвало так, что я закричал в голос!! Никогда ещё так не орал с горловым пением, млять!! Благо успел ладошкой прикрыться от выстрела, а то бы в рот залетело.
Сознание в космос унеслось, вообще забыл, где я и кто!!
Подогрели так, что сперма ручьём, фонтаном и брызгами по всему телу. Благо Мунира ствол направила пониже. Спасибо умница, что на волосы мне не прилетело.
Не успел отдышаться, суккубки со всем сторон набросились, как голодные твари, и стали сперму с тела слизывать! И только Лауретта с вечно перепуганным видом и сисями третьего размера полезла целовать взасос, очень сладенько и нежно лаская язычком. Тем временем и член приподняли отстрелявшийся и вялый, втянули в горячий нежный рот. Я даже не понял, кто из малышек. А нет, похоже, Дениз. Грудь под мошонкой чувствую.
Слизав всё, отлипли. Разлеглись и расселись. Хихикают, затаились. Надо отдать должное, как и при боевых операциях отработали слаженно. Теперь вообще не трогают.
Один только минус… Простите, девки, целоваться теперь с вами не буду. Даже не просите. Только если с Лауреттой, в которую намереваюсь обязательно войти.
Дали минут пять отдохнуть в неловком молчании. А затем вышла новая тройка «игроков» в развратном бельишке с чулочками!
— Хозяин, мы поймали ещё одну девственницу, — раздаётся от раскосой Дильбар, которая на пару с Вусалой привели под руки малышку Зейнеп в белом белье!
Ещё одна девственница в отряде нарисовалась⁈ Ой, непорядок.
Всегда скромная, молчаливая и исполнительная. Сейчас выглядит, чуть ли не как ребёнок с таким наивно — удручённым видом. Голубоглазая милая, чуть крупнее Туллии, без выдающихся форм, зато очень приятной и притягательной внешности, когда не в бою конечно.
— Ну — ка показывайте, что у неё интересного! — Воскликнул, подрываясь бодренько.
Зейнеп закусила губу, красная, как варёный рак стоит. Смущается? Вы серьёзно⁇
От этого ещё больше хочется надругаться над ней! А девушки, которые её привели, мне сисечку второй «пленницы» оголяют заценить. А там на полторашечке нежной крооохотный розовый сосочек. Ууууу!! Милота — то какая. У меня аж слюни потекли, нет не изо рта.
— Простите, дамы, а ей точно уже можно? — Спохватываюсь.
Кивнули с хищными улыбками и дикими взглядами.
Ну, понеслась…
Вторая невинная крошка тоже хныкала, когда приходовал, причём всё по — настоящему. Аж заволновался. Но вскоре узнал, что это естественный процесс для дев — воительниц Кусубата. Ритуал у них целый по лишению девственности. Наряду с тем, что соблазнение и секс у суккубок в крови, и могут они вертеть хвостами, будучи девочками, лишение девственности проходит болезненно у каждой без исключения. И чем больше опытных сестёр помогает в этом, тем легче.
Но речь идёт лишь о воительницах, которые могут принимать боевую форму. Потому что в процессе, так сказать, растления реакция тела — это сопротивление, которое доставляет только большую боль. Вот почему Лихетта старалась расслабить и одну, и вторую малышку, как и другие подруги. Никогда прежде не испытывал подобных ощущений. Наверное, не забуду такое никогда.
Имиретта ведь тоже лишилась девственности. Но ей никто не помогал, не расслаблял и не поддерживал. И каково же было ей отважиться на такое? Ровно, как и осмелиться казнить меня через свою тугую кровожадную дырочку…
Оттрахали меня бестии так, что продрых до обеда. Вставил всем, никого не обидел. И ни в кого не кончил! Попочки не считаются.
Вышел на набережную прогуляться, чтобы восстановить своё личное пространство и переварить случившееся. И ничего не предвещало!
Прогулочная часть облагорожена гранитом и хвастает ухоженными клумбами только расцветающих цветов.
В мире Вита весна. На солнце по ощущениям градусов пятнадцать, свежо, дует лёгкий ветерок. И вроде выдоили меня, а в душе невероятное наполнение и теплота.
И мне сейчас совершенно не хочется смотреть на милующуюся пару молодых людей на лавке, мимо которых иду. Какой — то юных лорд, какая — то юная леди, судя по одежде и стати. Даже слушать его чувственных речей не хочется. Эти его вздёрнутые брови и проникновенный