желтоватые бумажки. — Прямо на этот пирс, что под нами, время отправления — утро, точное написано в билетах. Каюты оплачены на трёх господ и трёх слуг, на твоё имя бронь. Из Канопуса корабль отправится в Градир. Так вы сократите путь на три дня и исключите любые непредвиденные обстоятельства на оставшемся отрезке пути по суше. Надеюсь, с этим ты разберёшься? Если нет, найму тебе помощника.
— Разберусь.
— Ах, да, с таможней в Градире всё решено, назовёшь моё имя, и досмотра не будет.
— Очень любезно с твоей стороны, — комментирую ворчливо. — Но…
— Да, я знаю, девочек своих ты не бросишь, — выдаёт не без сарказма. — Но дальше им дороги нет. В Градир их не пустят из — за устоев, а в пригороде они нарвутся на неприятности. Ты будешь беспокоиться и отвлекаться от важных дел. Проще оставить их здесь до возвращения. Солдат и оставшихся слуг можно отправить по дороге, ничего с ними не станется. Земли Энисуэллы спокойны как никогда.
Забираю бумажки.
— В целом всё, что я хотела сказать, — подытоживает Ревекка и поднимается.
— Мы ещё увидимся? — Спрашиваю безразличным тоном и делая вид, что мне дофени.
— Надеюсь, что нет, так будет лучше для тебя, — выпалила.
Поднялся следом.
— Давай хоть обнимемся на прощанье, — брякнул и подался первым.
— Крис, это лишнее, — возмутилась. Но уже поздно.
Заключил в объятия, прижал крепко за крепкую талию, спустил руки на верхнюю часть тугих ягодиц, ммм… волосы понюхал. Ох уж этот запах духов. Ревекка, молча, стерпела, в ответ по спине похлопала, мол, завязывай и вали.
Да и хрен с тобой, кошка драная. Ты, походу, на свидание спешишь.
Отпрял, отступила. Кивнула, уже на меня не глядя. Хмурая — такой ещё не видел.
— Удачи тебе, — бросила, как кость собаке, и спешно двинула с этажа.
— И тебе всего хорошего, — выкрикнул вслед, замешкавшись внезапно.
Посидел, чай допил, убедился, что свалила. Эх. Всё — таки есть в ней что — то притягательное женское. Даже если отбросить её магическую составляющую.
Надеется она, что нет! Вот же пизда кучерявая.
Чуть отвлёкся, помедитировав на реку. Поглазел на деревянные корабли, здесь и парусники палуб на шесть, и удлинённые низенькие галеры с вёслами штук по двадцать с каждой стороны, как во времена Спарты. В ночи судоходное движение упало, но всё же ходят. Лодок мелких много.
Вспоминаю первую реакцию суккубок на корабли, забавное зрелище. Дракон, наверное, так не обескуражил бы, как это допотопное дерево на воде.
Задумался, поклевав ещё несколько пирожных. Попробовал проанализировать ситуацию, но в голову всё равно лезет всякая подстава. С другой стороны, нужен был бы я, сцапала уже давно. Сколько ситуаций с хорошими возможностями миновало.
А Шатур? Да и чёрт с ним, пусть сами разбираются.
Официантку дождался, а она заявила, что всё оплачено. Дал ей пару монет чаевых и свалил в портале обратно к воительницам на огонёк.
Явился на веранду к столу, сидят уже невесёлые. Взгляды вопросительные в меня впились.
Внизу купальня большая, они там намывались моими гелями да шампунями, за все дни похода за раз. Сидят теперь все в халатах чистых под шёлк, волосы распущены или сплетены в длинные свободно висящие косы. Благоухают и нежатся, телами от перевязей отдыхают, масел себе каких — то насобирали. Шмотья всякого накупили.
Что с них взять, женщины они и в Африке, и в Кусубате женщины!
— Вам придётся остаться здесь рака на два — три пока решаю дела в Градире, — говорю и вздыхаю тяжело. Вижу по лицам, что недовольны.
— Так и знала, — раздалось от Зоррин с обидой.
— Я уже от двух дней без дела на стены лезу, — простонала Рики.
— Может нам пару кругов по Андарии навернуть пока ты в отлучке? — Огрызнулась Лауретта.
— Кто нас развлекать теперь будет? — Взвыла Мунира.
— А обещанные тренировки? — Подала голос и Дильбар.
— Борьбу в масле нам кто теперь организует! — Раздалось от Дениз.
Эта сисястая загорелась, стоило только заикнуться об этом!
— Так, молчать всем, — обрубила полемику Лихетта. — Крис?
Стою перед ними, обтекаю.
Усаживаюсь всё же за стол, меня сопровождают взглядами ослепительными. Они ведь даже поднакрасились сегодня, вогнав меня в краску ещё до ужина.
Объявляю уже, как босс:
— Я не разделяю мнения властей, но в Градире, похоже, очень боятся суккубов. Наверное, с ними соглашусь. Похоже, там опасаются, что мужчины Градира увидев вас, выгонят своих женщин на рудники, чтоб от них была хоть какая — то польза.
— Крис как всегда галантен, — гнусавит Зоррин.
Она, конечно, сегодня просто шикарная.
— Ага, и хочет от нас избавиться, — фыркнула Дениз. — Зачем ему столько орущих детей?
— Точно, лучше поискать в Градире свеженьких девственниц, там их больше, чем звёзд на небе! — Выпалила Туллия.
От ощущения ревности этой маленькой ликвидаторши постовых как — то не по себе становится!
— Расходимся, сёстры! — Выдала Зоррин и подорвалась из — за стола первой.
А за ней и остальные стали подниматься.
— Эй, вы куда? — Ахнул. Стол ещё едой ломится! Да и хрен с ним, что не доели. Мы не допили! А как всё сегодня хорошо начиналось. Игривые взгляды, пошлые шутки лёгкие контакты…
Уходит демонстративно всё моё бабское воинство.
— Что, серьёзно⁇ — Возмущаюсь в след.
— Да, Крис, — бросает последняя из бунтарок.
Лихетта одна остаётся, но вид такой, что сейчас скажет заключительную фразу, окончательно добивая меня.
— Что на них нашло? — Развожу руками, понимая, что я всё же не совсем прав.
Надо было хотя бы поинтересоваться их мнением, обсудить. Дать им хотя бы иллюзию выбора. А не ставить перед фактом.
— Они любят тебя, и не хотят расставаться так скоро, — отвечает мудрая женщина с лёгкой улыбкой.
— А ты?
— Ну а как ты думаешь? — Спрашивает с теплом. — Пойдём, провожу тебя.
Искру в глазах зелёных дьявольских я всё же уловил и встрепенулся.
— Действительно, что здесь сидеть! — Воскликнул и подорвался, предвкушая дальнейшее развитие событий.
В коридоре Лихетта хватает за руку своей сильной лапкой и ведёт совершенно в другую сторону! К номеру в торце здания.
— Твоя комната? — Спрашиваю, когда уже дверь незакрытую отворяет.
— Ничья, — выпалила, меня затягивая вовнутрь. — Это самый большой, и на этаже треть таких же, мы не привыкли спать по отдельности, ютимся в трёх. Остальные свободные, зря только монеты потратил.
Внутри уже горит камин, освещая тускло пустующие новенькие хоромы.
Закрыв плотно дверь, в большой гостевую комнату заводит, как маленького. Смотрит необычно, глаз обворожительных не отрывает.
— Присядь Крис, хочу кое — что сказать, — говорит загадочно.
И в груди моей почему — то холодеет.
Но я слушаюсь её. Ибо если мне уготован нож в спину после всего, что мы вместе прошли. К чёрту жить в таком мире. Да, во мне говорит алкоголь… и я тварь, которая не хочет умирать. Но я и человек, который хочет верить в дружбу и преданность.
Лихетта отходит на пару шагов и скидывает халат! Мать моя женщина!! Да она в эротическом нижнем белье чёрного цвета. Трусики, чулки, бюстгальтер. Откуда у неё такое⁈
— Нравится, Крис? — Спрашивает эротично поглядывая.
— Смотрится невероятно сексуально, — признаюсь, ибо она действительно выглядит шикарно в таком образе. Грудь четвёртого размера подобрана и сжата в две дыньки, животик с кубиками пресса, мощные и в тоже время женские округлые бёдра. Трусики со средней посадкой на идеально выбритом лобке.
— Это градирское. Я знала, что уготовано нам расставанье. Прощаясь, ты должен запомнить этот момент, — выдаёт.
— Я запомню. И не только этот.
Улыбается с грустью в ответ. Но выдаёт с волнением вдруг:
— Признание воительницы хочу сказать я. Ты готов?
Не совсем понимаю, о чём она. Но просто киваю, рот раскрыв.
Показывая на свой живот, где недавно была страшная рана, Лихетта начинает:
— Вот здесь дыра была, её заполнил ты. И здесь пустое место наполнилось тобой, — продолжает с волнением, к груди прикасаясь. — Ты дал мне быть, где мыслить не могла, сумела я почувствовать, как жалок генерал. Для воина ведь честь, за жизнь так близко побывать на смерти гада, живущего столь долго. Задумал, сделал ты. В уверенность твою поверить не сумели. А так ведь просто знать, что ты был прав. Когда уже свершись. А так ведь просто быть, когда уже свершил. И отпустить себя, сестёр… поверить.
Завершила. Сижу, откинувшись, смотрю на неё, переваривая.
— Стих хреновый, Крис, но так я выразила чувства, — говорит старшая уже обыденным тоном. А глазки её зелёные блестят.
Поднимаюсь. Подхожу и обнимаю, обхватывая тугое мощное