Китаю» (М.,1959; позже не переиздавалась).
Из книги «30 000 ли по Китаю»
22 октября
В отличие от вчерашнего, весь сегодняшний день посвящен Китаю древнему.
Еще вчера двое наших новых знакомых, переводчики Сюй Лэйжань и Е Шуйфу, милая супружеская пара, благословившая не один десяток советских книг в путь по Китаю, обещала нам показать Великую китайскую стену.
Выехали пораньше. Супруги так здорово говорят по-русски, что всю дорогу мы всласть болтали, и, если бы кто-нибудь слушал нас, ему могло бы показаться, что по китайским дорогам несется машина, битком набитая москвичами.
Великая китайская стена! Ну кто же из нас о ней не слыхал!
У нас был повод блеснуть эрудицией, и мы наперебой рассказывали снисходительно улыбавшимся супругам, что стена эта была воздвигнута, вернее, начата постройкой, еще императором Цинь Ши-хуанди, за двести двадцать один год до нашей эры, что строило ее много поколений, что для того, чтобы прикрыть свою страну от нападения кочевых народов, воздвигли махину длиной около четырех тысяч километров. Для того чтобы окончательно убедить наших спутников в том, что они имеют дело с людьми необыкновенно образованными, к этим сведениям, выуженным в свое время из энциклопедии, мы прибавили еще то, что с воздуха стена эта имеет весьма импозантный вид, и, обобщив, заявили, что нас ожидает одно из самых грандиозных сооружений, когда-либо возводившихся человеком.
Супруги, убедившись в чрезвычайной нашей осведомленности, во всем согласились с нами. Но, когда мы, совершив довольно большую автомобильную поездку, увидели вдали само это величественное сооружение, апломб наш сразу испарился, мы полезли за карандашами и записными книжками и отныне уже только слушали. Древняя эта стена при ближайшем рассмотрении поражала не только грандиозностью своих масштабов, но и удивительно зрелым инженерным планом, архитектурным мастерством, замечательной продуманностью расположения, говорившими о стратегическом мышлении древних китайских полководцев, определявших путь этой стены через горы и долы.
У меня еще свежи в памяти так поражающие нас стены древнего Рима, старинные эллинские форты, хмурая мощь седого Тауэра в Лондоне. Там, в Европе, все это необыкновенно впечатляет. Но как это в общем-то незначительно выглядит по сравнению вот с этой десятиметровой громадиной, которой две тысячи двести лет назад китайцы опоясали свою страну от побережья Ляодунского залива почти до города Цзяйгуаня, в провинции Ганьсу! Каменный пояс этот тянется, как бы шагая с вершины на вершину. Через каждые сто метров стену венчают четырехугольные башни с гребешками бойниц. А у главных горных проходов, в угрожаемых местах, как, например, в долине, куда мы приехали, располагаются целые, даже в современном понятии не маленькие крепости. Два десятка веков пролетели над этой стеной, а она все стоит по-прежнему.
Молчаливые, пораженные искусством и гигантским трудом древних строителей, поднимаемся по ступенькам вверх.
Нет, черт возьми, как же тут все ловко расположено: и башни, и бойницы, и водостоки, сделанные так, чтобы осенне-весенние дожди не размывали камень, не подтачивали цемент, система лестниц, по которым обороняющиеся совершенно незаметно для врага могли перегруппироваться, в одну минуту сбежать со стены или вбежать на стену! Все сложено из огромных кирпичей. Да каких! А цемент, рецептура которого неведома современности, совершенно окаменел.
Смотря вниз с десятиметровой высоты, усиленной с внешней стороны естественным скатом, невольно думаешь о том, как велик, сплочен и огромен народ, который нашел в себе достаточно сил в те древние дни воздвигнуть это сооружение.
Одолев несколько крутых подъемов, мы садимся прямо на камень. Стена видна отсюда особенно хорошо. Где-то вдали точные, геометрические изломы ее как бы проваливаются. Тут, в одном-единственном месте обозримого пространства, стена обрушилась. Почему?
Супруги переглядываются. Наша спутница начинает рассказывать легенду о женщине Мын Цзяннюй, одну из красивейших легенд этой страны.
– «Люди тысячами сгонялись со всех концов страны на постройку этой стены. Они работали от зари до зари, их плохо кормили, и нередко человек падал под тяжестью камня или срывался с лесов и погибал. Среди других был пригнан сюда молодой крестьянин из далекой провинции.
Жена долго ждала его, а потом соскучилась и отправилась в путь, чтобы с ним повидаться. Она стала разыскивать мужа, но среди тысяч строителей его нигде не было. Так шла она от места, где начиналась стена, вдоль стройки, от группы к группе, шла и спрашивала всех: «Где же мой муж?» И ей отвечали «Его среди нас нет, иди дальше». И она опять шла…»
Удивительный это народ – китайцы. Все, чем они гордятся, даже самое реальное, самое конкретное, все даже при жизни действующих лиц быстро окутывается поэтической дымкой легенды. Вчера мы слышали на базаре, как шошуди рассказывали полулегендарные истории о Великом походе китайской Красной армии, о подвигах героев народно-освободительной войны, выраставших в их передаче в фигуры почти богатырские. А сейчас вот тут, на древней стене, интеллигентная женщина с некоторой, правда, усмешкой рассказывает двухтысячелетнюю легенду, связанную с постройкой этого удивительного сооружения.
– «Женщина все шла и шла и все спрашивала, и ей отвечали: «Нет, мы не видели твоего мужа, ступай дальше, он, наверное, там». Прошло много времени, а стройке все не было конца. Любовь вела женщину. Но вот однажды, именно здесь один из строительных начальников, которого бы сейчас назвали архитектором или производителем работ, пожалел женщину и сказал ей: «Муж твой давно умер, прекрати свои скитания, возвращайся домой». Он хотел ей доброго и не знал, что правда бывает страшнее лжи. «Где же его могила?» – спросила Мын Цзяннюй. «Здесь умирает столько людей, кто же знает, где чья могила?» – ответили ей. Женщина села на вершине стены и заплакала». И легенда говорит о том, что это вдовьи слезы размыли и разрушили Великую стену в том месте, на которое вы только что показывали…
Мы сидим, очарованные этой легендой, прекрасной легендой о силе любви и горя, разрушивших эту воистину великую стену.
– Ну, насчет места происшествия вы можете не записывать, – говорит наш спутник. – В любом месте, где стена обвалилась, вам скажут, что это произошло именно тут. Это очень распространенная легенда. Есть много песен о Мын Цзяннюй, есть опера о Мын Цзяннюй, о ней говорят шошуди на базарах, и бабушки рассказывают о ней детям, устроившись на теплом кане в холодные зимние вечера.
Давно уже остались позади массивные ворота с древними барельефами на козырьках. Не видно уже и самой стены. Машина катит по асфальтированной дороге меж позолоченных осенью лесов и перелесков, мимо убранных полей, а мысли все еще там, на этом древнем сооружении, и, что греха таить, они возвращаются не