Читать интересную книгу Арлекин - Лорел Гамильтон

Натэниел взял меня под руку и повел, балансируя коробкой в другой руке.

— Так ее зовут на сцене.

— Ники будет в клубе?

— Никогда, — ответила я и пошла быстрее.

Натэниел догнал меня. Когда его — то есть наши — фэны остались позади, у него на лице выразился ужас. Ужас перед грядущей ссорой.

5

Не настолько я разозлилась, чтобы не осматриваться на ходу в толпе, но все же пришлось злость в себе давить, чтобы видеть как следует. На самом деле неловкости было больше, чем злости, отчего грядущая ссора обещала быть еще сильнее: я терпеть не могу быть смущенной и стараюсь замаскировать смущение злостью. И тот факт, что я это знаю, никак не отменяет самого факта, что я это делаю. Просто я знаю, почему злюсь.

Я подождала, пока мы дошли до стоянки, и только там спросила:

— Ники? Что это еще за блядское имя?

— Первое, что вспомнилось, — ответил он.

Я отстранилась так резко, что он едва коробку не выронил:

— На сцену я больше никогда не выйду. Поэтому сценический псевдоним мне без надобности.

— Но ты же не хочешь, чтобы угадали твое настоящее имя?

Я нахмурилась:

— Часто бываю в новостях, рано или поздно они догадаются.

— Может быть, но если ты им дашь сценический псевдоним, они его запомнят, и будут считать тебя стриптизеркой, а не федеральным маршалом. Ты и без того дико смущаешься, что детектив Арнет нас тогда видела вместе на сцене.

— Ага. И все жду, что она расскажет всем полицейским, с которыми она и я вместе работаем.

— Но ведь не рассказала? — напомнил он.

Я кивнула.

— Она не может сказать, что видела тебя, не признавшись, что сама там была, и не говоря зачем, — сказал он.

— Копы вполне себе ходят по стриптизам, — возразила я.

— Но она не стриптиз пришла смотреть, она приходила ко мне.

Тут я остановилась. Повернулась. Уставилась:

— В смысле?

— Она пришла в клуб, когда тебя не было. Поскольку ты очень стараешься там не появляться, выбрать время ей было нетрудно. А не могли бы мы продолжить разговор в машине?

Верное замечание. Я открыла машину, мы сели.

— А где вторая машина?

— Мика меня подвез, и машина осталась у него, если понадобится. Я же знал, что ты меня отвезешь.

Тоже верно. Я включила мотор, чтобы запустить отопление — заметила наконец, что прохладно. До тех пор злость поддерживала во мне тепло, несмотря на распахнутое пальто.

— Так как это она приходила к тебе?

— Заплатила за приватный танец.

— Чего-чего сделала?

Детектив Джессика Арнет работает в Региональной Группе Расследования Противоестественных Событий, РГРПС. Это отдел местной полиции, с которым я работаю чаще всего. Я знаю, что она сильно западала на Натэниела, а я так тогда старалась не признаваться, что живу в одном доме со стриптизером, что слишком держала его в секрете. Пока не привела его как своего кавалера на одну свадьбу, где Арнет тоже была. Тайна вскрылась, Арнет на меня разозлилась, что я раньше ей не сказала. У нее было такое чувство, что я ей позволила выставлять себя дурой. Она не стала этого делать, но она впервые пришла в «Запретный плод» в тот единственный вечер, когда Натэниел вытащил меня на сцену. И сейчас она уверена, что я над Натэниелом извращенно издеваюсь. Ну, и правда — вытащите мужчину на сцену в цепях да огрейте его пару раз бичом, так все будут думать, что вы извращенка-садистка. Бич, конечно, был идеей Натэниела и Жан-Клода. Очевидно, входит в обычное шоу Натэниела. А что я потом сделала — так это было личное мое с ним. Я его пометила — укусила так, что кровь у него пошла прямо на сцене. Это был первый раз, когда я сознательно его вот так пометила — не потому что ardeur овладел мною, а потому что Натэниел это любит, а я ему обещала.

Арнет была уверена, что я — маркиза де Сад, а Натэниел — моя жертва. Пыталась я ей объяснить, что Натэниел бывает жертвой только тогда, когда сам хочет, но она не поверила. Я была убеждена, что она про меня расскажет другим копам, не жалея черной краски. Жить с двадцатилетним стриптизером, имеющим в детстве приводы за проституцию, и без того не сахар, но самой попасть на сцену, это… ну, нехорошо.

— И насколько же приватный танец она заказала?

— Ревнуешь? — осклабился он.

Я подумала и вынуждена была сказать:

— Кажется, да.

— Как это мило! — улыбнулся он.

— Ты отвечай про Арнет.

— Она хотела не танца. Она хотела разговора. — Он тоже секунду подумал и уточнил: — О’кей, хотела она танца, и очень, но ей слишком было неловко мне об этом говорить. Мы просто разговаривали.

— О чем?

— Она пыталась уговорить меня признаться, что ты надо мной сексуально извращаешься. Уговорить оставить тебя и спастись.

— Почему ты мне не сказал?

— Ты и так переживала, что Арнет расскажет Зебровски и другим копам о том, что видела. И ты была занята расследованием каких-то кровавых убийств. Я решил, что тебе не нужны лишние переживания, и справился сам.

— Она приходила еще?

Он покачал головой.

— В следующий раз скажи мне, ладно?

— Если хочешь.

— Хочу.

— Она не может про тебя рассказать — боится, как бы ты в ответ не рассказала, что она неровно дышит к твоему бойфренду-стриптизеру. Ей очень не хочется даже перед собой признать: в нашем представлении для нее самым худшим было, что оно ей понравилось.

— Вот уж не подозревала, что у Арнет такие наклонности.

— Она тоже не подозревала.

Я всмотрелась в его лицо. Увидела на нем намек.

— А ну-ка, скажи это вслух — то, что у тебя в глазах читается.

— Больше всего ненавидишь в других то, что не нравится тебе в себе.

— Хм.

— Что такое?

— Примерно то же самое я сегодня думала.

— О чем?

Я качнула головой — в смысле не важно.

— Ты правда думаешь, что Грег и его подружка, услышав мой «сценический псевдоним», не докопаются до связи его с Анитой Блейк?

— Уверен. Они считают тебя стриптизеркой с именем Ники, и этого им достаточно. Ничего они копать не будут.

— Знаешь, странно, но мне как-то не дает покоя: отчего Ники? Отчего именно это имя?

— А про него я знал, что я его не забуду.

— Не забудешь? Почему?

— Потому что я под ним выступал, когда снимался в порнухе.

— Чего? — заморгала я.

— Ники Брэндон — под этим именем я снимался в фильмах.

Я даже не моргнула, а прикрыла глаза — как когда глубоко задумываюсь или слишком поражена, чтобы думать.

— Ты мне дал свой псевдоним из порнографии?

— Половину псевдонима.

Я прямо не знала, что сказать. Лестно мне это или оскорбительно?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});