пустят. Коммерческое количество. Арестуют за спекуляцию прямо в Шереметьево.
— Сколько дадут?
— Год, не больше. А мохер конфискуют.
— Что же все-таки делать? — спросила посланника Света.
— Естественно, надо отсылать назад. Но нужна веская причина.
Бухгалтерша взяла Шолохова за руку:
— Антон Павлович, придумайте что-нибудь, вы самый умный из нас.
Тот важно откашлялся и изрек:
— Фирма голландская. Надо послать ноту посольству Голландии. А так как посольства Голландии на острове нет, то послать ноту посольству Франции, ибо оно представляет интересы Голландии.
Посланник поддержал:
— Верно. Но лучше сразу в ООН. В Совет Безопасности. Осудить Голландию за желтый мохер.
Пинкертон размышлял вслух:
— Надо придумать причину, по которой вернуть шерсть.
И тут Бегунова осенило:
— Нет ничего проще… Вы, Клавдия Ильинична, скончались. Померли.
— Как померла? — обиделась бухгалтерша.
— Окончательно.
Она пыталась возразить:
— Но я…
— Померли. А раз померли, значит, вас нет. Нет.
И она поняла:
— Правда, померла. Ой! Померла. И платить не надо. И платить не надо!
— У вас родственники есть? — спросил посланник.
— Тетя Вера Пантелеймоновна и племянница Женечка.
— С них и удержат в десятикратном размере.
— И родственники тогда уж точно вас замочат, — со знанием дела заключил пинкертон.
Но у Жени, как всегда, нашелся выход:
— Хорошо. Не умерла. Вышла замуж.
Света всплеснула руками:
— Это уж совсем нежданно-негаданно.
Женя продолжал:
— Вышла замуж, а у ее супруга… аллергия на шерсть.
— На мохер, — уточнил пинкертон.
Женя не согласился:
— На всю шерсть. А то пришлют желтую ангору.
— Аллергия — это неплохо, — посланник задумался. — Сейчас это модно. Человек без аллергии воспринимается как неприлично здоровый.
Жене понравилось, что посланник поддержал его идею:
— Надо только умно составить письмо. Можно написать, что… что из-за ужасной аллергии вашего супруга вы отправляете всю шерсть назад.
Бухгалтерша жалостно пролепетала:
— И мне ничего не останется? Я бы…
Посланник смилостивился:
— Напишите, что возвращаете всю шерсть за небольшим исключением. Будучи в восторге от замечательного качества, а особенно от неповторимого цвета, — а цвет действительно исключительно неповторимый, — вы решили шестьдесят два мотка купить и подарить своим родственникам: тете Вере Пантелеймоновне и племяннице Женечке.
Счастливое общество зааплодировало, но тут, как в театре, в холл ворвался завхоз:
— Обокрали! Обокрали!
21. Таинственное хищение
— Что украли? — спокойно спросил посланник.
— Взломали дверь в комнату, где была литература, и всю литературу украли.
— Там были мои брошюры. Украли мои брошюры! — больше удивился, чем испугался Женя.
— До единой.
Посланник тоже удивился:
— Все мог ожидать, но что украдут четыре тысячи брошюр Ленина… Сказки тропической ночи… Али-Баба и сорок разбойников. Кому они понадобились?!
Минутное безмолвие нарушил Шолохов:
— Это явно антисоветский выпад. Обстановка на острове накаляется. Надо просить центр, чтобы он выслал табельное оружие, по одному на дипломата.
— Лучше уж автоматы Калашникова, — пинкертон не упускал случая поиздеваться над Шолоховым.
— И обязательно пробковый шлем, — добавил посланник. — Все-таки Африка. Наша уважаемая бухгалтер в пробковом шлеме. Никакого автомата не надо! Все разбегутся.
Но Шолохов оставался совершенно серьезным:
— На меня вчера китаец так странно смотрел.
— А как на вас французы смотрят? — спросила Света.
— Настороженно.
— А если бы вам еще пулемет!
— Начнем с осмотра места происшествия, — распорядился посланник и повернулся к пинкертону: — Ты у нас представитель правоохранительных органов, тебе и вести следствие. Бери завхоза, пусть он по привычке захватит топор. Возьми Женю. Всё. Все за работу!
Все, кроме посланника, ушли, а он расхаживал по кабинету и рассуждал:
— Кому они понадобились? Четыре тысячи брошюр. О крахе капитализма.
Потом открыл дверь и позвал Свету.
— Я буду диктовать.
Света уселась за машинку, и Сергей Иванович начал диктовать:
— Посольство Советского Союза в Демократической республике Сан-Антонио продолжает работу по претворению в жизнь исторических указаний двадцать пятого съезда партии…
Он обратил внимание, что Света не печатает.
— Ты чего не печатаешь?
— Сергей Иванович, а что будет, если мы напишем им про комнату?
— Заместитель министра мне скажет: «Ограниченное пространство острова угнетающе действует на твою психику. Еще одна глупость — и я отправлю тебя лечиться в бескрайние степи Монголии». Печатай, Света, печатай.
22. Злодеи
Участники расследования: пинкертон, Женя и завхоз — явились через полтора часа. Как старший группы пинкертон начал докладывать:
— Сообщаю результаты расследования. Какие-то преступники, подплыв ночью на плавательном средстве, типа пирога, взломали дверь, перенесли все четыре тысячи брошюр в пирогу и уплыли. О преступниках я могу сказать, что их было предположительно трое, все среднего роста и без обуви.
— Стало быть, туземцы, — предположил посланник.
— По следам определить не представляется возможным. Нас учили многому: как разгадывать, кто взломал сейф, как отличать подделку, но чтобы изучать следы босых ног на песке…
— Учись, — назидательно посоветовал посланник. — Жизнь подбрасывает и не такие загадки. — И подкрепил свою мысль мудростью великого француза: — Вольтер говорил: «Самая трудная задача — та, которая возникает, когда ты ждешь совершенно другую».
— Что будем делать с брошюрами? — Женю это волновало больше всего. — Они записаны на меня. В то, что их у нас украли, никто не поверит.
— Ты недооцениваешь местных жуликов.
— Ведь не продавать же они их собрались!
— Кто знает! Может быть, на соседнем острове, на рынке, стоит мужичок в набедренной повязке из желтого мохера и кричит: «Свежие работы Ленина! Свежие работы Ленина! По последним данным, кризис капитализма неминуем. Покупайте брошюры, пока еще нет кризиса».
— Так что мне делать? — настаивал Женя.
— Ты прав, — согласился Сергей Иванович. — В то, что их украли, Москва не поверит. А посему пиши: распространил среди населения.
— Подпишешь?
— А куда я денусь! В конце концов, они попали в руки самых что ни на есть широких масс. А методы распространения могут быть разными. Я подпишу. Готовь бумагу.
— К вам Шолохов, — доложила Света.
— Ладно, — вздохнул посланник. — Зови.
На Шолохове были длинный зеленый пиджак и белые хорошо отглаженные брюки.
— У меня к вам два дела, — бодро начал он. — Дело первое. Вы мне поручили узнать, кто передвигает скелет. Я обнаружил нечто интересное.
— Поделитесь.
— Доктор стал хорошо спать по ночам.
— Ну и что?
— А раньше спал плохо. Теперь спит, а скелет передвигается.
— Ну и что?
— Кто-то подсыпает ему снотворное.
— Зачем?
— Чтобы передвигать скелет.
— А зачем передвигать скелет?
— Не знаю.
— Узнаете — доложите. Какой у вас второй вопрос?
— Я предлагаю посадить около посольства березку. Можно будет по вечерам собираться вокруг березки и петь.
— Березка не приживется, здесь Африка.
— Это верно, — согласился Шолохов. — Надо посадить другое дерево. Я подумаю.
Посланник нажал на кнопку — появилась Света.
— Никого ко мне не пускай. Я работаю.
Глава шестая