Читать интересную книгу Убийство от-кутюр. Кто подарил ей смерть? - Мойес Патрисия

— Очень скоро, — сказал Генри, — вы не согласитесь вернуться на минутку в кабинет мисс Френч?

Патрик не ответил, но молча провел Генри обратно в кабинет главного редактора.

Генри спросил:

— Вы могли бы узнать термос мисс Пэнкгерст с виду?

— Разумеется, все бы узнали. Такова была своего рода традиция — с этой жуткого вида штуковиной Хелен не расставалась в ночь перед парижским выпуском.

— Вы видели, что термос остался без присмотра вчера вечером?

— Он весь вечер простоял в кладовке, — прямо ответил Патрик. — Думаю, Эрни налил Хелен свежего чаю, а потом забыл отнести термос. — Он грустно улыбнулся Генри. — Мы все под подозрением, мы все время входили и выходили оттуда, и любой из нас мог подсыпать цианид в термос. — Он помолчал. — И пожалуйста, не оскорбляйте меня вопросом «Откуда вы знаете, что ее отравили цианидом, мистер Уолш?». Вы с тем же успехом могли прямо сказать мне.

— Согласен, — отозвался Генри, — а теперь расскажите мне о вечеринке в доме мистера Горинга.

Патрик фыркнул:

— Чего там рассказывать? Дурацкая идея, если вас интересует мое мнение. Я бы сбежал, если б мог. Не в моем стиле развлекаться, прихлебывая шампанское в компании голубых и хамов-выскочек.

— Что или кого вы имеете в виду?

— Николаса Найта и Хораса Барри, — бросил Патрик с нескрываемым отвращением. — Не знаю, кого из них я презираю больше. Годфри, может быть, и вынужден быть с ними вежливым во имя великого бога рекламы, которому он поклоняется, но я не понимаю, почему мы должны подвергаться такому…

— Просто расскажите мне, что случилось.

— Я уже сказал. Ничего. Мы выпили по бокалу шампанского и поучаствовали в отвратительной светской беседе, в течение которой пытались по возможности обходить скользкие темы. Потом я понял, что с меня хватит, и Майкл тоже, и мы хорошенько нахамили Найту и Барри, разумеется, не прямо в лицо. Вы не поверите, каким грубым я иногда бываю, инспектор.

— Почему же…

— В любом случае вскоре они поняли, что достаточно нас наслушались, и уехали, прихватив с собой Рейчел Филд. Остальные…

— Что вы имеете в виду под скользкими темами?

— Ничего из того, что могло бы вас заинтересовать.

— Я многим интересуюсь.

— Только не этим.

— Я бы предпочел, если бы вы мне рассказали.

Неожиданно Патрик снова разозлился.

— Будь я проклят, если расскажу вам это, чертова ищейка, — рявкнул он. — Почему бы вам не заняться поиском того, кто убил милую девочку, вместо того чтобы ошиваться здесь и лезть в личную жизнь других?

Генри вздохнул.

— Поговорим позже, — произнес он, — когда вы будете вести себя более разумно.

— Разумно! — взревел Патрик. — Из всех в этом сумасшедшем доме я самый разумный.

— Пожалуйста, покиньте помещение, — раздельно произнес Генри. Он начинал сочувствовать сержанту.

— Так и сделаю, — ответил Патрик. Он удалился в художественный отдел, хлопнув за собой дверью.

Генри со смешанными чувствами проводил его взглядом, а затем поднялся по лестнице на шестой этаж.

Очевидно, эта часть здания была отведена бизнесу, если понимать его как антоним творчества, царившего этажом ниже. Здесь тоже был ковер, но мрачный темно-синий. Надпись на двери, перед которой оказался Генри, гласила: «Генеральный директор». Дверь над кабинетом Марджери украшала маленькая табличка, на которой при помощи трафарета было написано «Вход воспрещен». Генри заключил, что это и был на самом деле кабинет Горинга. Прочие двери относились к кабинетам директора по рекламе, главного бухгалтера и директора по персоналу. Атмосфера на шестом этаже царила сугубо мужская. Генри сравнил ее с той, которая характеризовала пятый этаж, и еще больше зауважал Марджери Френч. Она, очевидно, чувствовала себя как дома в обоих мирах. Генри прошел прямо к двери, обозначенной «Вход воспрещен», постучал и прошел внутрь, не дожидаясь ответа.

Годфри Горинг и Марджери Френч стояли у окна, спиной к двери. На их лицах, когда они оба резко повернулись к Генри, застыло выражение людей, которых прервали в разгар важного и личного разговора, и теперь они пытаются понять, не подслушали ли их. Генри подумал, что Марджери Френч выглядит потрясенной.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вывод, однако, оказался ошибочным. Оба за долю секунды овладели собой, и Марджери сказала:

— Годфри, это главный инспектор Тиббет. Инспектор, мистер Горинг, наш генеральный директор.

Горинг приблизился к Генри, протягивая руку.

— Мой дорогой инспектор…

Он выглядел очень встревоженным, что неудивительно, но при этом излучал уверенность, как деловой человек, которому приходилось сталкиваться в свое время и с более сложными обстоятельствами.

— Марджери рассказала мне об этой ужасной истории. Я понимаю, что нам нужно… — он исправился, — что вам для эффективной работы нужна полная свобода действий. Знайте, что мы готовы оказать вам любую помощь, какая в наших силах. Тем не менее я бы попросил вас устроить так, чтобы работа редакции могла возобновиться как можно скорее. Мы довольно занятые люди, знаете ли.

— Конечно, — сказал Генри. — Но есть моменты, которые мне хотелось бы обсудить с вами. Боюсь, кабинет мисс Пэнкгерст придется на время опечатать, но если бы мисс Френч согласилась зайти туда со мной, она могла бы забрать бумаги, необходимые для парижского номера. Кроме того, мне придется на какое-то время опечатать кладовку в фотолаборатории. Как только это будет сделано, ваши сотрудники приступят к работе. Мисс Френч была так добра, что пообещала предоставить мне помещение, где я мог бы поговорить с вашими сотрудниками.

Горинг кивнул.

— Очень приятно иметь дело с деловым человеком, — произнес он с довольно натянутой улыбкой.

— Вы будете здесь через час или немного позже? — поинтересовался Генри. — Я бы очень хотел побеседовать с вами.

— Не беспокойтесь, инспектор, я не сбегу. — В голосе Горинга не слышалось ни иронии, ни враждебности.

— Хорошо, — с удовлетворением произнес Генри. — Тогда увидимся позже. Вы не согласитесь спуститься со мной, мисс Френч?

В кабинете Хелен было все так же душно, и он являл собой все то же зрелище, но на сей раз Марджери не проявила ни малейшей слабости. Она быстро и со знанием дела просмотрела кипы бумаг и наконец сказала:

— Все. Я собрала все, что мне нужно.

— Замечательно. Так где я могу устроить свой штаб?

— За отделом моды есть пустой кабинет, — ответила Марджери, — я провожу вас.

Комната, куда она отвела Генри, оказалась маленькой и невзрачной, с линолеумом на полу и небольшим окном, выходящим на захламленный двор.

— Довольно убого, но здесь вас никто не побеспокоит, — коротко заметила Марджери, — можете пользоваться телефоном, чтобы вызывать тех, с кем вам захочется поговорить. На столе список внутренних номеров. Если понадоблюсь, я у себя в кабинете.

Генри опустился за стол и принялся изучать сделанные за утро записи. Затем он позвонил вниз сержанту, сообщил ему, что сотрудников редакции можно выпустить из временного заточения, и попросил прислать к нему в кабинет Эрнеста Дженкинса.

— Не уверен, что он уже пришел, — отозвался сержант, — сейчас проверю. Говорите, остальных можно выпустить?

— Верно.

— Господи, — очень мрачно проговорил сержант. — Вы себе не представляете, сэр. Вы просто себе не представляете.

Через некоторое время Генри услышал нарастающий шум голосов. Он напоминал прилив и состоял в основном из высоких женских голосов: возгласов, взвизгиваний, хихиканья и громких реплик. Звуки становились все громче и громче, пока не разделились на несколько потоков, вливавшихся в кабинеты. Основным источником шума был, по всей видимости, отдел моды за стеной. Поскольку Эрнест Дженкинс не появлялся, Генри решил выйти в коридор.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Первой, кого он встретил, оказалась племянница его жены — Вероника Спенс. Она как раз заходила в отдел моды в компании миниатюрной, поразительно красивой девушки в сером фланелевом костюме, который (разумеется, Генри этого не знал) был очень хорошей копией костюма от Баленсиага. Девушки оживленно болтали. Вероника то и дело повторяла: