«Живяху в лесех». У полян, которые, как видно, получили название свое не от своих обрабатываемых полей, а от пограничности с полем, степью, был городок, знаменитый Киев, и около этого городка был «лес и бор великий». Если славяне и занимались земледелием, то лесное звероловство, добыча пушного зверя имела важное значение: «бяху ловяще зверь». Мехами платили дань, меха составляли главный предмет торговли, мехами князья дарят других владетельных лиц. Какой вид и назначение имела впоследствии, во времена Московского государства, северная часть Европейской России и Сибирь, такой вид и значение имели в IX и непосредственно следовавшие века внутренние и юго-западные области Европейской России, противополагаясь, как лесная сторона, южной и юго-восточной частям, степи, полю. Но такое обилие леса, обширное звероловство необходимо предполагают пустынность страны, редкое население. Обширность страны и редкость населения вместе с украинностью страны условливают характеристические явления русской истории, русской народной жизни во все ее продолжение. Они условливают продолжительность периода движения, период волнующегося, жидкого состояния, когда ничего твердого, прочного не могло образоваться; когда правительственное начало кружило по неизмеримым пространствам, связывая известными общими интересами, общими действиями рассеянные племена и области; когда дешевая и пустая земля не могла привязать к себе человека могущественными узами недвижимой собственности и создать прочную систему отношений; когда все было похоже на
перекати-поле. Необходимое следствие — слабость развития органов народного тела и чрезвычайное усиление, чрезмерное напряжение правительственного органа для внешней централизации народных сил и направления их к общей деятельности, при недостатке централизации внутренней, которая основывается на сплоченности народонаселения и уничтожается его разбросанностью на обширных пространствах, какие бы ни были формы жизни особых его частиц, ибо человек — существо общественное и всегда создает себе известные формы общественной жизни, в главных чертах одинаковые у разных народов, по-видимому очень далеко отстоящих друг от друга. Путешественники по дикой Африке говорят, что среди первобытного черного народонаселения обыкновенно встречали здания, отличающиеся от других своей обширностью: то были места сходок или народных совещаний.
Обширность страны, беспрепятственность движения, простор неодолимой силой тянул народонаселение, и без того редкое и разбросанное, к дальнейшему разброду. При первом препятствии, которое можно было уничтожить соединенными силами, по трудности, невозможности этого соединения избирали уход — средство легкое при простоте быта, которое, в свою очередь, условливается движением, привычкою к уходу для избежания всякого препятствия. Но и без препятствий, без давления самый простор, легкость движения приглашали к переходу и все большей и большей разбросанности, большему разрежению народонаселения. Врожденное человеку желание лучшего и недовольство настоящим влечет к перемене места, когда нет удерживающих условий физических и нравственных; когда резко ограниченная и запечатленная определенным характером местность не образовала не только отдельной народности, вне которой тяжко человеку, но даже сильного провинциализма; когда куда ни пойдет человек, всюду найдет свое, по крайней мере не найдет чужого; когда еще к тому присоединялось сманивание землевладельцами, дававшими льготы новым поселенцам. Движение должно было усилиться, когда и последние, политические грани между частями земли уничтожились; когда исчезли отдельные княжества и Земля собралась воедино. Так, было бы крайне односторонне, например, приписывать покинутие новгородскими крестьянами своих прежних жилищ только тяжестью нового порядка после присоединения Новгорода к Москве; дело объясняется проще — уничтожением последней политической границы между Новгородской и Низовой землей. Это движение, условленное простором, обилием земли, отнимало у нее значение, ценность; ослабляло стремление приобретать землю в отдельную собственность; земля остается в общем владении и там, где между совладельцами нет родовой связи, хотя родовой быт, разумеется, должен был положить первые основания привычке к общему землевладению. Когда казацкие общества явились на неизмеримых степных пространствах, то понятно, что земля, которую они считали своею и которой границ сами не знали и не желали знать, должна была находиться у них в общем владении, тем более что главными промыслами их были рыболовство и звероловство.
Расходом, расплывчивостью народонаселения заняты были неизмеримые пространства в Европе и Азии, намечена небывалая по своей обширности государственная область. Мы имеем право говорить, что Россия расширялась не завоеваниями, а колонизацией, колонизацией сухопутной, при которой занимались постепенно прилежащие страны, входившие естественно в состав одного государства, в противоположность западноевропейской заморской колонизации, заселению земель, лежащих за океаном и потому находящихся в самой хрупкой связи с метрополией. Но выгоды от этой русской колонизации, занятия обширных пространств — в будущем; а из свидетельств прошедшего мы видим, что страна при такой колонизации не сбывала излишка народонаселения, но истощалась уходом и без того небольшого народонаселения; вследствие этого оставшимся становилось тяжело исполнять требования государства, что в свою очередь усиливало уход жителей, уменьшало средства, народные и государственные, затрудняло необходимые отправления государства и производило замедление в развитии народной жизни.
По условиям природным движение славянской колонизации получило направление к северо-востоку вплоть до Восточного океана. На юге и юго-востоке, в степи, в поле, какими бы удобствами для оседлой жизни известная местность здесь ни отличалась, мирный земледелец не смел ими пользоваться: он немедленно становился добычей хищного кочевника; ему тяжело, а наконец, и невыносимо стало жить и на окраинах поля вследствие беспрестанных нападений кочевников. Старая днепровская Русь, это европейско-христианское государство на скифской почве, носит изначала характер военного поселения, пограничной военной линии: князья со своими дружинами должны в известное время выходить в степь, чтобы провожать купцов, оберегать их от кочевников. Несмотря на такие средства для поддержания торговли знаменитой матери городов русских, Киев утонул во время наводнения Руси кочевниками в XIII веке. Но не для одной торговли старая Русь должна была употреблять такие чрезвычайные средства. Князья должны были весною отправляться в степной поход на кочевников, чтобы дать земледельцу спокойно вспахать поле: две яркие черты быта Руси как окрайны, украины. Но через шесть с половиной веков, когда имя русское стало, по древнему выражению, «честно и грозно» в Европе, во всем свете; когда на дипломатические козни врагов Россия ответила Кагулом и Чесмою; когда войска Екатерины II заняли Крым, — последнее убежище степных хищников на черноморском прибрежии, они вывели оттуда более 10 000 русских рабов!
1877–1879 гг.
ДРЕВНЯЯ РОССИЯ
«Персы говорят, что финикияне были первыми виновниками вражды между Европою и Азиею, потому что они