Читать интересную книгу Тамерлан — покоритель Азии - Александр Якубовский

До сих пор нельзя с полной уверенностью сказать, что среди сохранившихся миниатюрных изображений Тимура имеется его достоверный портрет. Нет и его подробных словесных описаний. Из писавших о нем видели его два наблюдательных человека. Один из них был Клавихо, видевший Тимура осенью 1404 года несколько раз, другой — Ибн Арабшах, который видел его за два года до его смерти. Ибн Арабшаху было тогда не более четырнадцати лет; следовательно, он мог говорить о наружности Тимура, сочетая отдаленные личные воспоминания с рассказами других людей.

Согласно описанию Ибн Арабшаха, Тимур был высокого роста, широкоплеч, обладал большой головой и густыми бровями, имел длинные ноги и длинные сухие руки, носил большую бороду. На правую ногу Тимур был хром. Глаза его были подобны свечам, но без блеска. Голосом обладал громким, отличался мощной силой и большой храбростью, смерти не боялся, до конца жизни сохранил ясную память, не любил шуток и лжи, напротив того, правда, даже ставившая его в затруднительное положение, ему нравилась. Что фактически прибавил Клавихо к этой характеристике? Описание платья и указание, «что он нехорошо видел и был уже так стар, что почти не мог поднять веки».

В 1941 году М.М. Герасимов попытался реконструировать на основе черепа Тимура его лицо. По отзыву антропологов, М.М. Герасимов дал максимальное приближение к тому портрету Тимура, каким его словесно нарисовал Ибн Арабшах.

Выше указывалось, что Тимур с детства знал тюркский и таджикский языки и производил впечатление человека образованного, хотя не умел ни писать, ни читать. Как же это могло быть? В часы досуга, особенно во время частых походов, Тимур любил слушать чтение, для чего и держал при себе «чтецов рассказов» (касса-хан). Больше всего он любил слушать чтение сочинений по истории. По словам Хафиз-и Абру, он имел познания в истории тюрков, арабов, иранцев. Если судить по Ибн Арабшаху, то такое же впечатление о Тимуре осталось у известного арабского историка Ибн Халдуна, который имел с Тимуром личную беседу. Тимур ценил всякое знание, особенно если оно могло принести практическую пользу, — медицину, астрономию, математику, — однако более всего интересовался архитектурой.

Являлся ли Тимур благочестивым мусульманином? В этом отношении он был типичным представителем военно-тюркской аристократии, среды, которая всегда подчеркивала свою приверженность к мусульманскому благочестию. Будучи во всем прежде всего политиком, стараясь из всего извлечь пользу для государственного дела, Тимур сохранял самые дружеские связи с различными представителями мусульманского духовенства, создававшими ему популярность в широких кругах населения. В духе своего времени он держал при себе духовника — шейха Береке, который молитвой старался подкрепить то, что делал Тимур мечом. Тимур был очень доволен, когда шейх Береке перед крупными сражениями, как это, например, имело место в битве в местности Кундузча в 1391 году, молил Аллаха о даровании победы Тимуру. И все же, несмотря на все старания держаться благочестивым мусульманином, Тимур ставил политический расчет выше споров между отдельными правоверными толками. По словам В. В. Бартольда, «тот же Тимур, который в Сирии выступил защитником Али и его потомков, вследствие чего сирийцы считали его ревностным шиитом, в Хорасане восстановил суннитское правоверие, в Мазандеране наказывал шиитских дервишей за оскорбление памяти спутников пророка».

Беспрерывные войны Тимура невольно наталкивают на сравнение его с таким завоевателем, каким в XI веке являлся Махмуд Газневи[26]. Однако у них имеется общее лишь в разрушительной деятельности — в склонности вести грабительские войны. Огромные богатства, которые проходили в качестве добычи через руки Махмуда, не оплодотворяли хозяйственной жизни Газневидского государства. Иное дело — Тимур. Он, как хороший, расчетливый хозяин, все, имеющее ценность, тянул в Мавераннахр, в центр своего обширного царства, которое он один держал в руках. Сюда он свозил не только разнообразные материальные ценности, но в еще большей мере использовал пленных специалистов — ремесленников, художников, архитекторов, ученых, — и не потому, что Мавераннахр был беден этими специалистами, а полагая, что чем больше будет приток культурных сил, тем богаче станут ремесла, тем выше будут искусства и науки.

В Самарканде при Тимуре можно было увидеть мастеров Исфахана, Шираза, Халеба и других городов Сирии, Египта, Малой Азии, Азербайджана и т.д. Всем им он давал работу, всех их умел использовать на самых разнообразных стройках, будь то возводимые прекрасные здания — дворцы, мечети, медресе, мавзолеи, загородные сады, мастерские по выделке оружия, просто ремесленные дуканы или новые городские укрепления. Этой страстью Тимура к строительству, большим размахом его работ Клавихо был буквально поражен. И не случайно лучшие страницы своего дневника он посвятил описанию того, что было сделано и делалось Тимуром в Самарканде, Мавераннахр был выделен Тимуром из общей системы обширного государства в особое, привилегированное владение. Клавихо в своем дневнике отмечает, что на северный берег Амударьи, то есть в Мавераннахр, пропускали всякого, кто хотел. Напротив, никто не мог без особого разрешения покинуть Мавераннахр и переехать на южный берег Амударьи: так сильно боялся Тимур потерять хотя бы одного человека, способного к работе.

Можно без преувеличения сказать, что шум строительных работ слышен был во всех крупных городах Мавераннахра, особенно в Самарканде и его окрестностях, Шахрисабзе, даже на краю степи и культурной полосы — в городе Ясы (Туркестан).

Столицей огромного государства Тимура стал Самарканд. Тимур считал, что по величине и красоте ни один город не может быть ему равным. Самарканд должен был затмить все бывшие до него столицы. Ибн Арабшах рассказывает, что Тимур устроил вокруг Самарканда ряд селений, назвав их именами знаменитых городов — Миср (Каир), Димшик (Дамаск), Багдад, Султания[27] и Шираз, из которых три были столицами: Дамаск — омайядского, Багдад — аббасидского, Миср — фатимидского халифатов. В то, что селения носили названия знаменитых городов, была вложена определенная политическая идея: перед Самаркандом все они меркнут так же, как меркнет простое селение перед великим городом.

Тимур не только украсил город новыми зданиями, имеющими общественное значение, но и значительно перестроил его, создав в нем благоустроенные базары, пополнив его кварталы разнообразными ремеслами. Часть замечательных построек Тимура дошла и до нас. Среди них нужно отметить чудесные мавзолеи в группе Шах-и-Зинда, соборную мечеть Тимура, известную сейчас под именем Биби-ханум, усыпальницу Гур-Эмир, где похоронены Тимур и некоторые члены его династии — его сыновья и внуки — Тимуриды.

В Шахрисабзе и по сей день стоят развалины портала его прекрасного дворца Аксарай и других зданий. Замечательным памятником строительной деятельности Тимура является мечеть Ходжи Ахмед Ясеви в городе Туркестане. Вокруг Самарканда Тимур построил прекрасные загородные дворцы-сады: Баг-и-Чинар, Баг-и-Дилькуша, Баг-и-Бихишт, Баг-и-Боланд и др. Здесь среди тенистых деревьев и цветников проводил он немногие дни, когда после похода возвращался домой.

Тимур умер во время похода в Китай 18 февраля 1405 года, в холодную зимнюю ночь, выпив чересчур много вина.

Хотя приближенные Тимура старались скрыть от народа смерть государя, весть о ней быстро распространилась и произвела ошеломляющее впечатление. Всем было ясно, что в стране вновь начнется смута, борьба царевичей и эмиров друг с другом.

И действительно, Пир-Мухаммеда, сына Джехангира, которого Тимур назначил своим наследником, никто из сильных феодального мира не признал. Те самые царевичи и эмиры, которые при жизни Тимура знали свои места в войске и государстве и стремились превзойти друг друга быстротой исполнения приказаний великого эмира, подняли головы и, не признавая ничьего авторитета, начали друг с другом феодальную войну за «Тимурово наследство». События, имевшие место с 1405 до 1409 года, наглядно показали, как непрочны были нити, которыми Тимур соединял отдельные части своего государства в обширную империю. Силы, зажатые в деспотический кулак правителя и полководца, с его смертью были выпущены на свободу; наступил новый этап смут.

Василий Бартольд.[28]

Царствование Тимура

Двенадцатилетнее правление эмира Казагана (он был убит в 1358 году своим зятем), в отличие от всего последующего времени, обошлось без внутренних смут и без войн между чагатаями и моголами. Казаган вел жизнь предводителя кочевого народа, проводил зиму в Сали-Сарае на берегу Амударьи (ныне кишлак Сарай), лето около города Мунка (ныне Бальджуан). Набеги на соседние страны, без которых кочевникам в Мавераннахре было бы тесно, совершались в сторону Герата и Хорезма, притом с полным успехом.