Читать интересную книгу Суперфадж - Джуди Блум

— Кто это тебя надоумил? — спросила бабушка.

— Слышал, как мама по телефону говорит. Тебе важнее со мной играть, чем с Тутси. И уж это ты постарайся запомнить.

— А как же я? — спросил я. — Кто мне будет уделять внимание?

— А тебе не нужно, — заявил Фадж. — Ты в шестом классе.

Тут я почувствовал, что закипаю.

— Это не значит, что мне не нужно внимания.

— Внимание нужно всем, — сказала бабушка.

— Даже тебе? — спросил Фадж.

— Да, даже мне.

— А кто тебе уделяет внимание? — спросил он бабушку.

— Мои родные и друзья.

— Надо тебе птичку завести, — сказал Фадж. — Птица будет уделять тебе кучу внимания. Птице всё равно, детство у тебя или не детство.

— Как и собаке, — добавил я. — Тебе нужно собаку завести, вроде Черри.

Услышав своё имя, Черри поднял голову и гавкнул.

Тутси открыла глаза и произнесла:

— Га-га-гу-га.

— Точно, — сказал я ей. — А теперь спи дальше.

Бабушка пошла наверх уложить Фаджа, а я понёс Тутси в кроватку.

— Спокойной ночи, сладких снов, — сказала бабушка Фаджу.

— Спокойной ночи, сладких снов… сладких снов, спокойной ночи! — крикнул Дядя Перьев.

Бабушка накинула покрывало на клетку. Это единственный способ его утихомирить. И всё равно он ещё долго выкрикивал: «Спокойной ночи, спокойной ночи», пока я не стукнул по дну клетки.

Дядя Перьев жил у нас уже две недели, и вот настал день выступления Фаджа «Покажи и расскажи». Мисс Зиф пригласила класс мисс Хилдебранд, а я получил особое разрешение мистера Грина пропустить ради этого половину урока английского.

Одноклассники Фаджа сидели на полу вокруг Фаджа и клетки Дяди Перьева. Потом пришли ученики миссис Хилдебранд и сели вторым рядом. Когда все устроились, Фадж стянул покрывало с клетки и сказал:

— Представляю… Дядю Перьева!

— Ух ты-ы! — выдохнула малышня.

— Какая у тебя красивая птичка, — сказала миссис Хилдебранд. — Правда, красивая птичка, класс?

— Да! — как роботы, повторили ученики миссис Хилдебранд.

— Да — и что дальше? — грозно спросила миссис Хилдебранд.

— Да, у Фарли красивая птичка, — хором вывел её класс.

— Он говорит по-французски.

— В самом деле? — спросила миссис Хилдебранд.

— Да.

— Какое совпадение! — сказала миссис Хилдебранд. — Я тоже! — Она подошла к клетке, нагнулась над ней и сказала: — Ты говоришь по-французски? Парлевуфрансэ?

Дядя Перьев наклонил голову и, глядя прямо ей в глаза, ответил:

— Бонжур, тупица!

Глава восьмая

Витаминизировано!

— Хочу на Хэллоуин быть привидением, — сказал Фадж. — Страшным-престрашным привидением!

— Думаю, это можно организовать, — согласилась мама. Она кормила Тутси фиолетовым пюре из баночки. Половину каждой ложки Тутси выплёвывала, и маме приходилось собирать у неё пюре со щёк и начинать по новой. Затолкать в младенца ложку еды требует не меньше трёх попыток.

— А ты, Питер? — спросила мама. — Кем хочешь быть на Хэллоуин?

— Шестиклассники не наряжаются в маскарадные костюмы.

— Правда? Когда я была в шестом…

— Это было давным-давно, — прервал я маму.

— Сто лет назад? Или больше? — встрял Фадж.

— Ну, не настолько давно, — нахмурилась мама.

— А кем будет Тутси? — спросил Фадж.

— Младенцем, — говорю.

— Ха-ха, Пита. Смешной ты.

Всякий раз, как Фадж смеётся, Тутси тоже смеётся. С полным ртом. Кошмар. Сливовое пюре размазалось по всему лицу, залило слюнявчик, попало на кудряшки и на погремушку, которой она, хохоча, колотила по подносу.

Черри всегда вертится рядом во время Тутсиной кормёжки. Он полюбил детское питание. Мама говорит, ему это вредно. Мол, он должен жевать твёрдое, чтобы тренировать зубы и челюсти. И раз в неделю я ему даю специальную таблетку от запаха изо рта. Поскольку в последнее время он попахивает. Хорошо, что Шейлы Тубман нет рядом, а то скажет, что собака у меня вонючая, а мне и возразить нечего.

Фадж говорит, что Черри должен дважды в день полоскать рот синим зубным полосканием «Свежее дыхание», которое по телевизору рекламируют. Фадж большой поклонник рекламы. Всё запоминает и, когда мы идём в супермаркет, шпарит наизусть всю эту муру.

Папа по утрам торчит в университетской библиотеке, а днём работает дома.

— Как продвигается книга? — однажды спросил я, вернувшись из школы.

— Медленно, Питер, — ответил папа. — Очень медленно. Я пока только информацию собираю. Надеюсь к Рождеству закончить подготовку и после праздников начать наконец писать.

Фадж, стоя в дверях, жевал кусок сыра.

— А Доктор Сьюз может написать книжку за час, — сказал он.

— Откуда ты узнал? — спрашиваю.

— Я не узнал, но наверняка может, спорим? Одна рыбка, две рыбки, красная рыбка, синяя рыбка… Вы любите зелёные яйца с ветчиной? Я люблю, я — Сэм-всё-съем!

— Ладно, ладно, — говорю, — хватит.

— Я тут пытаюсь поработать, — сказал папа. — Идите спорить в другую комнату.

Вечером, когда мы смотрели выпуск шестичасовых новостей, показали любимую рекламу Фаджа.

— Ой, глядите, — сказал он, — это мои танцующие коты.

Он бросил Лего и уставился в экран.

— Любой знает, что на самом деле кошки танцевать не умеют, — сказал я. — Это просто компьютерная графика.

— Замолчи, Пита. — Фадж повернулся к папе. — Они рекламируют кошачий корм, собачий корм, человечий корм. Почему же нет рекламы для птичьего корма?

— Хороший вопрос, Фадж, — папа и не подумал отвечать.

— Майны всех стран, соединяйтесь! — начал я придумывать рекламный лозунг для потребителей птичьего корма.

— Как это они соединятся из всех стран? — не понял Фадж.

— Никак, никак.

— Ты разговариваешь как Дядя Перьев, слова повторяешь дважды, — сказал Фадж.

— Это инфекция, — буркнул я.

— Что такое инфекция?

— Не бери в голову.

— Надо кормить Дядю Перьева шоколадом «Шоко», — сказал Фадж. — Если первым делом с утра угостишь любимого шоколадкой, весь день пойдёт как по маслу. «Шоко» вилкозаминирован.

— Нет, нет, — говорю. — Не так. Витаминизирован!

— Я так и говорю. Вилкозаминирован.

— Да нет же. В-и-т-а-м-и-н-и-з-и-р-о-в-а-н. Это значит — насыщен витаминами.

— Прям насыщен? — не поверил Фадж.

— Да. И вообще, нечего верить всему, что говорят по телеку. Правда, пап?

— Да, — сказал папа.

— Вы врёте, когда придумываете рекламу? — спросил Фадж папу.

— Нет, но порой преувеличиваем.

— Как это — преувеличиваете?

— Чуть приукрашиваем, чтобы донести смысл.

— Как это — приукрашиваете?

— Иногда папе приходится растягивать границы правды, — встрял я.

— Спасибо, Питер, — сказал папа. — Отличное объяснение.

— А почему ты так много знаешь, Пита?

— Отчасти потому, что учусь в шестом, а отчасти потому, что умён от природы, — ответил я.

— Почему же тогда у тебя за контрольную по географии тройка с плюсом?

— Потому что мистер Богнер запутал нас дополнительными вопросами.

— Что такое дополнительные вопросы?

— Вопросы, которые учителя задают, чтобы доказать, что ты не так умён, как думаешь, — ответил я. — Когда-нибудь ты с этим сам столкнёшься.

— Но я как раз именно так умён, как думаю! — сказал Фадж. — Вот так-то!

Я не был настроен разводить споры на эту тему.

В пятницу мы с Алексом поехали в центр. Возле кинотеатра остановились поглазеть на афишу «Супермена». Я уже видел «Супермена» в Нью-Йорке, а вот Алекс нет, и мы решили, когда фильм прибудет в город, сходить на него.

Рядом с кинотеатром располагалась художественная галерея. Одна из картин, выставленных в витрине, показалась мне знакомой. Это был белый холст с двумя чёрными кругами в серёдке и красным квадратом в левом верхнем углу.

— Я знаю эту картину! — сказал я Алексу.

— Да чего тут особо знать-то?

Я щёлкнул пальцами.

— Точно! Это картина Фрэнка Фарго.

Алекс пожал плечами.

— Кто такой этот Фрэнк Фарго?

— Отец моего друга. Я заходил к ним, когда он её рисовал. Давай заглянем.

Единственным живым человеком в галерее, кроме нас, была высокая, худая женщина с жирафьей шеей и очень кудрявыми волосами, кудрявей не бывает. Она была очень красивая. Мне нравилась её походка — с высоко поднятой головой и прямой спиной.

— Здравствуйте, — сказала она. — Чем могу помочь?

— Мы хотели узнать про картину, выставленную в окне, — сказал я. — Белую, с кругами.

— Она называется «Гнев Аниты», — сказала женщина. — Её написал Фрэнк Фарго.

— Я же говорил! Я же говорил! — сказал я Алексу, но тот смотрел на полотно без интереса. — Я его знаю, — объяснил я Жирафьей Шее. — Он отец моего друга.