до желанной цели остался один лишь шаг, за спиной Джины послышалось едкое:
– Я тут, понимаешь ли, шкурой рискую, а вы опять за своё? Совесть у вас есть, а? – Вошедший смачно собрал слюну во рту и сплюнул на пол, и без того мокрый. – Хотя и правда, откуда у вас совесть?
– Рад тебя видеть, Монди, – поздоровался алхимик, выглядывая из-за спины Джины. – Ты принёс ритуальный сосуд убиенной в абсолютной темноте?
– А вот и нет, – буркнул лиходей, одетый в тёмные, окровавленные понизу лохмотья. Его хмурое и изуродованное шрамами лицо пряталось за большим кожаным капюшоном. – Она сама окочурилась, тварь! А когда я приступил к ритуалу, её душа уже того… покинула тело. Вот так-то…
Хриплый неприятный голос лиходея дрогнул, и тот замолчал, с досадой разведя руками.
Взгляд алхимика снова стал жестоким до неузнаваемости. Казалось, хроническая меланхолия в один миг сменилась застарелой ненавистью, обнажаемой лишь раз в жизни, перед смертью давнего врага.
Асмундо, почуяв угрозу, медленно опустил руки в карманы и схватил подчиняющие амулеты. По коридорам подземелья послышались хрустящие шаги множества фарфоровых ног.
– Так, ну-ка живо запрятали свой темперамент в задницу и начали решать проблему! – Джина спешно вмешалась в перестрелку убийственными взглядами. – Ты же, Асмундо, играл с жертвой, ведь так? Вместо того, чтобы сразу её убить и приступить к ритуалу захвата души, ты играл с ней? Я права? Наверное, и кукол хотел пустить по следу, если бы она убежала?
– Нет, куклы сторожили выход из переулка. Я всё предусмотрел, там рядом место для сбора фанатиков, поэтому убийство не должно выглядеть чем-то странным.
– Так, подожди! – Джина вскинула руку вперёд, перебивая рассказ кукольника. – Вы же оба хотели, чтобы в участке подумали, будто это наша Гризельда стала убийцей? Так? Ты же нарисовал кровавое слово на стене? Точно нарисовал?
– Я не уверен, что верно написал это слово… – проворчал лиходей, смущённо потупив взгляд. – Там было так темно, а камень у ближайшей стены такой сухой… Он кровь впитывал, как губка!
Негодование Асмундо казалось таким праведным и таким искренним. Джинджер на секунду даже растерялась от столь вопиющего самообмана. Она чудом не поверила заядлому убийце! Человеку, для которого чужие жизни стоят не дороже глиняного сосуда правильной формы, исписанного рунами – искусственно созданного инструмента для сохранения души, отстранённой от тела с помощью одного очень древнего ритуала.
Алхимик с шумом втянул воздух. Он желал снять возросшее нервное напряжение из-за маячащей на горизонте новой проблемы и всех вытекающих из неё последствий. Ему придётся заново искать полный набор всех реагентов, если вовремя не довести алхимический состав живого фарфора до стабильного состояния.
– Ну хоть волосы ты взял? – Голди буквально выдавил из себя делано спокойную фразу, уточняя следом: – Сделал, как я тебе велел?
– Сделать-то сделал. – Лиходей вынул руки из карманов и потянулся ими за ворот лохмотьев.
Как раз в этот самый миг в дверном проёме показалась первая фарфоровая кукла. В её пустых глазницах зияла непроглядная тьма, а черты лица ещё больше нагоняли жути, потому что не имели чётких линий. В плечах и сгибах суставов из-за долгого бездействия засела бурая лохматая пыль, которая резко контрастировала с белыми, местами испачканными деталями. Сама кукла в подобном грубом исполнении напоминала скорее скелет человека, завёрнутый в обёрточную бумагу.
– Ну-ка, живо отзови своих марионеток! – Джина встала в боевую стойку. Согнув ноги в коленях, она смерила кукольщика грозным взглядом. За мгновение до этого её руки уже успели достать из-за спины острые кривые кинжалы, снабжённые мощнейшими руническими заклинаниями.
Асмундо, увлечённый поисками заветного бумажного свёртка, отреагировал не сразу. А когда опомнился, то с ухмылкой успокоил:
– Они вас не тронут. Я что, совсем, по-вашему, дурак? Кровавый с меня потом спросит, если с вами что-нибудь случится.
И действительно, подойдя к хозяину, сразу четверо кукол остановились, выпрямив по швам некоторое подобие рук – острые шилообразные конечности. Остальная армия заготовленных марионеток осталась дожидаться решения кукольника в коридоре.
– О! Вот! – возликовал лиходей, когда выудил из ворота лохмотьев окровавленный листок, свёрнутый наподобие квадратного кулька. – На, держи… – Кукольник протянул руку, с изощрённым удовольствием наблюдая за брезгливой реакцией обоих собеседников.
– Ты там с неё скальп, что ли, снял? Ф-ф… – постаралась сдержать рвотный позыв Джинджер.
– Да не… – Сумасшедшая улыбка Асмундо стала ещё шире. – Я же так увлёкся рисованием надписи на стене, что совсем позабыл об этой просьбе. Вот, пришлось заворачивать пряди жертвы грязными руками.
Алхимик перевёл задумчивый взгляд на бумажный пакет и со вздохом проворчал:
– Н-да, на чистоту эксперимента надеяться не приходится. Для того чтобы кровь не попала в состав алхимической субстанции, волосы вначале нужно аккуратно промыть и тщательно высушить. М-да… Вот умеешь же ты, Монди, усложнять задачу.
– Так! – не выдержала Джинджер, пригрозив лиходеям правым кинжалом. – Вначале выпустите меня наружу, а уже после этого продолжайте ваши кровожадные темы, идёт?
Кукольник ехидно поморщился и пожал плечами.
– Да кто тебе мешает отправиться на все четыре? Уж точно не я.
– Не ты, а твои шавки! – вознегодовала шпионка, подкинув кинжал в руке, чтобы повернуть его остриём в другую сторону, к Асмундо. – Я, конечно, не должна вмешиваться в ваши дела, но мне не составит труда наябедничать про ваш нынешний провал. Или же можете поубавить спесь и переключить всё внимание на поиск новой жертвы для эксперимента.
После этих слов наступила оглушающая тишина. Лишь бульканье алкагеста продолжало монотонно звучать где-то там, за спиной алхимика, да по-прежнему свистел и гудел водяной пар, двигаясь по трубочкам прямо к реторте.
Первым отвлёкся от нерадостных дум кукольник.
– Н-да. Кстати, труполюба тоже ещё нет. Опять он там, что ли, застрял на работе? Или же свалился от истощения где-нибудь в канаве?
– Да… – задумчиво отозвался Голди. Он перевёл взгляд на стену и запустил пятерню в лохматый веник на голове, звонко почесав то ли темечко, то ли затылок. – Вот и идите, поищите его. Может, хоть он меня обрадует? Может, наш могильщик для подстраховки захватил чью-то душу во время всей этой сумятицы с искусственным затмением, а?
– Погоди, ты сказал, идите? – изумилась Джина, когда переварила сказанное. –