людей, чтобы те силой заставили его во всем признаться. Пусть напишет в «Курицах», что оболгал тебя, и приведет убедительный мотив, зачем пошел на это, пусть поговорит с твоим парнем лично – это уже его проблемы. Главное, найти это гребаное трепло и людей, которые займутся им. Без грубой силы здесь никак.
– Ты думаешь, получится? – с надеждой спросила Алла. – Но кто ж тебе признается в клевете и заявит на весь честной «ВКонтакте», что он позорное чмо и опорочил честь Аллы Воронцовой? Не для того все это затевалось, чтобы спалиться, заработать репутацию трепла и получить по морде, ведь за Пашкой в случае чего не встанет!
– Ты должна сейчас думать о своей, а не о его репутации. Что за детсад: признается, не признается? Припугнут как следует – ой как признается! Я не вижу другого выхода, ты не сможешь тягаться с пацаном в одиночку! Когда ты узнаешь, кто он такой, что ты ему сделаешь, морду набьешь? Да черта с два: ты девчонка, ты слабее, а твой пацан сейчас не при делах. Решить проблему можно только грубой силой – хитрость не канает. Хоть десять раз хитри, хоть головой об стену бейся – Пашка не поверит, раз не поверил сразу. Нужно «чистосердечное» признание ублюдка, а для этого – давление со стороны!
Янка была резка, но правдива, и Алла ничуть не обижалась на резкость ее слов.
– Но где взять эту помощь?! – в отчаянии воскликнула она. – У меня нет авторитетных друзей-мужчин, нет старшего брата! Раньше я могла рассчитывать на Пашку, его помощь, знала, что, случись чего, он любого за меня порвет! Когда мы были вместе… – разрыдалась Алла.
– Все-все, хорош, не плачь, – похлопала по плечу Янка, как мать малыша, – найдем гниду, разделаемся с ней и вернем тебе Пашку! Только не плачь… Я куплю тебе калач.
– Алл, если обратиться в полицию, написать заявление о клевете? Есть же законы! И в суд можно обратиться с иском о клевете, да еще и стребовать с гада компенсацию за моральный ущерб! А главное – так можно доказать Пашке невиновность… – высказала мысль Марина.
– Ага, а следом заведут второе дело, в котором Алку нашу будут судить за проституцию как незаконную предпринимательскую деятельность, а тварь та выступит свидетелем. Все так перевернут с ног на голову, что пострадавшая окажется и виноватой, – горько усмехнулась Янка.
– Алле нечего бояться, вины за ней нет. И когда дойдет до суда, какие доказательства приведет тот гад, если кроме пустых слов он предъявить ничего не может? Даже лицо побоялся показать, чтобы в него ничего не прилетело. Это в «Контактике» он анонимный обличитель и герой, а в суде придется отвечать за каждое словечко. И там такое не прокатит, а за дачу ложных показаний – уголовка, – мягко возразила ей Марина.
– Мой друг, до чего же ты наивна! И до суда не дойдет, ее заявление просто рассматривать не станут, менты поржут над ним да выкинут. Они на убийства и изнасилования смотрят сквозь пальцы, а тут девочка пришла пожаловаться, что парень ее назвал «ВКонтакте» проституткой. Ты сама себя слышишь? Это же смешно.
– Но пусть попробует… Решить это через прокуратуру.
Растерянная Алла вмешалась в спор:
– Девочки, так как же быть сейчас? Он сказал, за пару дней освободить квартиру…
– Однозначно: вещи собирай, – сказала Яна твердо, – не унижайся, не раздражай его, и так все очень плохо. Лучше вы помиритесь потом, и он снова позовет жить вместе, чем выставит на улицу сейчас.
– Но мне некуда идти! – всплеснула Алла руками.
– Как некуда, если у тебя есть мы!? Можешь остановиться у меня. В комнате хватит места на двоих. Вещи как-нибудь уместим, есть лоджия… А дальше видно будет.
– Можешь и у меня… – сказала Марина неуверенно.
Она сразила подруг эффектным появлением в баре и была чудо как хороша сегодня, даже в джинсах, с собранными в пучок волосами, с едва уловимым цветочным шлейфом парфюма и минимумом косметики на лице выглядела шикарно, не так, как раньше. Может, из-за СПА-процедур ее кожа обрела сияние, а может, на фоне общей ухоженности, от корней волос и до кончиков ногтей. И к Алле, в район Чуркина, приехала не после тяжелого рабочего дня в больнице. Обмолвилась, что больше там не работает: любовник позволил жить за его счет.
И Алла поняла, что переезжать к ней не стоит. Маринка мечется, и отказать не хочет, особенно в сложившейся ситуации, и на квартиру привести не может. Тогда она сказала:
– Спасибо, дорогие. Остановлюсь я все-таки у Янки: удобнее добираться до работы. А дальше видно будет: либо с ним сойдемся, либо свой угол снимать…
Решено. Алла купила на рынке дешевые китайские сумки из клетчатой синтетики, в выходные собрала вещи и с помощью подруг перевезла все к Яне. Квартиру, в которой жила ее любовь, покидала с тяжелым сердцем и надеждой вернуться вновь.
Пашка позвонил вечером и сухо спросил, куда заехать за ключами. Алла назвала Янин адрес; он подъехал в течение получаса. В квартире она подготовила целую речь, что ни в чем не виновата, что даже в мыслях не было измены, что ее подставили, но, увидев его, не проронила ни словечка, лишь отвела глаза, полные слез, и дрожащей рукой протянула ключи. Парень тоже старался не смотреть в глаза. Не из презрения, а от страха показать ей слабость, слезы…
Это была идеализированная любовь, не выстраданная, не закаленная трудностями, когда на пути к соединению предстоит свернуть горы, слишком нежная и уязвимая, чтобы выстоять в жестоком мире.
***
В понедельник ждал новый удар.
Не успела Алла переступить порог банка, как ее перехватила кадровичка с просьбой немедленно зайти к ней в кабинет, где передала распоряжение начальства: уволить Воронцову с сегодняшнего дня.
– Как? На каком основании?! – бросило ее в жар.
– Разговоры нехорошие ходят, Аллочка. Напиши заявление по собственному желанию или они найдут повод уволить тебя. Поверь, не рада будешь, что не ушла сама.
– Какие еще разговоры?!
Кадровичка замялась: меньше всего ей хотелось добить унизительной правдой эту приятную во всех отношениях девушку, и она предпочла бы умолчать, чтобы это сообщил кто-то другой, не она. Но под настойчивым и вместе с тем умоляющим взглядом сдалась.
– Кто-то пустил слух, что ты занимаешься… Ну, этим… Во время рабочих командировок… Это дошло до замдиректора, и он без колебаний принял решение уволить тебя, а директор на больничном после операции и выйдет нескоро. Да и справедливости от него ждать бесполезно. Сама знаешь, он во всем поддерживает заместителя, тот его правая рука…
– Ложь! Кто этот мерзкий сплетник? Кто он?! – вскрикнула Алла.
Осталась без парня, а теперь и без работы! Здесь и сейчас на собственной