– Так, – подтвердил я, – конечно, так…
– А если один раз, то и взять нужно все, согласен?
– Ну да…
Она сбросила наконец артистический костюмчик, крупная грудь слегка отвисла под собственной тяжестью. Я ожидал, что осчастливленная Лариска возжелает на радостях коитуса, но она спорхнула с моих колен и красиво встала под душ. Грудь без имплантатов, да, хотя, если честно, для нас, мужчин, какая разница?
– Трудись, трудись, – крикнула она из-под серебряной струи дождика. – Набирай больше воздуха и дуйся, дуйся!..
– Добрая ты душа, – буркнул я.
– Только глазки береги! А то лопнут.
Глава 5
Потом я чистил зубы, бриться необязательно, а Лариска спешно приготовила яичницу с ветчиной и кофе. Мы одновременно впрыгнули в лифт, оба опаздываем, выскочили из дома, провожаемые равнодушным взглядом консьержки.
А совсем недавно, мелькнула мысль, я чувствовал бы себя героем. Нарушителем устоев! Но сейчас никому нет дела, с кем спишь. Даже мужья уже не ревнуют жен. Ревновали, когда те сидели дома, а вот так, когда жена уходит на службу и там исчезает до вечера, ревнуй – не ревнуй, ничего не изменишь.
Если понятие греха исчезнет, сказало во мне что-то невеселое, жизнь абсолютного большинства населения потеряет большую часть радости. Вся средневековая литература только на том и построена, что отважный любовник преодолевает массу препятствий, подвергается страшным опасностям, а все только для того, чтобы тайком встретиться с замужней дамой и успеть подержать ее за сиськи. Ну а если удастся совокупиться – так это вообще отпад, верх всего на свете!.. Прям неземное счастье, достойно воспевания в литературе, в музыке, операх и запечатлевания на полотнах. А если обманутый муж узнавал о таком позоре, то обязательно находил и убивал оскорбителя, и это было нормой. А чаще убивал обоих. Иногда потом убивался и сам.
Но теперь замужние сами идут в бар и снимают понравившихся мужчин. И что? Да ничего, все серо и обыденно. Радость траханья чужих жен обнулилась.
– Такси! – закричала Лариска.
Одна из машин, припаркованных у бровки, сорвалась и ринулась к нам. Я открыл дверцу перед Лариской.
– Гони на Большую Садовую! – сказал водителю. – Опаздываем.
Лариска деловито опустила лямки сарафана и подновляла соски затвердевающим пурпуром. Я перехватил взгляд водителя, Лариска тоже заметила, что наблюдает за ее манипуляциями, но не обращала внимания. Как время летит, подумал я ошарашенно. Не мое, конечно, а вообще. В Средние века женщина не смела выйти на улицу или даже дома не могла показаться перед гостями с непокрытой головой. Волосы должны быть всегда закрытыми! Потом пошла мода закрывать их париками, строить сложнейшие прически, ибо когда прическа – то волосы как бы тоже одеты, а вот если их распустить, то… сразу – распущенная женщина!
При взгляде на длинные волосы всегда чувствуешь приятное щекотание в гениталиях. Женщина с непокрытыми волосами воспринималась как голая, что в какой-то мере понятно, ибо сразу вспыхивает эротическое влечение, выражаясь вычурным языком вчерашней культуры.
Стильные девочки с короткими или ультракороткими стрижками выглядят красиво на обложках журналов, красиво даже на вкладках и постерах, иногда даже в реале, но это та же красота, что разглядывать картины Пикассо или Дали. Вроде изысканно, с первого взгляда видно, что постарались, много денег и усилий вложили, но это красота заснеженной елки в новогоднем лесу. Красиво, но трахать елку не приходит в голову.
И конечно, платье тоже должно было волочиться по полу, ибо показать даже лодыжку – верх безнравственности и порочности. А потом платье все укорачивалось и укорачивалось, укорачивалось и укорачивалось… Для того, понятно, чтобы показывать еще на сантиметр больше ранее не показываемой кожи задней конечности. Потом еще, потом еще…
Сейчас платья укоротились до предела в буквальном смысле. Укоротить еще – тогда зачем они вообще? Платье – для того, чтобы прикрывать срамные места. Но убрать сантиметр – и все будет экспонировано. Или платье станет чем-то вроде галстука, который тоже непонятно зачем?
А сейчас, с такой длиной платья, весь смак в том, что срамные места вроде бы и прикрыты, но стоит женщине наклониться… а наклониться всегда есть повод: хоть в магазине удобнее уложить товары в корзине, хоть на улице, заприметив понравившегося парня, остановиться перед ним и наклониться, поправляя обувь.
Разумеется, никто не рискнет демонстрировать плохо вытертую жопу и вялые половые губы, потому спрос на подкачивание геля возрос многократно. Лариска права, женщинам нужно спешить, пока волна спроса, вернее, интереса, не ушла.
Машина остановилась у тротуара, я сунул водителю приготовленные деньги, выскочили с Лариской, довольные, что не опоздали.
Наш медиацентр быстро наращивает мускулы, за последние три года дважды менял место. Всякий раз хозяева выбирали суперсовременное здание, казалось, целиком из стекла и металла. Стены, разделенные на широкие квадраты, выглядят затемненными окнами бандитского бээмвэ, к которому гаишники стараются не приближаться, а омоновцы подходят, держа автоматы на изготовку.
Сегодня день на работе прошел сумбурно и безалаберно. Обычно Коновалов, наш шеф, сам приносил заказы, а сегодня прислал олухов, что не могли связать два слова, только упорно твердили, что им нужны компьютерные спецэффекты, а какие и для чего, что именно нужно подчеркнуть, что выделить – мычали и снова важно говорили, что эффекты должны быть крутыми.
Я подобрал кое-что из готового, скомпоновал, ушли довольные, оплатили щедро, но остался нехороший осадок. Ну не нравится мне обслуживать высоким искусством компьютерной графики извозчиков и домохозяек.
…и когда я красиво и героически погибну, она увидит, насколько ошибалась в моей преданной любви и верности! И упадет на мой еще теплый труп и зарыдает, но, увы, не вернуть, я лежу весь изрубленный, кровь струится из многочисленных ран, смертная пелена застилает взор, последний вздох срывается с моих уст, а принцесса вскрикивает в горе:
– Клянусь, что буду хранить тебе верность вовеки! И никто и никогда не прикоснется к моему телу!.. Только ты, единственный… О, горе мне, как я была не права…
Я вздохнул, в глазах защипало, очень трогательно и трагично, я молодец, хотя… хрень какая, не хочу быть дохлым, это ж ничего не увижу, но все равно намечтал красиво, есть во мне что-то возвышенное, не совсем я говно, каким иногда себе кажусь, я просто недостаточно крут…
За соседним столом на полном серьезе обсуждают, случайно или не случайно у Софи Марсо, когда шла по красной ковровой дорожке Каннского кинофестиваля, обнажилась грудь. Я подумал вяло, что какая, на фиг, случайность, если у нее на каждом выходе на публику обнажается это место, а также когда выходит из дому к автомобилю, заходит в любое кафе или ресторан, вообще – появляется на людях. Этими снимками пестрит весь Инет, и если кто верит, что вот у «Софи Марсо случайно обнажилась грудь», этот лох никогда вообще не заходит в Инет. Потому что эти снимки даже на сайтах, где Путин дает интервью, где Греф рассуждает об экономике, а Иванов протестует против придвижения НАТО к нашим границам. И на спортивных, конечно. Сама же стареющая Софи Марсо и рассылает их всюду.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});