моих глазах сбила машина, а я струсила и удрала, не оказав ему помощи!
И она, не долго думая, дала задний ход.
Мужчина лежал все в той же позе, ничком.
Маланья притормозила, не доезжая до него, вышла, и на всякий случай, оставила открытой дверцу машины.
— Мало ли что! — сказала она себе, и нерешительно с опаской, подошла к мужчине.
Она наклонилась. Мужчина тихо стонал.
— Значит, он в сознании! — определила Маланья.
— Эй! — позвала она незнакомца, и несмело прикоснулась рукой к его плечу.
Мужчина пошевелился, пытаясь перевернуться, но у него ничего не получалось. Маланья стремительно окинула его взглядом. Крови нигде не было.
— Эй! — снова позвала она его.
Мужчина со стоном повернул голову на ее зов, и Маланья увидела его лицо. Это был молодой мужчина, примерно тридцати пяти, тридцати семи лет. Так, по крайней мере, ей показалось. Лицо его искажала гримаса, а голубые глаза, смотрящие на нее с мольбой, были неясными, окутанными какой-то замутненной пеленой.
— Мадам! Помогите мне! — сказал он по — французски. — Пожалуйста! — и снова умолк, прикрыв глаза, словно взял тайм-аут перед следующей фразой.
Маланья удивленно на него взглянула. Она знала французский, испанский и английский языки, и потому прекрасно поняла его просьбу.
— Месье, Вы француз? — спросила она его.
— Да. — Тяжело выдохнул он.
— Что с Вами случилось? А, месье? Вас сбила машина?
— Нет! Меня чем-то напоили, а потом выкинули из машины.
— Так вы, значит, не ранены?
— Нет, я скорее отравлен, у меня болит желудок. Меня накачали каким-то порошком, разбавленным в водке!
— Кто? Кто накачал?
— Мадам, у меня нет сил говорить. Помогите мне, пожалуйста! Мне невероятно хочется спать!
— Вы сможете подняться?
— Не знаю! Мое тело меня не слушается!
— А с моей помощью?
— Я постараюсь.
— Нам надо спешить, месье, здесь на дороге в любой момент может оказаться машина, и, не рассчитав, сбить нас обоих.
Постарайтесь собраться с силами, месье, а я разверну машину и подъеду к вам. — Решительно сказала Маланья и побежала к своей ПЕЖО.
Она подъехала к мужчине как можно ближе, выскочила из машины и принялась его поднимать.
— Месье, обопритесь на меня! — скомандовала она. — Положите руку мне на плечо и крепко держитесь.
— Господи, — воскликнула она по русски, — да что ж она болтается у тебя, как плеть!
Мужчина старался изо всех сил, однако Маланья видела, что ни руки ни ноги и впрямь его не слушаются.
— Хорошо еще, что он не толстый! — приговаривала она про себя, кряхтя от усердия.
Она провозилась с французом около десяти минут, пока ей удалось, наконец, запихнуть его в машину.
— Куда его? В больницу? — значит надо добираться до Звенигорода! Но дача Ани находилась уже совсем рядом! И потом ее подруга наверняка знала, где в Звенигороде находится больница.
— Разумней будет все-таки доехать до Аньки, и, взяв ее с собой, отвезти его в больницу. Вдвоем не так страшно, если вдруг…
Фу, какие идиотские мысли! — Маланья подумала о том, что мужчина, чего доброго, может и умереть по дороге. Как знать, кто и чем его напоил! Но если это случится при Кудриной, у нее точно начнутся преждевременные роды! — с нервной иронией подумала Маланья. — И буду я тогда куковать с ними обоими! Она представила эту нелепую ситуацию, и ей вдруг стало смешно!
— Вот садистка-то, — пожурила она себя! — нашла над чем смеяться! И потом, что ж я об одной только Ане подумала! Как будто у нее мужа нет! Володя вполне может оказаться на даче. Аннушка, звонившая ей три дня назад, сообщила, что Володя вот вот должен вернуться из командировки. Так, может, он и вернулся уже! Господи, как это было бы здорово! Перекинуть этого француза на Анькиного мужа, и дело с концом!
Маланья сделала последний поворот, ведущий к дачному поселку Ивы, и через несколько минут подъехала к участку Ани, обнесенному сплошным кирпичным забором. Ворота были закрыты, и Маланья, выйдя из машины, побежала к калитке. Заглянув в решетчатые металлические отверстия, она увидела Анин Форд и с облегчением вздохнула.
— Слава Богу! Анька на даче! — и она решительно нажала на кнопку звонка.
Вскоре на пороге показалась ее подруга. Встревоженная, сонная, в длинном махровом, наскоро запахнутом халате, и направилась к калитке.
— Малька, что случилось? — воскликнула она, увидев Маланью.
— Привет, Аннушка! — Маланья чмокнула ее в щеку.
— Не волнуйся, ничего плохого, касающегося тебя, не случилось! — сказала Маланья, видя, что Аня встревожена не на шутку ее ранним, без предупреждения, визитом.
— А касающееся тебя? — не унималась подруга.
— Случилось! Только тоже ничего страшного! Пойдем, я сейчас все тебе расскажу. Только ответь мне сначала, Володя здесь, с тобой?
— Нет, он все еще в командировке!
— Так, ты одна?
— Нет, с бабушкой Сашей.
— Понятно!
Они вошли в дом, где у порога их поджидала взволнованная Анина бабушка.
— Привет, баба Саша! — поздоровалась с ней Маланья.
— Привет, — ответила та подавленно, явно ожидая чего-то нехорошего, о чем Маланья вот вот сообщит им с внучкой.
— Ну, вижу, что переполошила я вас тут не на шутку! — воскликнула Маланья.
— Расслабься, баба Саш, я к вам не с плохими вестями! — успокоила она старушку.
— Ну вот и хорошо! Проходи!
— Чай будешь? — спросила Аня.
— Не мешало бы, но сейчас пока не до него. — И Маланья, усевшись в кресло, поджала под себя ноги, а потом принялась рассказывать, что у нее в машине на переднем сидении, полулежит отравленный француз, которого она была вынуждена подобрать на дороге.
— Так зачем ты его в машину-то к себе запихнула? — удивленно воскликнула Аня. — Могла бы прямо с дороги позвонить и вызвать скорую по 03, они бы его и забрали. Ну, дождалась бы ты их, в конце концов, на дороге, а потом и уехала бы со спокойной совестью.
— У меня телефона нет!
— Ну, ты, Ракитина, даешь! Забыла что ли?
— Нет, Ань, это уже другая история. И когда я тебе о ней расскажу, ты поймешь, почему я явилась к тебе на дачу в такую рань и без предупреждения! Только об этом потом, ладно? А сейчас давай подумаем, что нам делать с этим французом.
— Как, что? Скорую сейчас вызовем, и пусть они его забирают! Правильно бабуль?
— Конечно, Анюся права! — согласилась Александра Игоревна с мнением внучки.
—