— Если вы поведете, генерал, я готов повсюду следовать за вами…
— Мы должны подать пример, — оживился дю Парке. — Мы оба должны возобновить наступление и таким путем пристыдить тех, кто попробует остаться позади и держаться в тени.
Генерал встал во весь рост и вышел на открытую местность, где его могли видеть все волонтеры.
— Город наш! — закричал он. — Нам нужно лишь войти в него! Жители сохранили верность Франции и ждут от нас, чтобы мы их освободили и опять подняли над фортом французский флаг. Вперед, друзья!
В тот самый момент, когда некоторые колонисты, преодолев первоначальный страх, намеревались выйти из своих убежищ и присоединиться к генералу, с востока — примерно с той стороны, откуда пришел отряд дю Парке, — донеслись звуки оживленной ружейной перестрелки.
— Наше подкрепление! — воскликнул Сент-Обен радостно. — Лафонтен с солдатами спешит нам на помощь. Вперед!
И будто влекомый неведомой силой, он устремился по направлению к форту. Не отставал от него и генерал. Они не оборачивались и не знали, следует ли кто-нибудь за ними.
Пушки по-прежнему вели огонь, но уже не залпами, а поочередно, так что у канониров было достаточно времени хорошо прицелиться. В результате наступавшие опять понесли тяжелые потери, а когда они приблизились к стенам крепости на расстояние мушкетного выстрела, то количество убитых и раненых стало стремительно возрастать.
Но дю Парке и Сент-Обен казались неуязвимыми. Они продолжали бежать к форту.
Мушкетный огонь со стороны Бастера перекликался с ружейными залпами на востоке, где, по предположениям, должен был действовать отряд Лафонтена. По оценкам генерала, он столкнулся с англичанами где-то в районе ущелья Буйен. Дю Парке прекрасно понимал, что судьба его людей и его собственная целиком зависела от исхода этого сражения. Если Лафонтен потерпит поражение и отступит на «Сен-Лорен» или на «Сардоникс», то он сам, Сент-Обен, и все волонтеры будут или убиты, или же взяты в плен.
Оба кузена временно укрылись за каменным домом на окраине города.
— Единственный выход из создавшегося отчаянного положения, — проговорил генерал, как только смог отдышаться, — единственный выход — в том случае, если Лафонтен не придет на выручку, — это захватить гавань. Когда она окажется в наших руках, мы сможем завладеть любым кораблем, стоящим на якоре. Для выполнения этой задачи у нас достаточно людей. Соберите их, капитан, и скажите им, что мы без промедления будем наступать на гавань.
Не говоря ни слова, Сент-Обен отправился выполнять приказ. Передвигался он сильно пригнувшись, спасаясь от мушкетного огня. Теперь, когда они находились в городе, пушки форта умолкли. Все дома оказались покинутыми, вокруг сновали лишь волонтеры дю Парке. Как только жителей известили о приближении отряда в триста человек, они все ушли в форт.
С трудом капитану Сент-Обену удалось собрать около пятидесяти человек, остальные в страхе бежали. По дороге к генералу некоторые колонисты, не стесняясь, высказывали мнение, что отряд завели в ловушку. У всех было только одно желание: поскорее вернуться на Мартинику.
— У нас нет корабля, — напомнил дю Парке. — Чтобы возвратиться на наш остров — нам нужно завладеть одним из судов, стоящих на якоре, здесь в гавани. Отступать все равно уже некуда.
Перестрелка в ущелье Буйен как будто стихла. Однако никто не знал, одержал ли Лафонтен победу и уже спешил к ним на помощь или был вынужден отойти. Внезапно Сент-Обен заметил, что исчезли оба племянника де Пуанси, которые, вероятно, воспользовавшись всеобщим смятением, сбежали. Он уже хотел отрядить несколько человек на поиски беглецов, однако дю Парке, отрицательно покачав головой, проговорил:
— Пусть себе удирают, кузен. Они нам больше не пригодятся, а будут лишь обузой. Для нас теперь существуют только две возможности: спастись или попасть в плен. — И, повернувшись к волонтерам, он сказал:
— Друзья, нам нужно во что бы то ни стало захватить порт. Это наш последний шанс выбраться отсюда.
После некоторого колебания колонисты решительно двинулись вперед. Люди, казалось, почувствовали новый душевный подъем. Словно оберегаемые чудодейственной силой, они невредимыми достигли центральной части города: никого не задели вражеские пули. Но вот ушедший вперед колонист резко повернулся и крикнул:
— Они здесь! Они атакуют!
И верно. Защитники крепости предприняли вылазку.
— Прячьтесь в домах, — закричал дю Парке, указывая на хижины по обе стороны улицы. — Огонь по противнику! Не торопитесь и не тратьте зря патроны. Каждая пуля должна найти свою жертву. Если станете целиться в грудь, то не промахнитесь!
Однако он тут же обнаружил, что говорит, по сути, сам с собой: при первых же признаках опасности волонтеры, подобно испуганным овцам, разбежались в разные стороны. На месте остались только генерал и Сент-Обен. С четырьмя пистолетами на двоих у них было мало надежды устоять против многократно превосходящих сил противника.
Они укрылись в ближайшей хижине и, заняв позиции у окон, стали ждать, когда враг приблизится на пистолетный выстрел. Первый же появившийся солдат получил от генерала пулю в грудь.
Он бежал так быстро, что и после смертельного ранения продолжал по инерции двигаться, прежде чем, перевернувшись дважды через голову, как подстреленный заяц, затихнуть навсегда посредине улицы. Несколько секунд спустя Сент-Обен убил второго солдата.
К этому времени главные силы противника уже находились не далее, как в двадцати шагах. Не было никаких признаков сопротивления волонтеров. Судя по грохоту, стреляла только противоположная сторона. Залетавшие рикошетом в дом пули с глухим треском вонзались в пол, потолок, мебель.
Криво усмехнувшись и обращаясь к дю Парке, Сент-Обен прошептал:
— Кузен, по всем признакам, храбрецы бросили нас на произвол судьбы, и мы скоро окажемся в плену.
— Трусливые негодяи удрали без оглядки; нам лучше спрятаться здесь, быть может, нас двоих не заметят.
Солдаты уже миновали жилище, в котором нашли убежище дю Парке и Сент-Обен, и направились дальше с явным намерением вновь установить свой контроль над городом. Порой раздавались мушкетные выстрелы, но ничто не свидетельствовало о том, что люди генерала по-настоящему оборонялись. Пока никто не заходил к ним в дом в поисках незваных гостей.
Сент-Обен жестом указал на маленькую комнату; свет едва проникал в нее сквозь крошечное окошечко высоко под потолком.
Догадываясь, о чем подумал его кузен, дю Парке сказал:
— Вы правы. Мы спрячемся там и, возможно, сумеем дождаться ночной темноты. Боюсь, что нам — в лучшем случае — придется пробыть на острове довольно долго; и все благодаря пророчествам Мелоди и вмешательству Лафонтена. Чтоб обоих черти взяли.