Читать интересную книгу Приговор - Захар Абрамов

— Очень.

— Отлично. Теперь мы будем ездить на пляж, когда захочешь.

— Спасибо.

— Хочу, чтоб тебе было хорошо. Чувствую иногда, что чрезмерно строг. Но ты не обижайся. Такой уж у меня колючий характер. Жизнь не баловала. А я уроков не забываю…

Марита внимательно слушала. К чему он клонит, что за приступ великодушия? Но вскоре убедилась, что опасения напрасны. Она нажала на акселератор, и «Москвич» понесся по широкому асфальту шоссе еще быстрее.

ГЛАВА 9

КТО НАПАЛ НА КАССИРА?

Майор милиции Акперов отличался редкой способностью видеть, чувствовать самые разнообразные движения человеческой души. «Ничего не поделаешь, должность такая», — нередко можно было слышать от него. И, верно, ему постоянно приходилось сталкиваться с непохожими друг на друга людьми. Сама жизнь учила тонко подмечать скрытое от «невооруженного глаза», трезво анализировать события, вдумчиво истолковывать факты.

Но эта прозорливость покидала Акперова, едва он пытался разобраться в своих личных делах. Его, как и мать, тяготила собственная семейная неустроенность, он терзал себя воспоминаниями, мучительно ждал нового чувства.

…И вот оно заполнило сердце. Чем дальше уходил тот тихий вечер, тем отчетливее вставали в памяти все его подробности: неясный шепот листьев, пылающие щеки девушки, каждое брошенное ею слово, каждый жест. Зауру казалось, что вечер этот имел какой-то особый подтекст. Он вспоминал, как Марита неожиданно обрывала разговор, и непонятной грустью начинало вдруг веять от ее молчания… Или эти редкие вспышки недоброго веселья. Почему так зло щурились ее глаза, жестко сжимался рот? Что было в ее жизни? Желая растопить лед, сломать ее скованность, он рассказал о себе все, ничего не утаивая. А она? В ушах снова зазвенел ее прерывающийся от волнения голос: «Я рада, что у меня такой знакомый, рада, что есть человек, который мне поможет, если…» Нет, нет, она была искренна. И все же…

И все же прошла не одна неделя, а Марита своего обещания не выполнила. Забыла? Видимо. Во всяком случае Акперов уже не вздрагивает от резкой трели телефонного звонка и, поднимая трубку, не рассчитывает услышать ее голос.

За окном субботний августовский вечер. Жаркий, душный. Город ждет хотя бы слабого дуновения ветерка. Людской поток уже движется по шумному проспекту к морю, в парки — там все же прохладнее. Каменные коробки домов пышут жаром. Но в помещении уголовного розыска жизнь не замирает ни на минуту. Тем более в субботу. Нервы у всех натянуты. Оперативники дежурят в кабинетах и на участках. Патрули мерно шагают по улицам. Скользят по асфальту милицейские газики. У каждого своя зона, своя забота. Майор Акперов в ответе за всю территорию района. В кабинет то и дело входят, докладывают получают распоряжения.

Зажав телефонную трубку между ухом и плечом, Заур протянул руку вошедшему Огневу, не прерывая разговора, кивнул на стул.

— Конечно, конечно, Аскер Мурадович, — продолжал Акперов в трубку. — Уточнили все. Агавелов за ночь постарался. Женщина оказалась Багировой Фатьма Аждар кызы. Да, в нашем районе. Установлено, что работала в небольшом магазине. Ревизия обнаружила недостачу. Вероятно, испугалась ответственности. Оставила дома записку… Материал? Направлю в понедельник утром. Есть. Прослежу…

Акперов отодвинул телефон на самый край стола, встал и, словно позабыв о капитане, зашагал из угла в угол.

— Удивительно, — наконец, произнес он. — Как легко иногда ломают человека обстоятельства. Больше нам работать надо, Андрей, — Заур сжал виски руками, — больше. Привлекать людей. Тысячью глаз смотрится зорче, чем парой… Ну, ладно, — он махнул рукой. — Будет уроком. — И уже совсем другим тоном спросил: — Что у тебя?

— Помнишь, товарищ майор, по делу Сумбатовой мы колдовали над картотекой, а потом вызывали Шавлакадзе? Так вот…

— Постой, постой, — перебил его Заур. — Эту новость я уже знаю.

— Не может быть, — вырвалось у Андрея.

— Три дня тому назад, в соседнем районе, двое неизвестных напали на кассира завода нефтяного оборудования, нанесли ему тяжелый удар по голове и похитили семь тысяч рублей. Ехавший на мотоцикле наш офицер услышал крик и поспешил туда. Немного опоздал. Офицер выстрелил вслед грабителям и, кажется, ранил одного из них. Есть реальная зацепка. По почерку, по наглости своей — это ограбление похоже на наше. Видимо, придется поработать и нам. Уверен, что Сумбатова ограблена ими же.

— Это, конечно, кое-что. Но…

Затрещал звонок. Акперов глянул на часы.

— 20 часов 45 минут. Неужели происшествие?

Поднял трубку. Огнев заметил, как лицо начальника посветлело, как заблестели глаза. Недокуренная папироса упала в пепельницу. Акперов левой рукой достал новую, щелкнул зажигалкой. Сизые кольца дыма поднялись вверх, стали расплываться.

— Конечно, узнаю, — говорил Заур. — Я уже потерял надежду еще раз услышать ваш голос.

Огнев встал и вышел на балкон.

— А вы знаете, Заур, я к вам звонила и вчера, но вы не отвечали.

— Только вчера… Я бы к вам звонил каждый день.

— Не всегда все зависит от желания, Заур.

— Хочу верить. Будем считать причину вашего молчания уважительной.

— Согласна. Если хотите, завтра мы можем увидеться.

— Конечно. Но когда? Вечером я иду на футбол. Вот после футбола я свободен.

— А вы не возьмете меня с собой?

— На футбол? С удовольствием.

— Тогда так и договоримся…

В трубке застучали короткие гудки отбоя.

Акперов вышел на балкон. Приятная неожиданность подняла настроение. Огнев лукаво улыбнулся, наблюдая за товарищем.

— Интуиция! — воскликнул Акперов, возвращаясь к столу. — Чувствовал, что должна, должна сегодня позвонить. Не верил, но чувствовал… Ну, ладно, Андрей, говори, что там у тебя? Готов слушать хоть всю ночь.

— Установлено, что преступления схожи, но… Но пока не установлено, кто их совершал. Верно?

Акперов кивнул.

— Так вот, товарищ майор, из достоверных источников стало известно, что в городе появился Аркадий Галустян. Несколько дней тому назад его с какими-то девушками видели на станции Загульба.

— Аркадий Галустян? «Артист»? Друг Шавлакадзе — художника?

Андрей кивнул.

— За ограбление сидел?

— Точно.

— Они, наверное, снова спелись с «Рембрандтом»?

— Не думаю. Хотя… — Огнев развел руками, но потом добавил твердо. — Нет, не думаю.

— Надо выяснить, когда он появился?

— К сожалению, это-то и неизвестно. Квартиру взяли под наблюдение, но… Где-то бросил якорь и скрывается.

— Плохо. Надо найти. С кем он был?

— Рассказывают, что с ним были двое ребят: один русский, другой азербайджанец, три девушки, одна из девушек светловолосая, о чем-то заспорила с ним. Он грубо толкнул ее, — та в слезы.

— Надо завести дело. Поднять архивы. Запросить Москву.

— Москву запросили. Дело завел.

— Молодец. «Рембрандта» снова надо вызвать. Предупредить, чтобы держал нас в курсе. В крайнем случае прижмем. Сразу выложит все, что знает.

— Ясно. Я так же думаю.

— Хорошо. А где Агавелов? Что-то не видно его.

— Он всю ночь дежурил. Совсем недавно ушел.

— Что, опять какая-нибудь звонила?

— Теперь у него только Аида.

— Ну что ж, может быть, скоро погуляем на свадьбе.

— Да, холостяки постепенно пристраиваются… Ты, Заур Алекперович, тоже времени не теряешь.

— Посмотрим, дорогой мой, — Акперов почувствовал, что начинает краснеть. — Жизнь покажет.

ГЛАВА 10

НЕЗАХЛОПНУТАЯ ДВЕРЬ

Рахиль Моисеевна Эпштейн вела тихую, скромную жизнь.

Прожив сорок два года без семьи, она искренне считала, что найти хорошего мужа так же невозможно, как вернуть молодость. Муж ей представлялся существом почти неземным, хотя и морально ответственным за ее, Рахиль Моисеевны, судьбу.

Работала она бухгалтером на трикотажной фабрике и каждый день, педантично копаясь в счетах и ведомостях, с нетерпением ожидала конца работы, чтоб вечерком посидеть в сквере. Это было почти единственной радостью в ее небогатой событиями жизни.

Отдыхая в сквере напротив своего дома, она стала часто замечать на облюбованной ею скамье двух женщин: средних лет и молодую. Встречая их каждый день на «своей» скамье, Рахиль Моисеевна вскоре начала здороваться с ними, а немного погодя уже знала, что старшую звать Араксей Хачатуровной, а ее дочь — Люсей.

Однажды, когда Эпштейн пожаловалась им на тяготы пятого этажа, новые знакомые предложили ей обменять квартиру. Второй этаж и комната в двадцать квадратных метров, хоть и в уплотнении, вполне устраивали Рахиль Моисеевну. Вскоре она стала соседкой Джумшуда Самсоновича Айрияна, бывшего мужа Араксии Хачатуровны и отца Люси.

…Сначала частые визиты каких-то женщин к соседу казались ей простой случайностью. Наивная, несмотря на свои годы, ни во что не вмешивающаяся Рахиль Моисеевна ничего предосудительного не замечала. Да и сосед, видимо, сдерживался. Лишь спустя полгода, у нее раскрылись глаза на неуемную страсть облысевшего Дон-Жуана. Чуть ли не каждую неделю он приводил в свою комнату все новых и новых женщин. Случалось, среди них были и совсем молоденькие. За стеной до рассвета журчал хрипловатый говорок старика, слышался приглушенный смех, звон бокалов.