Читать интересную книгу Случайная жертва - Яир Лапид

шаре, который стоит на каминной полке в доме сказочного великана, а последнее цунами случилось из-за того, что его дети без спроса играли с этим шаром.

– Довик такого бы не сделал, – заявила она.

– Мужчины делали такое и из-за меньшего.

– Только не Довик. Ты его не знаешь. Все думают о нем всякие ужасы, но он самый деликатный на свете человек.

«Деликатный» – самое подходящее слово для характеристики международного торговца наркотиками.

– Ты знаешь о нем далеко не все.

– Не важничай.

– Хорошо.

– Что мне теперь делать?

Сбеги со мной, вот что она хотела сказать на самом деле, хватай меня, и давай сбежим, туда, за горизонт, или за море, или куда там еще сбегают. Впрочем, у меня есть двухкомнатная квартира в ипотеке, прогорающий бизнес и «Вольво» 1989 года выпуска, который заводится через раз. Как можно все это оставить? Я встал, размышляя, обнять ее или нет, и решил, что не стоит.

– Я поговорю с ним, – сказал я.

– С кем?

– С Довиком.

– Неудачная идея.

– Знаю, но других у меня нет.

– Будь осторожен.

Невероятная девушка. Полчаса назад ее чуть не распылили на атомы над Тель-Барухом, и вот она призывает меня к осторожности.

– Я добавлю тебе еще двух охранников, – сказал я. – Скоро сюда придет человек и уберет все камеры.

Она улыбнулась и кивнула мне. У меня было чувство, что позвоночник мне скрутили в тугой узел.

На тропинке возле дома я столкнулся с Гаем. На этот раз он поднял на меня глаза.

– Проваливай, – сказал я ему. – И последнюю зарплату ты не получишь.

Сев в машину, я раздумывал, куда поехать. Мне нужно было срочно попасть как минимум в пять мест, но я направился в спортзал, встал на дорожку и за полчаса, обливаясь потом, пробежал пять километров. Потом спустился вниз, где в углу висела кожаная груша.

Я бил ее. Довольно долго. И довольно сильно.

7

Когда я вышел из душа, в тренажерном зале было пусто. В сумке зазвонил мобильный.

– Да?

– Это Эла.

– Что вы хотите?

– Вы что-нибудь нашли?

– А вы собираетесь донимать меня вопросами каждые два часа?

– Вы сказали, что берете сто восемьдесят шекелей в час.

Я рассмеялся и никак не мог остановиться.

– Алло! – сказала она. – Алло!

Но я продолжал смеяться. Живот – я видел в зеркало – у меня трясся, как у борца сумо – я видел таких на канале «Евроспорт». Она повторяла свое: «Алло, алло!» – пока я, все еще давясь от смеха, доставал из своей сумки трусы и надевал их.

– Что вас развеселило?

– Я не беру с вас сто восемьдесят шекелей за каждый час с момента нашей встречи. Только за время работы над вашим делом.

– Вы уже начали над ним работать?

– Еще нет.

– Почему?

Я перестал смеяться.

– Я был занят. Если вам это не нравится, наймите кого-нибудь другого.

– Я не хочу другого.

– Почему?

– В каком смысле?

Мама называла это мое состояние «черным котом». Когда я вдруг без всякого предупреждения становился жестким и грубым. «На Джоша напал черный кот, – говорила она. – Надо подождать, пока он уберется». Спустя годы я узнал, что есть дешевое чилийское вино, которое так и называется – гато негро, по-испански «черный кот». Я не большой любитель вина, но прикупил пару бутылочек.

– У меня нет на вас времени, – сказал я, – но даже если и было бы, это бы ничего не изменило. Вам одиноко, и вы малость тронутая. Вот и выдумали себе сестру, чтобы позлить мать. Я буду работать над вашим делом в свободное время и, если что-нибудь выясню, сам вам позвоню.

Я понимал, что мой голос достиг громкости реактивного самолета, но мне было плевать. На другом конце провода послышался долгий вздох, сменившийся короткими выдохами.

– Что это вы делаете? – спросил я.

– Дыхательное упражнение.

– Зачем?

– Чтобы вам не отвечать.

Она действительно была не в себе, но черный кот уже нашел себе дерево, забрался на него и сверху взирал на нас.

– Как зовут вашу мать? – спросил я.

– Бетти.

– Дайте мне ее адрес.

– Вы собираетесь с ней встретиться? – В ее голосе прорезался испуг.

– У вас с этим проблемы?

– Она догадается, что это я вас послала.

– Решайте. Если не хотите, я не поеду.

На этот раз дыхательные упражнения не помогли. У нее как будто что-то застряло в горле, но она продиктовала мне адрес в квартале Бавли. Матери и дочери. В мире есть много видов нормальных отношений, но отношения мам и дочек в их число не входят. Я заканчивал одеваться, когда снова зазвонил телефон.

Кравиц.

– Ты уволил Гая, – без предисловий набросился он на меня. – Я сообщаю тебе секретные данные из полицейского расследования, а ты увольняешь моего агента?

Его преданность своим сотрудникам растрогала меня чуть ли не до слез.

– Пошел ты в жопу, – сочувственно сказал я, – вместе со своим расследованием.

С телефоном в руке я вышел из спортзала и обнаружил его на тротуаре, до крайности довольного собой. В эту игру мы играем уже много лет. Угадай, куда пойдет второй, когда у него погано на душе.

– Заскочим в «Молли Блюм»? – предложил он.

На улицу Ха-Яркон мы поехали на его машине. Ей уже два года, но пахнет в ней, как в новенькой. Стоял «глубокий синий вечер», или как там в песне поется. Кравиц припарковался возле американского посольства. За всю дорогу мы не перекинулись и пятью словами.

«Молли Блюм» – это старый ирландский паб, оформленный в зеленых тонах, – такие есть в любом приморском городе. В зале пока было почти пусто, хотя постоянные посетители потихоньку подтягивались. Я попросил черный кофе без сахара, а Кравиц, внимательно изучив карту вин, особенно раздел односолодовых виски, заказал «Балвени» и, когда его принесли, осторожно пригубил. Я молча смотрел на него. Это тоже часть игры. Он знал, что, пока мы не перейдем к делу, мои нервы будут как натянутые струны, и весь вопрос только в том, кто сломается первым.

Правильный ответ – я.

– Ты не говорил мне, что Гай твой агент. Я сам догадался.

Он поднял стакан, с видом знатока принюхался к напитку, и сразу стало ясно, что ему совершенно все равно, чем он пахнет.

– Но я это подтвердил, – ответил он.

– Ничего ты не подтверждал.

– Что ты собираешься делать?

– В каком смысле?

– Кляйнман знает, что ты трахал его жену.

– Конечно, знает. У вас ничего не происходит без того, чтобы об этом не стало известно всему миру.

Он воспринял мою шпильку относительно сдержанно:

– Предположим, ему все известно. Но вопрос остается