детей на его борту, ей не впервой попадать в пробки, обычно происходящие по вине очередного неумехи-новичка или лихача, возомнившего себя пилотом Формулы-1. Аварии здесь не редкость. Но вот с полицейским блоком, намертво перекрывшим оживлённую улицу пластиковыми оранжевыми барьерами и стальными шипами, она на своём пути сталкивается впервые. Что здесь делают ребята в форме? Ловят какого-нибудь психа на угнанной спортивной тачке? Но дорога перекрыта уже давно, машин перед
Ковчегом и за ним скопилось предостаточно, и не похоже, что есть желающие прорваться через блок на полной скорости. Полицейские не проверяют документы водителей и не досматривают машины, они просто остановили движение, никого не пропуская вперёд. Зачем?
Ей кажется, что она знает ответ, и ответ ей совсем не нравится: это всё из-за теракта в аэропорту. Говорят, там утром была стрельба и много жертв, даже, кажется, самолёт сбили. Но где аэропорт, а где они, зачем останавливать движение здесь, какой смысл? Пытаясь прояснить ситуацию, Глория уже связалась с диспетчерской по рации, и там сказали, что движение может быть перекрыто по всему городу из-за беспорядков. Беспорядков? Она пытается дозвониться до своих подруг, таких же водителей школьных автобусов, может быть, они знают больше. Две отвечают, что тоже стоят в пробках, ещё одна на связь не вышла.
— Мисс Глория, можно окно открыть?
— Нет!
Когда надо, она очень хорошо умеет быть строгой, ибо на борту Ковчега всегда должна царить дисциплина, иначе детишки быстро сядут на голову. Мисс Глория хорошо знает это правило. Но сейчас ей просто нужна тишина, чтобы услышать, что говорят по радио, она не хочет включать приёмник слишком громко, чтобы все пассажиры слышали, что именно там говорят.
А в эфире говорят про беспорядки, охватывающие квартал за кварталом, говорят о грабежах, поджогах, авариях, стрельбе, об упавших вертолётах и уличных боях, говорят о чём-то совсем уж диком.
— Мисс Глория, смотрите! У меня стреляют, на моей улице стреляют! Смотрите!
В нарушение правил чёрный мальчуган с брекетами на зубах вскакивает со своего места, подбегает к ней, протягивая смартфон. Мисс Глория хочет прикрикнуть на мальчишку, чтобы немедленно вернулся обратно, но не делает этого, увидев картинку на экране. Точно — остановка её маршрута, она была здесь совсем недавно, когда забирала владельца смартфона и ещё двух пассажиров. Вон и знакомая вьетнамская забегаловка, лапша со свининой там отличная. Теперь забегаловка горит, а перед ней стоит полицейский автомобиль с включёнными мигалками и выбитыми стеклами, переднее колесо изорвано в клочья, пар рвётся из пробитого радиатора. Из-за корпуса машины высовываются коп и какой-то штатский, коп с пистолетом, у штатского в руках дробовик, они стреляют в кого-то. Звука нет, картинка оставляет желать лучшего: неизвестный оператор снимает на мобилу, высовываясь из-за угла.
— Мисс Глория, смотрите, что по телевизору показывают!
— Я знаю, знаю этот район, он совсем рядом...
— Мне надо домой, срочно!
— Там война, и…
— МОЛЧАТЬ! БЫСТРО СЕЛИ ВСЕ НА СВОИ МЕСТА И ЗАТКНУЛИСЬ!!!
Восстановив порядок на борту, мисс Глория смотрит вперёд, на блок и полицейских возле него, смотрит на водителей из вставших машин, которые бегут к стражам порядка и что-то кричат. На секунду ей тоже хочется быть там, выяснить у людей в форме, что происходит и что ей делать, но эта секундная слабость проходит. Водитель не имеет права покидать машину, она отвечает за детей.
Пассажиры Ковчега приникли к своим электронным игрушкам, пытаясь дозвониться родным или просто смотря прямые эфиры. Мисс Глория крутит радио, на этот раз уже на полной громкости, скача с одной радиостанции на другую. В эфире паника, в эфире крики, выстрелы, грохот и треск, приказы, угрозы и мольбы о помощи. Ей вспомнился виденный когда-то в молодости фильм про ядерную войну и про панику в городе с воющими сиренами, к которому подлетают советские ракеты. Но то был только фильм, а вот стрельба где-то позади Ковчега настоящая, уже не из радио. Она пытается разглядеть в зеркала, что там происходит, но ничего толком не видно. Горит что-то сильно, люди бегут, да запертые в пробке машины делают судорожные попытки выбраться из западни. Ещё один, последний вызов диспетчерской — нет ответа. Впереди падает на асфальт коп с простреленной головой.
— К чёрту!
Двигатель Ковчега ревёт по-тигриному, но даже этот рёв уступает командному голосу мисс Глории:
— Держитесь, ребята, держись!
На её домашнем компьютере установлена старая гоночная игрушка, где можно вволю водить по Лос-Анджелесу разномастный транспорт и безбожно нарушать правила дорожного движения. Мисс Глория иногда играет в гонки, управляя цифровым аналогом Ковчега, с мстительным удовольствием расталкивая постоянно норовящие подрезать легковушки и давя вечно лезущих под колёса пешеходов. Игра сопровождается определённым практическим интересом: она моделирует разнообразные чрезвычайные ситуации, невозможные в обычной жизни. Похожий случай у неё возник три дня назад, там тоже надо было выбраться из мёртвой пробки. Пришла пора опробовать виртуальный манёвр в реальности.
Ковчег поворачивает жёлтую морду, столкнув с пути брошенный Лексус, и медленно надвигается на бордюр, обходя растянутые на асфальте полицейские шипы. Ещё секунда, и большие чёрные колеса подминают зелень газона, гудок заходится в истошном вое, распугивая бегущих людей. Стук, словно из-за попавшего в колесо камешка, и в лобовом стекле появляется маленькое отверстие с идущими от него трещинами. Нет времени оглядываться, чтобы узнать, не задело ли кого в салоне, сейчас надо выбраться отсюда.
18. Клиническая смерть
— Время?
— Приблизительно две минуты десять секунд с момента заражения. Всё по графику!
Мистер Смит неотрывно следит за происходящим на огромном экране подобно учёному, наблюдающему за ходом сложного эксперимента. Мистер Джонс периодически отрывается от наблюдения, чтобы обменяться парой фраз с медицинскими специалистами да бросить взгляд на старомодный серебряный хронометр на длинной цепочке — счёт времени сейчас важен как никогда.
Вогнутая плазма во всю стену открывает обзор на ресторанный дворик международного аэропорта Лос-Анджелеса рядом с зоной прилёта, там, где ждали пассажиров рейса 263. Прямой эфир, снятый объективами немногих уцелевших камер систем безопасности: опрокинутые столы и стулья, битая посуда, множество трупов. В дальнем углу драка, кого-то лупят по голове клюшкой для гольфа, но Смита и Джонса это мало интересует, объект их наблюдения в самом центре кадра.
Отчётливо видно, как лежащий на полу в луже собственной крови полный чернокожий мужчина судорожно дёргает руками и ногами. Из рваной раны на шее идёт пена, подошвы ботинок чертят длинные чёрные полосы по гладкому полу, пальцы сжимают ножку стула с такой силой,