этот наряд. Платье новое, купила его для вас. Примерьте. Надеюсь, у нас ещё будет возможность выбраться на торжественное мероприятие вместе.
Не стала противиться и надела наряд Платье впечатляло. Сверху оно обтягивало мою фигуру, как вторая кожа. При этом плечи были оголены. А от бёдер свободно расходилось до самого пола, и лишь высокий разрез позволял при шаге показать правую ногу чуть выше колена.
Эльвира Сергеевна вынула шпильки из пучка и распустила мои волосы, убрала их за уши. На шею надела рубиновое колье. Я смотрела в зеркало на элегантную, утончённую женщину и не узнавала себя в ней.
Как же нас преображает красивая одежда! И верна поговорка: «По одёжке встречают». Уверена, в этом платье на меня многие обращали бы внимание.
Дверь в комнату неожиданно распахнулась, вошёл Сафин и застыл, не в силах оторвать от меня глаз.
— Ну, как тебе, Руслан. ХорошА Верочка в этом платье? — его мать улыбалась и ждала одобрения.
— Неплохо. Но ей больше подошёл бы зелёный цвет.
«Оказывается, рабовладелец успел разглядеть цвет моих глаз. Не исключено, что именно из-за этого редкого изумрудного цвета решил сделать матерью своего наследника?» — пронеслась в голове мысль.
Я похолодела под внимательным взглядом стальных глаз. Сафин смотрел на моё отражение в зеркале и о чём-то думал. Было заметно, что мужчина принимает какое-то важное решение.
И вот он кивнул сам себе и сказал:
— Машина будет ждать вас в шесть вечера. Я так понял, что Вера с вами не поедет?
— Да, не в этот раз, — отозвалась Эльвира. — Компанию мне составит Люда Павловская. Нужно будет за ней заехать, поэтому выехать лучше в пять вечера.
— Хорошо, я понял.
Сафин ушёл, а я ещё долго пыталась расцепить руки, которые сжала в замок. Холодные никак не хотели разгибаться. Словно кролик перед удавом, я утратила волю и возможность двигаться.
Это ужасно. Руслан подавлял мою волю, и я понимала, что перестаю принадлежать себе. Он медленно разрушает меня. Превращает в трясущиеся от страха животное.
Я очень боялась вечера, когда хозяйка уедет, а Сафин потребует от меня ответа на своё чудовищное предложение.
Когда момент истины настал, и в мою комнату открылась дверь, я была готова.
Приняла решение. Единственно верное и непоколебимое.
Дверь открылась без стука. Я сидела в кресле и читала книгу. Точнее, смотрела на страницу и ничего не видела перед собой.
Сердце колотилось, как бешеное. Не знала, как отреагирует тиран на мои слова, поэтому всячески сдерживала панику. Даже валерьянки выпила, пораньше поужинав на кухне с Полиной. Не хотелось садиться за один стол с Сафиным.
— Итак, Вера, надеюсь, вы приняли верное решение, — спросил Руслан, с интересом посматривая на меня. Я была одета в длинный шёлковый халат, чёрный с зелёным драконом на спине и ветками деревьев с листьями, идущими по широким рукавам. Девять вечера, ложилась я по привычке рано. Добираться из спального района до работы было неблизко.
Сафин сложил на груди руки, наблюдая за моей кроличьей решимостью.
— Да, Руслан Тимурович, решение принято. Единственно приемлемое для меня. Я не смогу стать суррогатной мамой. И не позволю вам взять яйцеклетки для ЭКО. Что хотите, делайте со мной, но вы меня просто погубите, если сделаете это насильно. Лучше сразу убейте.
Сафин весело усмехнулся:
— Так уж сразу и убить? Такую красоту, да погубить — мир мне этого не простит.
Он глумливо прошёлся взглядом по мне.
— Давайте, Вера, поступим так: я не буду заставлять вас рожать моего ребёнка, найду другую суррогатную мать, но на какое-то время вы станете моей любовницей.
Думаю, на месяц, не больше. Что-то мне подсказывает, что сексуального опыта у вас кот наплакал, а я всё-таки привык к горячим и умелым женщинам. Но раз уж вы мне понравились, появилось желание с вами перепасть, то это и станет расплатой за совершённую вами ошибку.
И ещё. Вам придётся сыграть роль моей невесты для Эльвиры Сергеевны. Мать достала меня разговорами о женитьбе. Ваша кандидатура её вполне устроит, поэтому месяц вы будете моей будущей женой, летающей на крыльях любви. И не дай Бог вам плохо сыграть в этой пьесе…
Ну что ж, к этому предложению морально я давно была готова. Предчувствовала, что Сафин попытается со мной переспать.
Быть изнасилованной пьяным ублюдком всё-таки болезненней, чем позволить ему в трезвом виде овладеть мной. И чтобы избежать серьёзных неудобств, предупредила своего хозяина:
— Руслан Тимурович, вы правы — опыта в постели у меня мало. Точнее, он отсутствует. Я девственница, и надеюсь, что как мой первый мужчина вы будете аккуратны. Не хотелось бы получить психологическую травму и навсегда закрыть для себя возможность в будущем создать семью.
Глаза монстра округлились. Тиран явно не ожидал, что в моем возрасте существуют невинные девы. Но быстро пришёл в себя и пообещал:
— Что ж, Веррра, этот опыт будет интересным. Постараюсь максимально быть бережным и научить вас получать удовольствие от процесса. Только не влюбитесь в меня по-настоящему. Жениться и потерять свободу я не намерен.
«Господи, вот это самомнение! Да я вообще не представляю себе дуру, которая согласится выйти за такого абьюзера замуж. Это же всё равно, что добровольно заковать себя в кандалы.
Нет уж, дорогой, даже не мечтай…»
Глава 9
Сафин подошёл ко мне, забрал из рук книгу и положил на стол:
— Не будем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня.
Привычным движением закинул меня на плечо и понёс в свою спальню. Я даже охнуть не успела, как меня сбросили на широкую кровать.
— Давай, Вера, раздевайся. Хочу посмотреть, что ты можешь мне предложить в качестве компенсации неудобств, причинённых нашей семье.
Опираясь локтями на одеяло, я отползла подальше от этого монстра. Ничего святого у человека нет. Хочет, чтобы я от стыда сгорела?
— Извините, но давайте хотя бы выключим свет, — робко проблеяла, презирая себя за страх и слабость. Словна овца, брошенная на заклание. Господи, как же противно…
— Нет уж, дорогая, засунь подальше своё стеснение и делай то, что я говорю. В тюрьме тебя не только раздевать будут, но и щупать в самых неожиданных местах, если не перестанешь передо мной тут кочевряжиться.
Сволочь.
Наглая и жестокая.
Сила, шантаж, насаждение чувства вины, психологическое давление — Сафин настоящий мастер манипуляций. Он умело и настойчиво загоняет жертву в угол, а потом, запуганная и безвольная, она соглашается на то, что абьюзер позиционирует как снисхождение.
По факту второе предложение не менее аморально, чем первое, но я