Войдя под невысокий свод пещеры, гигант раздраженно мотнул головой, полоснув кнутом правой руки по тонким лианам корней, свисавшим с потолка. Пройдя ещё шаг и оказавшись в паре метров от мальчика, мародер вновь отмахнулся, от настойчиво лезшей в глаза надоедливой живой поросли.
В голове Викара метнулась шальная мысль о том, что 'неужели отец ошибся, а его все же поймали и теперь его судьба стать очередным безмозглым зомби в руках некроманта садиста?' Но не успел он окончить мысль, как на голову мародеру буквально обрушился потолок, но не камни или валуны, а полупрозрачная вуаль из песка, частиц земли и корней, которые за долю секунды полностью скрыли огромный рогатый шлем.
Тьма вокруг, казалось, обретала плоть и сейчас, подобно спруту из глубин, тянулась мириадами щупалец к застывшему в нерешительности ловчему. Он поднял отростки с крюками, пытаясь разрезать, непонятно откуда взявшуюся помеху, но стоило им лишь прикоснуться к земляным тенетам, как они сами тут же попадали в плен этой пелены. Будто от резкой боли, вожак рванул мутировавшую руку назад, при этом начав резко крутить башкой, пытаясь избавится от облепившего его роя. Послышался, наполненный яростью и непониманием, рык. Между щупальцами и головой, провиснув под тяжестью своего веса, появились изъеденные кислотой и изорванные мельчайшими когтями, лоскуты плоти.
Создавалось впечатление, что те два крюка, которые успели коснуться шлема, срослись со стальными щитками и теперь не могли от них оторваться. Каждая новая попытка отнять плети разъедала их самих. Все новые и новые темные нити начали окутывать и буквально на глазах растворять кожу ловчего. В некоторых местах стали видны внутренние органы и пласты чудовищно гипертрофированных мышц. Целые шматы мяса срывались с тела великана, словно срезанные ножом. Правая конечность превратилась в мешанину мышц, сухожилий и торчащих в разные стороны костей, которые по какой-то неведомой причине уже начали гнить и рассыпаться. Воздух наполнился вонью разложения, а вокруг стоял гул, словно в пещере летал целый рои болотного гнуса. Мародер метался в узком пространства, пытаясь освободится от все более туго стягивающей его плотоядной пелены.
Викару ещё ни разу не доводилось видеть ничего подобного, он смотрел на сцену страшной расправы над человеком, которому подчинялись даже непредсказуемые силы вечной бездны, не в силах отвести взгляда.
Вдруг, вспомнив о своем втором оружии, ловчий резко взмахнул огромной булавой, и та, в очередной раз сверкнув рунами, разорвала в клочья темный саван, оставляя за собой лишь жидкие обрывки серого тумана, который тленом осыпался на пол пещеры. Второй взмах освободил большую часть тела, уже превращенного в сплошное месиво, что вопреки всему, все ещё остававшегося живым. Впрочем, живым ли?
Вику не дали времени подумать над этим. Ловчий, совершив полный оборот булавы вокруг себя, внезапно устремил стальной шар к потолку пещеры. Как и прежде вспыхнули гнилостно-зеленые письмена и сильнейший удар пробил потолок, превратив могучие камни в опадающие буравчики, тлеющего магическим зеленым огнем, пепла. Магическая вязь средь шипов, исходя бледным паром, засияла мертвенным светом и края разорванной плотоядной сети вспыхнули, словно подожжённый древесный пух.
Неживое пламя побежало по петлям и переливам ожившего мрака, озаряя своим зыбким ореолом пространство вокруг. Тьма отпрянула, уступая место огню мертвых, страшному и безмолвному, позволяющему Викару наконец разглядеть всю пещеру целиком. Волосы на загривке мальчика встали дыбом, а пот крупными каплями покатился по спине. Он, расширившимися от ужаса глазами, оглядывал место куда ему посоветовал бежать отец: весь пол был устлан багровой жижей, некогда, несомненно, бывшей живыми созданиями. Тут и там кучки костей, с налипшими на них остатками неразложившейся плоти, выглядывали из почти десятисантиметрового слоя кровавого желе. Открыв рот и не в силах даже вздохнуть, он наткнулся взглядом на бурые глаза, освежёванного человеческого черепа у дальней стены пещеры. Внезапно, тот моргнул, на секунду прикрыв буркала мутными шорами отвратительной слизи и резко защелкал беззубой челюстью, явно намекая, что не прочь отведать живой плоти. Вик уже видел живых мертвецов, но таких отвратительных ни разу и он, по мимо своей воли отпрянув, ещё крепче вжался в кучу лесного мусора, около которого сидел все это время.
За его спиной что-то щелкнуло и мальчик, провалившись чуть глубже назад, обнаружил над своей головой и по бокам куски хребтов и костяных остовов, между которых, рваными полотнищами вились ошметки органов и гниющей плоти. То, что он во тьме принял за кучи из веток и перегноя, в свете мертвого огня обернулось чудовищными курганами из останков тех, кому не повезло очутиться в этой пещере раньше него. Он начал задыхаться от страха, а руки затряслись.
Молодого охотника согнуло пополам, и его вырвало, до остатка опорожнив желудок. Наконец, упав без сил в жижу у своих ног, он сумел сделать несколько коротких глотков воздуха. Свет начал тухнуть. Мальчик напрочь забыл о находящемся неподалеку мародере и не вспомнил бы ещё долго, если бы отняв голову от слизи под собой, не увидел то, что заставило его снова броситься навзничь, с единственной надеждой - остаться не замеченным.
Каменная стена всколыхнулась, покрывшись гранитными волнами. Что-то огромное пыталось прорваться сквозь нее. Оставляя на своей туше скалу, из которой только что родилось, будто новую кожу, чудовище плавно повернулось и поплыло к ловчему. Длинные, толстые 'руки', состоящие из кусков черного гранита, распространяли вокруг себя ту самую вуаль из песка и корней, которые едва не лишили мародера жизни. А за ними, вырастая из неимоверно красивого камня цвета ночного неба, усеянного плеядами сверкающих звезд дымчатого кварца, поднималась монструозная голова, размером превосходившая самого вожака. Последний, до сих пор стоял посреди пещеры, срывая с себя остатки темного савана.
Каменная химера поистине была столь же прекрасна, сколь и смертоносна. На морде существа Викар увидел шесть впадин-глаз, наполненных омутами пламенеющей, изливающейся из них, лавой. Карминные гейзеры выглядели на фоне ночного камня, как алые протуберанцы средь звездного полотна, обрамленные яркой, красно-оранжевой бахромой огненных ресниц. Пасть твари представляла собой провал между двух скальных плит, с беспорядочно разбросанными на них осколками обсидиановых клыков. В глубине глотки виднелся темный водоворот узкого портала, ведущий прямиком в нематериальный план бытия.
Викар ещё не знал, что если зубы были созданы чтобы терзать жертву, причиняя той боль и страдания, то воронка, пожирала её душу. Из широких скул химеры вырастали каменные хелицеры, наподобие паучьих, но во много раз крупнее. Тварь все увеличивала скорость, будто бы растягивая саму материю и время вокруг себя. Она неслась к трепыхающемуся в остатках темных пут телу.