Читать интересную книгу Элементарная педагогика, или Как управлять поведением человека - Слуцкий

Как видите, уже с самого начала все специфически человеческое в человеке возникает именно благодаря тому, что он действует, и действует не один, а совме­стно с другими людьми, т. е. его деятельность носит общественный характер. И действительно, мы достаточно часто убеждались в том, что человек, изолирован­ный от общества, не становится человеком, оставаясь навсегда животным. Отметим это важное обстоятельство и продолжим разговор о том, что такое человек.

Человек не есть простая сумма неких качеств, когда к животному «приплю­совывается» сознание, свобода, воля, членораздельная речь и т. п. Все эти качества, конечно, обязательны, необходимы, но их еще не достаточно. Можно иметь все это и тем не менее не быть человеком, а оставаться по сути своей животным. Дело в том, что все психические качества (функции) человека должны находиться в опре­деленной связи, в определенной иерархии по отношению друг к другу, и только если эта связь «правильная», мы имеем собственно человека.

Возьмем для примера тело человека. Чтобы оно было живым, в нем должны быть сердце, легкие, печень, желудок, скелет, мускулы и т. д. Но если есть отдельно сердце, отдельно желудок и т. п. - это еще не тело. Тело, живой организм, есть тогда, когда все органы свя­заны друг с другом, когда они действуют согласованно, в определенной иерархии, каждый в соответствии со своим предназначением, т. е. сердце качает кровь, желу­док переваривает пищу и т. п. Если этого нет, то есть отдельные мертвые органы, но нет живого тела. Но живого тела нет и тогда, когда сердце перестает качать кровь, желудок переваривать пищу и т. п., т. е. когда органы (по крайней мере важнейшие из них) перестают выполнять свою функцию. Точно так же обстоит дело в духовной (психической) жизни человека, с той, правда, любопытной разни­цей, что психические функции (сознание, воля и т, п.) никогда или почти никогда не прекращают совершенно свою работу, а только как бы суживают поле своей дея­тельности (человек уже не все сознает, а только часть, и притом, как правило, не главную часть), и, что еще более любопытно, начинают как бы «меняться ролями», выполнять функции друг друга, замещая друг друга и изменяя связи друг с другом на противоположные. Например, в норме (в идеале) сознание должно командовать другими (низшими) психическими функциями, но часто бывает наоборот, когда не сознание человека командует его подсознанием, а подсознание - сознанием. Поэт П. А. Вяземский писал:

О женщины, какой мудрец вас разгадает?В вас две природы, в вас два спорят существа.В вас часто любит голова,И часто сердце рассуждает.

Нам здесь интересны две последние строчки, в которых выражено очень верное психологическое наблюдение. Только вот напрасно Вяземский свалил «все грехи» на женщин: в действительности это качество в одинаковой степени присуще всем вообще людям

Итак, мы выяснили, что для того, чтобы человек был «человеком (т. е. в идеале - правильно воспитанным), нужно, чтобы присущие ему сознание, воля, членораздельная речь и т. п. строго определенным образом функционировали: чтобы, во-первых, функция каждой из этих способностей не была сужена и, во-вторых, они были бы правильно связаны друг с другом, правильно, «по уставу» «командовали» друг другом.

Итак, рассмотрим сначала первое положение (о том, что функции не должны быть сужены). Что это конкретно значит?

Сознание не возникает у человека сразу во всем своем объеме (это касается в оди­наковой степени как филогенеза, так и онтогенеза). «Первоначально сознаваемое узко ог­раничено» (А. Н. Леонтьев), ограничено тем, что человеку непосредственно необходимо сознавать. В филогенезе - это все, что связано с охотой, хотя это узкое «все» может быть гораздо шире, чем кажется на первый взгляд. Так, сознание начинает «освещать» некото­рые личностные особенности охотников: наиболее сильные мужчины, видимо, должны си­деть в засаде, а загонять дичь могут и дети (или юноши); кроме того, в засаду нельзя са­жать тех, кто нервен, порывист, нетерпелив и т. п., - все эти вопросы нужно решать, и все это, следовательно, необходимо сознавать.

Зигмунд Фрейд сравнивал сознание с наблюдателем, который находится в темной комнате и держит в руке фонарь. Комната, по Фрейду, это область подсознательного, т. е. всего того, что может оказаться в сознании (а может и не оказаться). Наблюдатель светит фонарем то на один предмет, то на другой и таким образом видит (сознает) их. Но какие-то предметы, находящиеся в комнате, он «не догадывается» осветить и поэтому не замечает (не осознает) их.

Но почему же так происходит? Почему он «не догадывается» их осветить? Потому что пока не ощущает необходимости их увидеть (сознать), не понимает, что ему нужно их увидеть, а то и просто не подозревает об их существовании.

Но и это еще не все. Фрейд показал, что кроме области подсознательного есть еще одна область - бессознательное (в его образной картинке - это «прихожая» перед «ком­натой подсознания»). То, что находится в области бессознательного, естественно, не мо­жет непосредственно оказаться в сознании (быть увиденным нашим наблюдателем с фо­нарем), так как его «отделяет от комнаты стена», непроницаемая для лучей света. По­этому, чтобы быть сознанным (увиденным), оно должно «зайти в комнату». Но, говорит Фрейд, в дверях комнаты стоит «полицейский», который упорно не пропускает всех «неже­лательных, подозрительных субъектов», т. е. попросту все то, что неприятно для данного человека, что, будучи осознанным, может вызвать у него боль, страдания и т. п. Это, как правило, сведения о его собственных «грехах», ошибках, подлостях и т. п. Кстати, Фрейд не первый, кто обратил внимание на этот любо­пытный психологический феномен: еще Л. Н. Толстой в «Воскресении» сказал о Катюше Масловой, что она никогда не вспоминала Нехлюдова и все, что было связано с ним, так как это воспоминание было ей слишком больно, а еще раньше (в «Крейцеровой сонате») он же проницательно заметил, что легко понять пути звезд и т. п., но трудно - то, что обличает наше собственное скотство.

Выходит, что, если нечто существенное не оказалось осознанным, тому мо­гут быть две причины:

● Человек пока не ощущает потребности это осознать либо просто не догадывается о его существовании.

● Человеку в глубине души страшно это осознать, он боится это осознать. -Как все это конкретно проявляется?

Живет, скажем, какой-то человек, допустим, женщина. Эта женщина хорошо понимает, что, например, если она не сделает заготовок на зиму, то ее сыну и мужу нечего будет кушать, поэтому она ходит на базар и покупает овощи и фрукты и заготавливает их. При этом она понимает, что гнилые овощи покупать нельзя, а нужно хорошие и т. п. Также она понимает, что сына нужно хорошо кормить, оде­вать и т. п., и она обо всем этом заботится и хорошо разбирается в этом.

Но, у ее сына кроме тела есть еще и душа. И вот может оказаться, что такая за­ботливая мама о душе его абсолютно не беспокоится, не разбирается в ней, не знает толком, что это такое, т. е. этот «предмет» находится вне поля ее сознания, «выпа­дает» из поля ее сознания. Почему? Потому что необходимость заботы о теле ей ясна. А вот что за штука «душа» и как о ней заботиться? Она не понимает насущной необходимости такой заботы, а потому и «не освещает этот предмет фонариком соз­нания».

У некоего молодого человека заболела старая бабушка, которую он горячо и преданно любит. Бабушке года. Ночью у нее был сердечный приступ, и ее отвезли в тяжелом состоянии в реанимацию. На следующий день наш молодой человек со­брался было пойти к бабушке в больницу, но подсознательно .он чувствует, что это не кончится добром, что в года не выздоравливают. Он так непреодолимо боится смерти, боится увидеть бабушку уже мертвой, что его подсознание полностью под­чиняет себе сознание, и он решает: « года - это еще не страшно,. Конечно, бабушка выздоровеет, все будет хорошо. Вот летом может быть, будут проблемы». И решив так, он к бабушке не идет, убедив себя, что делает это для ее же блага, чтобы не волновать ее.

Вы, может быть, не верите, что такой «выверт сознания» возможен? Так вот, эта история совершенно реальна, она произошла с одним из моих знакомых, и он сам мне рассказал о тогдашних своих мыслях (конечно, не подозревая их настоя­щего смысла и источника) и поступках. Итак, к бабушке он не пошел. Между тем весь этот день она была еще жива и в сознании и, страшно мучаясь (у нее был тя­желейший инфаркт), звала любимого внука, понимая, что умирает, и желая только увидеть его перед смертью. Ночью она умерла.

На следующий день, узнав об этом, я зашел к своему приятелю и застал его в ужасном состоянии: с ним была истерика, так что пришлось вызывать врача, делать ему укол и т. п. А это здоровый (и не такой уже молодой - за лет) мужчина, очень умный и в обычное время весьма хладнокровный. Первоначально я, конечно, объяснил такую реакцию скорбью по умершей, но потом догадался, что это слишком и что причина другая: она в том, что подсознательно он догадывался, что сделал - предал (из трусости) любимого человека, бросил его на произвол судьбы. Отсюда такая реакция.