Джейм припомнила ту странную сцену в казармах Каинронов, когда Тень отгоняла Досаду с помощью Эдди, обвившейся вокруг её руки — и наоборот. Ни одна нормальная конечность не могла изогнуться подобными волнами. Главный десятник Рандир Риф тоже там была. Джейм задумывалась, способна ли Риф или хоть кто-нибудь ещё правильно оценить феномен, которому они стали свидетелями.
— Я была потрясена, — созналась Джейм. — Это не совсем то, что можно было ожидать. Я всегда полагала, что подобные перевраты[32] создаются только в глубинах «Тёмного Порога» — вроде Мразиля[33], подумала она — а не свободно рождаются в пределах Ратиллиена.
— Так это то, во что я превращаюсь, темный переврат?
— Я думаю, да, хотя вопросы как и почему ставят меня в тупик.
— Рождена, а не создана. Разве это хоть чем-то лучше?
— Да, если это сделает тебя непадшей темной. — Она огляделась по сторонам; их никто не слушал — вроде меня. Я выросла под сводами теней, в самом Доме Мастера. Многого из того, что там было, я почти не помню, но я уверена, что никогда не подчинялась его воле. Но мы не можем ничего поделать с тем, кто мы есть.
— И ты, Норф, говоришь это мне?
— Не как Рандиру. Как члену класса Сокольничего. Как собрату кадету рандону. Честь для нас сложна, но не невозможна.
— Кровь подскажет, — угрюмо сказала Рандир. Она дёрнула за мочку уха и сделала мрачную гримасу, когда та стала удлиняться.
Джейм внезапно вспомнила Принца Одаллина из Каркинарота, растягивающего свои пальцы подобно ирискам и заходящегося истерическим смехом. Ещё одна безвинная жертва, насильно обращённая в переврата. Она поспешно накрыла руку Тени своей.
— Не надо. Пока не будешь уверена, что сможешь всё вернуть к нормальному виду.
Та хрипло хохотнула, вызывая развороты любопытных голов. — Нормальный. Стану ли я такой хоть когда-нибудь снова? И, начать с того, была ли я такой вообще?
Джейм ответила кривобокой ухмылкой. — Для начала определи, что такое «нормальный.» Тень, мы больше, чем просто кровь, больше, чем наша наследственность или наше прошлое. — По крайней мере, в это следовало верить, подумала она. Ох, но порой это было очень непросто. — Ты ещё не пала.
— Порой я думаю, что это случилось со всем моим домом, за исключением Наследника Рандир.
Ответить на это было сложнее. Учитывая пагубное воздействие Ведьмы Глуши, бабушки Тени, как много их людей всё ещё остались незапятнанными? Джейм подумала о безмолвных кендарах Рандирах, окружающих погребальный костёр их молодёжи, о Рандироке и сарганте Вороной, которая вырезала имя своего мёртвого сына в своей плоти, чтобы только не забыть. Кроме того, существовала догадка Пера о том, что далеко не все Рандиры были привязаны к одному и тому же лорду или леди. Ранет имела свою долю привязанных к ней сторонников, но её власть принимали далеко не все. Некоторые определённо смотрели на кого-то ещё, и вовсе не обязательно на её сына. Ситуация была очень запутанной и особенно сложной для новичка.
— В твоём доме всё ещё есть честь, — настойчиво сказала она, — пусть и под постоянной угрозой.
— Ну, если ты так говоришь.
— Да, говорю. Тень, послушай, то, чем ты становишься, это сложно и непонятно, но в этом нет ничего позорного, пока ты сама не сделаешь что-то постыдное.
Тень хмыкнула. Джейм не думала, что Рандир ей поверила, или что подобную вещь так уж легко принять. Единственными перевратами, которых она знала прежде, за исключением Одаллина, были слуги Мастера, искажённые по своей собственной воле — да, даже Тирандис, сколько бы он потом ни сожалел о своём решении и не пытался бунтовать. Но как же Тень сумела заполучить в свою кровь эту тёмную отраву, и насколько сильной та была?
— Что бы ты ни делала, — сказала она, — не позволяй, чтобы остальная часть твоего дома знала.
— Почему?
— Я думаю, что твоя бабка[34] Ранет шпионит за тобой через Эдди, возможно, чтобы заметить, если ты начнёшь изменяться. Ты могла сломать эту связь, когда тебя укусила Эдди, если конечно ты тоже связующая кровью, но наверняка я не знаю. Твоя связь с ней не ощущается теперь хоть как-нибудь по-другому?
Кречет Сокольничего сверлил их мрачным взглядом. Теперь он издал язвительный крик. Наглухо зашитые глаза его хозяина последовали за пристальным взглядом хищника.
— Ты, — сказал он, тыкая своим острым подбородком в Джейм. — Повтори задачу этого урока.
Джейм вздрогнула как провинившаяся школьница, которой она и была. — Н-научиться тому, как можно усиливать связь с нашими животными-партнёрами, Ран.
— И ты довольна своими успехами?
Джейм вздохнула и потёрла кремовый мех на брюхе Жура, пока барс с мурлыканьем растянулся рядом с ней. — Нет. — Будучи огорчённым или испуганным, барс всё ещё имел склонность ретироваться вглубь своей шкуры, хотя не похоже было, чтобы он терял при этом возможность пользоваться её чувствами.
— Тогда прошу внимания. Вы все, сконцентрируйтесь на своих партнёрах.
Джейм закрыла глаза и попыталась сосредоточиться. То, что она ощутила, по большей части было голодом, из-за отсутствия привычки завтракать, но был ли он её, или Жура, или их обоих? Обоняние: острый аромат помёта хищников, кожа их упряжи, мёртвая мышь в стене. Осязание: твёрдый пол, тепло с одной стороны, где горел огонь, внезапный тычок головы Жура, требовавшего больше внимания. Слух: дыхание остальных, сухой шелест чешуи Эдди, широкий зевок молокара Торви.
— Ох, ну ладно, просыпайтесь, — резко бросил Сокольничий. — Что с вами сегодня такое? Ты, Дур, покажи нам, что ты держишь в кармане.
Каинрон неохотно вытащил наружу свою правую руку, держащую что-то, что казалось серым куском скалы. Однако, когда он пощекотал его нижнюю часть, оно выдвинуло наружу крошечные, яркие глаза и царапающие ножки. Те, кто никогда не видел такого прежде, склонились вперёд, чтобы посмотреть.
— Ух ты, — сказала Мышь, — это же трок. Мусорщик. Однажды эти паразиты заразили наше отхожее место. Отец не мог сидеть целую неделю.
Дур бросил на неё сердитый взгляд. — Ну, это мой трок. Он у меня с тех пор, как был ещё галькой. В целом, он не слишком полезен, если только я не хочу, чтобы он что-нибудь прогрыз. Пожирание — это всё, что он делает, а переварить он может всё, что угодно.
Гари легонько ткнул локтем Мышь. — А ты можешь после этого послать свой разум в сточную канаву? — спросил он невинным тоном.
— Ну-ну, детишки. — Это был Тарн, говорящий с высоты своей очень развитой и высоко функциональной связи, которую он разделял со щенком гигантского молокара, развалившегося у его бока. — Не все связи одинаковы. И кстати говоря, к кому или к чему привязан Драй?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});