Читать интересную книгу Феникс. Начало (СИ) - Путилов Роман Феликсович

— Представитель подсудимого?

Мой адвокат молча замотал головой

— Выносится определение- удовлетворить ходатайство потерпевшей стороны, но в соответствии….

— А мое мнение вас не интересует? — отец вскочил с перекошенным от гнева лицом.

— Нет, не интересует. Согласно представлению инспекции по делам несовершеннолетних, вы не осуществляли надлежащего воспитания своего сына, потому в данном процессе еще будет рассматриваться вопрос о лишении вас родительских прав и передачи вашего сына на попечение вот этим достойным господам — судья кивнул в сторону двух странных мужчин, сидящих в первом ряду и держащихся за руки:- Вы же имеете право высказывать свое мнение только как гражданский ответчик в части обсуждения взыскания с вас денежных средств в сумме шестьсот тысяч. По части обеспечительного ареста ваших средств ваше мнение значения не имеет.

— Внук, это кто такие? — я уставился на странных усыновителей.

— ЛГБТшники, наверное, из-за границы.

— Кто?

— Пидоры по-вашему, по-коммунистически.

— И что они хотят?

— Нас с тобой усыновить.

— Чего? А почему они не в тюрьме?

— Это в ваше время, при Сталине, таких садили, а сейчас их трогать нельзя, наоборот — надо защищать их права.

— Ох, ее! И зачем ты им?

— Будут воспитывать, как родного и приобщать к ценностям свободного мира.

— Каким образом?

— Тебе лучше не знать, а то с твоей непосредственной реакцией на все новое, дед, я боюсь, нас за убийство еще судить сегодня будут.

Судья между тем продолжал:

— В соответствии со статьей…. Гражданско-процессуального кодекса, в случае наложение обеспечительного ареста, инициатор этого обязан представить суду сумму, в два раза превышающею сумму иска, в целях соблюдения прав гражданского ответчика на случай не удовлетворения иска. Уважаемый господин Магаров, вы готовы предоставить суду такое обеспечение?

— Да, ваша честь, мы же не нищие, готов. Ведь это же формальность.

— Секретарь, арестуйте денежные средства на счетах сторон в пропорции два к одному и пригласите представителя полиции.

Одна из вчерашних инспекторов вышла к трибуне и сообщила, что я являюсь известным драчуном и хулиганом, мне неоднократно выносилось предупреждение. Мои родители неоднократно предупреждались о недопустимости моего поведения, но они никак не реагировали, моим воспитание не занимались. Отец привлекался к ответственности как неплательщик налогов, семья по месту жительства характеризуется отрицательно. Обследование места проживания несовершеннолетнего правонарушителя провести не представилось возможным, так как на момент посещения двери никто не открыл, о чем иметься соответствующие акты. На основании изложенного инспекция по делам несовершеннолетних предлагает изъять меня из семьи и передать под опеку гражданам Евросоюза, изъявившим желание — это сделать. Соответствие указанных граждан требования к попечителям подтверждается переданными суду документами. Затем к трибуне подошла женщина, безучастно присутствовавшая при моем вчерашнем допросе в инспекции, которая оказалась представителем органа опеки. Она сообщила суду, что поддерживает мое изъятие из семьи и передачи усыновителям из Евросоюза. Такое же мнение высказал прокурор, а мой адвокат заявил, что он оставляет разрешение этого вопроса на усмотрение высокого суда. Моему отцу заткнули рот, сказав, что если он вылезет со своим мнением до обсуждения вопроса о размере материального вреда, то его выведут из зала. Потом судья, огласив, что он приступил к исследованию доказательств, перечислил наименование документов, вшитых в толстое дело и наличие двух видеодисков в конвертах и предложил перейти к прениям. Тут уже не выдержал я.

Глава 6

Глава шестая. Нордическая беспристрастность.

— Ваша честь, прекратите грубо нарушать мои права.

Судья выпучил на меня свои водянистые буркала:

— В чем нарушаются ваши права, подсудимый?

— Прошу объявить перерыв и дать мне и гражданскому ответчику достаточно времени, что бы мы могли ознакомится с материалами дела.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Вам лично это зачем?

— Потому что я уверен, что документы в деле не соответствуют обвинению. Кроме того, я лишен права на защиту.

— У вас есть адвокат, бесплатно предоставленный государством.

— Единственные взрослые, заинтересованные в соблюдении моих прав в этом зале — это мои родители, которых вы, ваша честь, лишили права голоса. У меня вопрос к моему адвокату: — в чем меня обвиняют и какая его позиция по обоснованности данного обвинения?

— Адвокат, ответьте своему клиенту — буркнул судья.

Молодой человек заполошно вскочил. Ух ты, а я то думал, что адвокаты краснеть не умеют.

— По статье сто двадцать восемь часть первая… ну это, смягчающие обстоятельства в том, что у подсудимого не было надлежащего воспитания…

— Вот видите, он даже статью обвинения не знает, а вы говорите о защите. Адвокат считает меня виновным, единственный вопрос по делу, который он мне задал — есть ли деньги у моих родителей. Прошу заменить мне адвоката и допустить к изучению документов меня и моего отца, как гражданского ответчика.

— Вам сколько полных лет, юноша.

— Шестнадцать, ваша часть.

— Вас должны были ознакомить с материалами дела до заседания, о чем тут стоит ваша подпись.

— Меня привезли из спецприемника за пять минут до заседания, дела я не видел, подпись не моя, заявляю о фальсификации документов по делу.

— Хорошо, мы учтем ваше ходатайство. Объявляется перерыв на сорок минут. Подсудимому и гражданскому ответчику передать материалы дела для ознакомления.

— И еще, ваша честь, я хотел бы познакомится с моими усыновителями, может быть я не буду возражать против усыновления -моих родителей от моих слов перекосило, внук мысленно хмыкнул «Ну хоть в Европах побываю, хотя попу жалко».

— ОК, объявляется перерыв пятьдесят минут.

Первыми ко мне подошли два странных мужика:

— Добрый день, Алекс, мы хотим стать твои папа — на ломанном русском заговорил один из них.

— Здравствуйте, я тоже очень хочу таких папа. А у вас ферма есть?

— Найн, мы жить в город Зальцбург, у нас нет ферма.

— Очень жаль. Если у вас нет живых животных или птиц, то я не знаю, как я буду сбрасывать мой гнев.

— Какой гнев?

— Видите ли, папа, у меня проблемы с контролем гнева. Меня родители на лето отправляют в деревню к бабушке, там с этим очень просто. Если кто-то меня разозлил — я иду к бабушке или к соседям, курице голову отрублю, кровь попью, ее все равно сливают и мне легче. Как к шее, еще трепещущей присосусь, просто чувствую, как отпускает. Осенью вообще хорошо, я двум деревням свиней забиваю, свежую и разделываю, особенно хорошо помогает свежая кровь и теплая требуха. Я поэтому в ноябре школу не посещаю, у меня освобождение, пока двадцать свинок не забью — очень муторно мне. А потом очень плохо, до весны. Кошек возле дома мало осталось, а на хомячков мама денег не дает, они дорогие. А то так хочется ночью кому-нибудь голову свернуть или ухо отрезать. Но ведь это не проблема? Вы же будете давать мне деньги на хомячков? Вы такой милый.

— О, Алекс, ты извини, нам надо немного отойти — мое собеседник потащил ничего не понимающего партнера из зала.

Я подошел к отцу, торопливо листающему страницы дела:

— Как дела, папа?

Ответ родителя был не очень любезен:

— Ты, вроде, парочку новых пап подобрал и за границу собрался?

— К сожалению, мои новые папы, я так думаю, срочно покидают наш город.

— В каком смысле?

— Я им сказал, что у меня проблемы с контролем гнева и мне надо каждый день или хомячку голову свернуть, или курице голову отрубить, иначе я не могу уснуть.

— Сынок, ты что-то сильно изменился. Ты меня пугаешь.

— Все будет хорошо, отец, давай дело читать.

Через час заседание возобновилось. Судья, оказав мне в отводе предоставленного государством адвоката, принял решение перейти к прениям сторон.