– Да, мадам. Если что-нибудь понадобится, дайте мне знать.
Ханна кивнула.
– Спасибо. Пойду гляну, как там дочка, – пробормотала она и поспешила вслед за Дэвидом, которого обнаружила в большой, элегантно обставленной комнате; он укладывал Молли в постель, и девочка казалась очень маленькой и неприкаянной на широченной кровати, занавешенной пологом из розового шелка. На окнах комнаты висели занавески из белого бархата, вокруг была расставлена золотисто-белая мебель. Это помещение явно предназначалось для женщины, что встревожило Ханну. Она проверила, не забыл ли Дэвид положить Мисси рядом с Молли, и последовала за ним в переднюю.
– Чей этот дом? – спросила она. – Эта комната обставлялась для женщины. И кто такой мистер Уолтерс?
Дэвид усмехнулся.
– Уолтерс – дворецкий, а дом этот принадлежит моему брату. Что до комнаты – у меня, как ты знаешь, есть сестра. Здесь уютнее, чем у меня, поэтому я решил пока остановиться в этом месте всего на несколько дней, а потом мы переберемся в другой дом.
Ханну объяснения мужа немного успокоили, но она по-прежнему пребывала в нерешительности.
– Прости, но ты мог бы сказать об этом раньше.
– Знаю. – Дэвид поцеловал ее руку, но незаметно было, что он раскаивается. – Пойду прикажу принести твои чемоданы.
– Кажется, мистер Уолтер никого не ждал: он очень удивился, когда нас увидел.
Ответом ей снова была таинственная улыбка, так встревожившая ее ранее.
– Просто я не успел ему сообщить, но не волнуйся – в этом доме у тебя ни в чем не будет недостатка и все будет хорошо. – Он стиснул ее руку и тут же выпустил. – Утром мы увидимся, а пока – спокойной ночи.
Глядя, как Дэвид спускается по лестнице, тихонько насвистывая, Ханна снова почувствовала, что он чего-то недоговаривает. Вскоре мистер Уолтерс принес чемодан, и она, достав ночные рубашки, одела сонную дочурку. Когда она сама приготовилась ко сну, Молли уже сопела вовсю.
Прежде чем лечь в постель, Ханна подошла к окну и отодвинула штору.
Ткань оказалась тяжелой, не то что легкие хлопчатобумажные занавески в доме священника. Она, наверное, не скоро привыкнет к роскошной обстановке, в которой обитает семейство ее нового мужа. Дворецкий, бархатные шторы, кровать с шелковым пологом… Ханна любовалась на огни незнакомого города. Она никогда прежде не бывала в Лондоне и никогда сюда не собиралась. Кто знал, что жизнь преподнесет ей такой сюрприз!
– А когда мы пойдем в цирк? – спросила Молли за завтраком.
Дэвид рассмеялся.
– Только не сегодня. Мне нужно доделать кое-какие дела, а твоя мама, наверное, захочет познакомиться с домом. – Он, прищурившись, посмотрел на Ханну. – Уолтерс расскажет тебе, что здесь к чему.
– Здесь где-нибудь есть парк или лужайка? – Молли потихоньку начинала действовать Ханне на нервы.
Проснувшись, она обнаружила, что дочь стоит на красивом, но шатком стульчике и разглядывает наряды в шкафу, многие из которых казались весьма нескромными. Ханна сама не знала их назначения, но сочла чересчур вызывающими для такой юной девушки, как сестра Дэвида. Впрочем, как говорится, не судите и судимы не будете. Она отогнала Молли от шкафа и плотно прикрыла дверцу.
– Да, здесь есть парк, и утром в нем весьма спокойно. Иди, спроси Уолтерса, как туда дойти.
Молли спрыгнула со стула и стремглав выбежала из комнаты. И тут же всю веселость Дэвида как рукой сняло. Обернувшись к жене, он натянуто произнес:
– Ханна, к сожалению, некое срочное дело требует, чтобы я на время покинул Лондон.
– Так скоро? – удивилась Ханна; за те несколько недель, что Дэвид прогостил в Миддлборо, он ни с кем не общался и не стремился окунуться в городскую суету. Может, за время отсутствия у него накопились дела? – И когда же ты вернешься?
– Меня не будет по меньшей мере несколько дней, прости. Не хочется бросать тебя, ведь ты первый день в этом городе, но дела не терпят отлагательства. Надеюсь, ты меня понимаешь.
– Что ж, поезжай, раз так надо, – рассудительно решила Ханна.
Лицо Дэвида затуманилось.
– Я делаю это ради тебя и Молли; хочу обеспечить вам достойное будущее.
– Ну да, я все понимаю. – Ханна вздохнула. – Мы будем по тебе скучать, но долг – превыше всего.
– Так я и знал, что ты это скажешь, – Дэвид усмехнулся.
После завтрака он попрощался с Молли и велел ей слушаться маму, затем вскочил на своего породистого серого жеребца. И тут Ханна заволновалась. Не годится, если она просто помашет ему рукой на прощание: как-никак он ее муж. Нагнувшись к ней, Дэвид прошептал: «Прощай» – и чмокнул ее в щеку.
– Надеюсь, когда я вернусь, ты встретишь меня с улыбкой.
– Так все и будет! – Ханна обрадовалась, что он нашел выход из положения. Потом они с Молли долго смотрели ему вслед.
Остаток дня они знакомились с домом. Служившая кухаркой миссис Уолтерс сразу же полюбила Молли, и девочка захотела помочь ей с выпечкой, что несказанно удивило и умилило кухарку. К вечеру они совсем сдружились.
Пока Молли пекла хлеб, мистер Уолтерс показывал Ханне дом. Он вполне оправился от потрясения, и Ханна сочла, что вчера у нее просто разыгралось воображение. Дэвид никогда не бросит их в беде; пусть они даже переберутся в менее роскошные апартаменты, он и там сумеет о них позаботиться.
Следующие несколько дней мать и дочь исследовали окрестности, ходили в парк, бродили по улицам, любовались красивыми витринами и экипажами, наподобие тех, что иногда проезжали через Миддлборо. Дамы были разодеты очень нарядно, равно как и джентльмены. Ханна невольно отметила, что костюм Дэвида, который в Миддлборо казался верхом изящества, не представлял по здешним меркам ничего особенного.
Миссис Уолтерс сказала, что поблизости находится рынок, и Ханна решила сводить туда Молли. Они прихватили из кухни корзинку, взяли денег и отправились сначала на кукольное представление, а потом бродили мимо прилавков с овощами, цветами и фруктами. Впервые за много лет Ханне не нужно было покупать продукты к обеду, так как эта обязанность возлагалась на миссис Уолтерс, и она могла бесцельно бродить по рынку, держа дочь за руку. Ей также не нужно было постоянно поторапливать Молли. Под конец они купили клубнику у толстушки, торговавшей рядом с оперным театром, и не спеша отправились домой, потому что Молли устала и едва волочила ноги. Она пошла бодрее, лишь когда Ханна посулила ей чай с печеньем.
Очутившись дома, Молли первым делом бросила шаль на пол и принялась стягивать шляпку.
– Мама, я хочу есть! – заявила она, теребя ленточку, которая зацепилась за подбородок.
– Потерпи. – Ханна поставила корзину и развязала бантик. – Ну вот, теперь можешь пойти к миссис Уолтерс и попросить чаю.