Читать интересную книгу Оплавленный орден - Сергей Самаров

Старший лейтенант ушел, а подполковник позвонил начальнику штаба мотострелкового батальона, на территории которого спецназ ГРУ жил, и попросил от своего лица и от лица республиканского управления ФСБ, не сомневаясь, что там к его просьбе присоединятся, выделить на несколько дней автомобиль. И желательно с местным водителем, который знает дороги республики и населенные пункты. Начальник штаба мотострелкового батальона пообещал прислать в течение получаса «уазик». Водитель местный, аварец, но человек надежный, хотя чересчур горячий, как настоящий горец, и излишне любит пускать в ход оружие, даже тогда, когда этого можно избежать. Как лицо гражданское, табельного оружия не имеет, но у него есть травматический лицензированный бесствольный пистолет «Оса». Иногда пытается самовольно взять в руки чужое табельное оружие и пустить его в ход. И поведение водителя требовалось контролировать, чтобы время от времени «притормаживать» его, не давать войти в раж, во избежание серьезного конфликта. Такое положение вполне устраивало подполковника Устюжанина. Осталось только дождаться появления машины под окнами.

Пока Виталий Владиславович ждал, пришел шифровальщик и принес шифротелеграмму от командующего войсками спецназа ГРУ. Полковник пообещал, что группа снайперов вылетит в Уйташ сегодня вечером спецрейсом из аэропорта Жуковского. Все снайперы – солдаты и сержанты контрактной службы. Требовалось их встретить, разместить и поставить на довольствие. Продовольственные аттестаты находятся на руках у каждого бойца группы. Что касается вооружения, то полковник Мочилов сумел все-таки раздобыть пять отечественных крупнокалиберных снайперских винтовок «В-94», пять винтовок «СВН-98» [13] и одну КСВ – самозарядный гранатомет «Barrett XM109».

Сам подполковник Устюжанин понятия не имел о последней модели и вообще ничего не слышал о снайперской винтовке, которая одновременно является и самозарядным гранатометом. Но полковник Мочилов в шифротелеграмме объяснил, что винтовка эта создана американскими оружейниками, но не принята на вооружение, поскольку отдача превышает допустимые в американской армии нормы. Все российские специалисты, опробовавшие винтовку, посчитали, что отдача не больше, чем у В-94. Стреляет гранатами калибра 25 мм. Но росскийские гранаты того же калибра не подходят. Поскольку винтовка-гранатомет на вооружение армии США не принята, фирма-производитель «Barrett Firearms», чтобы окупить затраты на разработку, поставляет ее в ряд стран, в которых нет таких строгих стандартов. В частности, в Грузию, где этот образец и был захвачен во время боев за Цхинвал. Тогда было захвачено три образца винтовки, но два были повреждены, а этот единственный остался целым и пригодным к использованию. Вместе с тремя винтовками было захвачено и немного гранат. Ограниченность арсенала полковник Мочилов отметил особо и попросил по возможности беречь гранаты, поскольку наша промышленность только еще пытается кустарным способом воспроизвести аналоги по заказу спецназа ГРУ. Об индикаторах оптических систем, которые запрашивал Виталий Владиславович, не было сказано ни слова.

Прочитав шифротелеграмму, подполковник Устюжанин расписался в журнале и вернул бланк шифровальщику. И сразу, как только тот вышел, позвонил в ФСБ подполковнику Крикалю и попросил организовать транспорт для встречи группы снайперов. ФСБ имела собственный транспорт, а отряд спецназа ГРУ в командировке пользовался только тем, что удавалось выпросить. Содержать здесь еще и собственный гараж с материально-технической базой было бы слишком накладно для армии…

* * *

Под окном остановилась и просигналила машина. Виталий Владиславович подошел к окну и через стекло помахал рукой, показывая, что увидел машину. Позвонил сначала начальнику штаба майору Валентинову, но у того телефон не отвечал. Так, в принципе, и должно было быть, поскольку группа возвращалась с задания на вертолете. Мобильники в полете обычно просят отключить, и потому молчание начальника штаба не беспокоило. Тогда позвонил старшему лейтенанту Логвинову, попросил его найти старшего прапорщика Шевченко, занимающего должность старшины роты в отряде, и попросить Иван Иваныча подготовить все для встречи двенадцати человек пополнения, которое прилетает вечером из Москвы.

– Я только что видел Шевченко. Сейчас догоню, – пообещал Логвинов. – Вы уезжаете куда-то, товарищ подполковник?

– Да, хочу съездить в поселок, где этот Герострат бушевал.

– Товарищ подполковник, будет возможность, задайте все же кому-нибудь вопрос, почему Герострат разговаривал с полковником Исмаиловым на русском языке.

– Представится возможность, спрошу. Не скучайте без меня. Валентинов вот-вот прилетит.

Таким образом, основные дела в городке сделаны и можно ехать.

Машина так и стояла неподалеку от казармы. Водитель в камуфлированной, но гражданской одежде, средних лет человек, вышел встретить командира отряда спецназа ГРУ и представился:

– Ахунд Бердиев. Так сказать, в ваше распоряжение на неопределенный срок.

– Отца своего уважаешь, Ахунд? – спросил подполковник.

– Конечно. Как не уважать!

– Тогда почему без отчества представляешься?

– Ахунд Гафурович, – поправился водитель.

– Другое дело. – Подполковник пожал водителю руку. – Поехали…

Подполковник непроизвольно посмотрел на левое крыло «уазика». Краска была в порядке, никаких следов того, что крыло недавно красили. Сам Устюжанин хорошо знал, что теперь длительное время, и даже вернувшись из командировки, будет на подобных машинах обращать внимание именно на левое крыло. Это уже естественная отработанная реакция.

Расселись без разговоров и так же без разговоров поехали, и только за воротами КПП Ахунд Гафурович спросил, куда ехать.

Подполковник назвал поселок.

– Это где на днях Герострат побушевал?

Слухи, видимо, летают по республике быстрее официальных сообщений.

– Именно туда. Посмотреть, что он там натворил.

– Сразу в ментовку поедем? У меня в полиции товарищ есть. Если, конечно, еще служит. Года два не виделись.

– Нет, в полицию потом заедем. Сначала на военную базу, на армейские склады, с начальником базы поговорим. Он каким-то образом жив остался. Даже, говорят, не ранен. Затем заглянем в «пожарку», с начальником пожарной охраны района пообщаемся. А потом уже можно будет и в полицию заглянуть.

– Ночевать вернемся?

– Постараемся. Я надеюсь. Мне вечером нужно в казарме быть.

Говорить постороннему о пополнении Устюжанин не стал. Он вообще всегда был осторожен и не давал лишней информации. И вообще никакой информации не давал, если человек в этом не нуждался. А после уничтожения сменного отряда спецназа внутренних войск обстановка требовала повышенной бдительности. Тем более что Ахунд Гафурович человек, по сути дела, посторонний, и уверения начальника штаба мотострелкового батальона относительно надежности водителя нужно принимать на веру с осторожностью.

– Хорошо. А то я жену не предупредил. А путь неблизкий.

– Сколько километров?

– Чуть меньше ста. Дорога плохая. Впрочем, для нашей машины плохих дорог не бывает. Да дело не в этом. У моей дочери сегодня день рождения. Двенадцать лет. По мусульманским меркам это уже взрослый человек.

– А разве мусульмане празднуют день рождения? – удивился подполковник. – Впервые слышу.

– Вообще-то у нас официально только два праздника существуют – Ид-аль фитр [14] и Курбан-байрам [15] . Но праздновать день рождения Коран не запрещает. Главное, чтобы без спиртного. Собрались с родными, тортик на стол выставили, чаю попили. Всем приятно. Разве зазорно родне вместе собираться?

– Я разве возражаю? Постараемся побыстрее управиться. Если что-то сегодня не получится, завтра еще раз съездим. Не возражаешь?

– А мне-то что… Я ездить люблю. Это лучше, чем в гараже анекдоты слушать. Как прикажете. Я хоть в Москву согласен. Если машина доедет…

– А что, можно не доехать? Проблемы какие-то?

– Проблемы всегда есть. Это же машина, она не говорит, когда и что у нее сломается. Здесь хоть смотришь за ней, есть возможность подремонтировать. А в дальней дороге как? Это же «уазик»… Здесь так все наворочено… Чтобы самый простой ремонт сделать, половину машины разбирать надо. Без ума делали…

Подполковник Устюжанин в вопросах ремонта машин откровенно «плавал» и потому особо разговор не поддерживал. Ахунду Гафуровичу следовало бы со старшим лейтенантом Логвиновым общаться. Тот все о машинах знает, и нет такой машины, начиная от «Запорожца», кончая американским танком «Абрамс», с которым старший лейтенант не справился бы. Виталий Владиславович однажды сам наблюдал картину, как Логвинов, беседуя с офицерами-танкистами, со знанием дела сравнивал российский Т-90 с американским «Абрамс» и давал конкретные характеристики тем или иным качествам того и другого. Танкисты, соглашаясь, кивали. Откуда Логвинов все это знал, подполковнику было неведомо.